Интервью Евгения ПРИМАКОВА главному редактору "АиФ" Владиславу СТАРКОВУ по проблемам конституционной реформы
- Уважаемый Евгений Максимович, на состоявшемся недавно "круглом столе" вы предложили "Семь тезисов о реформе Конституции". Что это - дань политической моде или попытка перехватить инициативу?
- Ни то ни другое.
В действительности тема конституционной реформы является одной из ключевых, затрагивает интересы общества. Но перехватывать инициативу в ее обсуждении? Этого нет и в помине. Мы специально выбрали такую форму общения, как "круглый стол", где все равны. Выбрали не для того, чтобы "озвучивать" чьи бы то ни было концепции, а для того, чтобы спокойно, свободно и максимально широко обсудить все аспекты сложнейшей проблемы совершенствования основного закона государства.
- Так лично вы все-таки считаете необходимым поменять действующую Конституцию?
- Не поменять - усовершенствовать. Где-то привести отдельные нормы в соответствие с накопленным реальным опытом. Где-то устранить перекосы и пробелы, а кое в чем, может быть, и поправить.
Но это отнюдь не означает смену одной конституции на другую. Раз меняется глава государства, значит, дескать, должна быть новая Конституция.
Что-то вроде этого было раньше. 1918 год - ленинская Конституция. Потом 1936 год - Сталин. Следующая Конституция появилась при Брежневе в 1977 году. А действующая Конституция 1993 года тесно ассоциируется с нынешним президентом.
Но если президенты будут выбираться, как положено, раз в четыре года, неужели нужно менять основной закон государства вместе с очередным "поворотом власти"? Очевидно, нет. Этот документ содержит разделяемые всем обществом политические ценности, которые должны быть стабильны.
Среди таких "вечных" политических ценностей я бы назвал прежде всего признание и гарантии основных прав и свобод человека, принципы сохранения исторически сложившегося единства нашего государства, гарантии обеспечения гражданского мира и политической стабильности, разделение властей и требование их согласованной работы. Такой подход обеспечивает долголетие конституций в других государствах мира. Как вы знаете, Конституция США, например, насчитывает уже 200 лет.
Следовательно, суть основного закона должна оставаться неизменной. Но сама жизнь ставит в повестку дня вопрос о необходимости совершенствования действующей Конституции.
- Наверное, прежде всего речь идет об ограничении полномочий президента?
- Я бы не сказал, что сегодня это самый острый вопрос. Хотя, конечно, после всем известных политических "инцидентов" такие настроения есть. Но думаю, что для России с ее огромным разнообразием регионов и народов, с ее особенной историей и совершенно особой психологией наличие сильной президентской власти просто необходимо.
- Но вы ведь не будете отрицать, что именно неограниченные полномочия президента в итоге привели к тому, что за полтора года мы видим в "Белом доме" уже пятого премьера, да и про нынешнего председателя правительства уже ходят слухи о скорой отставке...
- Слухи слухами, но все-таки к вопросу нужно подходить с государственно-правовой позиции. Дело, как мне представляется, не в ограничении полномочий какой-то ветви власти в принципе. Дело - в правильном балансе. Очевидно, что роль парламента в процессе назначения и отставки председателя правительства должна быть повышена.
С другой стороны, абсолютно необходимо предоставить именно главе правительства большую свободу в решении кадровых вопросов. Ведь сегодня он фактически не может самостоятельно выбрать себе заместителей. Более того, в Конституции нет нормы, согласно которой отставка вице-премьеров и министров происходила бы только на основании письменного представления председателя правительства. Председатель правительства должен иметь право самостоятельно выбирать, с кем ему работать. Разумеется, обсудив свой выбор с президентом и парламентом.
- А как это требование повышения кадровой самостоятельности премьера стыкуется с идеей
создания правительства парламентского большинства?
- Абсолютно органично. В кабинете министров под моим председательством работали те, кто принадлежал к различным партиям и движениям. Могу смело сказать, что это резко повысило дееспособность правительства, сделало его более авторитетным и в стране, и за рубежом.
Однако правительство парламентского большинства - это качественно более высокий уровень, предполагающий более тесную взаимосвязь между кабинетом министров и Государственной Думой. С одной стороны, это усиление контрольных функций парламента, но с другой - рост ответственности самого парламента за деятельность правительства, за поддержку предлагаемых им законов.
- Вряд ли наши законодатели согласятся выполнять "заказы" правительства.
- Это, конечно, непростая проблема, но ее нужно решать. Посудите сами, у правительства сегодня практически нет правовых инструментов взаимодействия с законодателями. Ведь это факт, что правительство годами не может провести через Думу необходимые для страны налоговые законы, законы о земле, другие социально-экономические решения. Годами Дума критикует действия исполнительной власти, например, на Северном Кавказе. И часто справедливо критикует. Но при этом депутаты так и не приняли ни новый закон о чрезвычайном положении, ни закон об особом статусе Чечни, ни многие другие законы, так нужные для конкретной работы правительства и всей страны.
Я не снимаю здесь, конечно, вины и с правительства - нужно действовать активнее, вместе работать с парламентом уже на стадии подготовки концепции законопроекта. Поэтому сегодня крайне важно отрегулировать в конституционном порядке взаимодействие правительства и Госдумы.
- А как быть с тем, что органы государства подчас опаздывают с контрдействиями и тем более, как правило, не предпринимают превентивных мер, чтобы отвечать на угрозы безопасности страны? Достаточно вспомнить взрывы в Москве и Волгодонске, вооруженные вылазки террористов в Дагестане.
- Конечно, одними поправками в Конституцию эту проблему не решить. Вообще деятельность органов государства в кризисных ситуациях - это особая тема. Нынешние вызовы безопасности страны очень острые и требуют межведомственных контрмер. В таких условиях особое значение приобретает Совет безопасности России. Этот государственный орган должен не просто вырабатывать рекомендации, но и принимать конкретные эффективные решения. Не просто анализировать, а реально прогнозировать, предвидеть, предотвращать. Работать не время от времени, а постоянно. Поэтому в Конституции нужно четко определить статус и конкретные полномочия Совета безопасности.
А что касается так называемых силовых министерств, то, на мой взгляд, руководство ими должен по-прежнему осуществлять президент, но оперативное руководство их деятельностью в вопросах борьбы с преступностью, сбора налогов и решения других экономических задач необходимо передать главе правительства.
- А что вы думаете по поводу возможного введения поста вице-президента?
- На этот счет есть разные мнения, продиктованные в том числе нашим собственным опытом. Но этот неоднозначный опыт не перечеркивает актуальности проблемы. Думаю, что вице-президент может как бы "подстраховывать" президента по определенному кругу вопросов. Он должен в отсутствие президента руководить заседаниями важных государственных органов, таких, как Совет безопасности.
Или взять вопрос общения с зарубежными послами. Когда я был министром иностранных дел, наблюдал такую картину: послы чуть ли не тридцати государств выстраивались перед президентом в одну шеренгу для вручения верительных грамот. Выглядело это как минимум необычно для дипломатической практики. А вице-президент вполне мог бы в случае необходимости принимать верительные грамоты послов или участвовать на международных встречах высокого уровня.
Но самое главное, решение вопроса о вице-президентских функциях серьезно укрепит механизм преемственности власти. Известно, например, что Конституция отводит всего три месяца на организацию и проведение досрочных выборов президента. А при наличии вице-президента либо расширении соответствующих функций председателя правительства новые президентские выборы можно будет не проводить в такой "горячке".
- А что вы скажете о такой дискуссионной теме, как взаимоотношения Центра и регионов, федеральных и региональных властей? Ведь не секрет, что, например, в Совете Федерации давно готовится некий документ под названием "Федеративный кодекс" - нечто вроде новой Конституции страны, но уже на конфедеративных началах.
- Как известно, Конституция дает достаточно четкие контуры Российской Федерации, но многие важнейшие положения прописаны лишь в самом общем виде.
Конечно, нужно повышать самостоятельность и ответственность регионов. Безусловно, нужно поддерживать и развивать местное самоуправление. Вместе с тем в Конституции нет прописанных механизмов жесткого обеспечения единства экономического пространства с равными правами и обязанностями для всех субъектов Российской Федерации.
В этом смысле, может быть, нам стоит повнимательнее посмотреть на нашу собственную историю, хотя бы XIX века. Тогда Россия твердо обеспечивала единство своего экономического пространства, единый рубль. Но ее политика была достаточно гибкая в отношении так называемых национальных окраин. В качестве примера я бы привел находившиеся в составе России Королевство Польское и Финляндию. В ноябре 1815 г. император Александр I подписал польскую Конституцию, в которой все граждане объявлялись равными и равно пользующимися покровительством закона. И это в то время, когда в России еще не было отменено крепостное право! А "Высочайшая грамота" Александра I, данная им в марте 1809 г. Финляндии, определила совершенно исключительное положение этого Великого княжества в составе России: Финляндия сохраняла свое внутреннее законодательство, бюджет, полицию, суд. Так что нам есть чему поучиться и у собственной истории.
Для меня есть несколько очевидных принципов, которые должны определять пути развития нашей Федерации. Для России абсолютно неприемлемы как национализм, так и шовинизм. Защищая права национальностей и национальных образований, нельзя нарушать равенство субъектов Федерации и единые стандарты прав граждан на всей территории страны.
Безусловно, необходимо принять меры и по укреплению вертикали исполнительной власти. Пока она прочерчена "пунктиром", и потому система государственного управления нередко дает сбои. Очевидно, что президент должен обладать правом отстранения от должности глав исполнительной власти регионов за нарушение Конституции России и федеральных законов, но на основании решения Верховного суда. Выборность руководителей территорий, расширение их прав должны сопровождаться высочайшей ответственностью. В такую единую вертикаль исполнительной власти должны быть включены и органы местного самоуправления, естественно, в той части, где они участвуют в осуществлении государственно-властных функций. Важно при всем этом сохранить демократические принципы выборности этих органов и их полную самостоятельность в решении местных вопросов.
- Евгений Максимович, но как быть с тем, что, пока вы ведете дискуссии, депутаты уже принимают поправки к Конституции?
- Опасно решать проблему совершенствования Конституции методом "кавалерийской атаки". А тем более изменять Конституцию сейчас, во время предвыборной кампании.
Следует обсудить сами процедуры совершенствования Конституции, в том числе целесообразность созыва Конституционного Собрания. Важно, чтобы процесс конституционных изменений не вел к расколу общества. Конституционная реформа затрагивает всех, поэтому она должна быть результатом общественного и политического согласия.
Нужно ли резать регионы