СЕЙЧАС в России три колонии для пожизненно заключенных: в Мордовии, под Вологдой и в Свердловской области. Я был в Мордовии. В этой колонии содержится около ста осужденных. Средний возраст - 32 года. На их совести - 188 человеческих жизней. Многие из убийств были совершены с особой жестокостью - с вспарыванием животов, отрезанием конечностей. Все убийцы были признаны вменяемыми. Среди погибших 70 женщин, 20 девочек и 8 мальчишек.
Люди или звери?
В КАБИНЕТ к начальнику учреждения приводят осужденного. На руках наручники, ноги на ширине плеч, с обеих сторон его блокируют охранники. Застывший взгляд направлен в одну точку.
Осужденный Макаров. Во время хмельного конфликта убил двоих. Потом скрывался, снимал комнату у пожилой четы. С целью ограбления порешил и их. Срок - 25 лет. Он писал в анкете, что предпочел бы смертную казнь. Пытался покончить с собой - вскрывал вены, но его откачали. В больнице срывал повязки, говоря протокольным языком, "отказывался от медицинской помощи". Уговорили помощь принять. Сейчас ему 24 года, и столько же еще сидеть.
Осужденного запирают в огороженном решеткой углу, и мы начинаем общаться.
- Вы считаете, что для вас лучше смертная казнь, чем 25-летний срок? Почему?
- Сложно ответить. После тюрьмы я вряд ли смогу адаптироваться к нормальной жизни. Если, конечно, доживу. Да и дряхлым стариком неохота выходить. Вся жизнь пройдет здесь.
- Сильно давит то, что совершили?
- Да нет.
- В Бога верите?
- Нет.
- Кто у вас остался на воле?
- Родители.
- Они поддерживают с вами отношения?
- Да. Считают то, что я совершил, было ошибкой.
- Чем занимаетесь в камере?
- Хожу, книги читаю. Больше исторические.
- Какие отношения с соседом по камере?
- Хорошие.
- Для вас имеет значение, что он совершил в прошлом?
- Нет, был бы человек нормальный.
Его сосед убил двоих взрослых и повесил в ванной семилетнего сына своей сожительницы. Тот его "папой Сашей" называл. Нормальный человек, ничего не скажешь.
- О чем-то мечтаете?
- Нет. Иногда вспоминаю о прежней жизни.
- Такое впечатление, что вы равнодушны ко всему.
- Да. Так, плыву по течению - куда-нибудь вынесет.
- В дальнейшем собираетесь предпринимать попытки самоубийства?
После небольшой паузы:
- Нет, - и настороженный взгляд в сторону администрации.
Родные от них отвернулись
ЕГО УВОДЯТ - время обеда. При повороте ключа в двери постояльцы камеры мгновенно вскакивают и, расставив руки-ноги и наклонившись на 30 градусов, встают у стены. Кисти рук неестественно вывернуты так, чтобы были видны ладони. Дверь открылась, за ней еще одна решетка. По очереди начинают скороговоркой выкрикивать: "Осужденный такой-то, статья такая-то, год рождения..." В окошко кладут хлеб, ставят миску с едой. По команде каждый подходит и берет свою порцию. Все говорят слова благодарности: "Спасибо", "Благодарю покорно". Чувствуется жесткая дрессировка: каждый должен делать только то, что ему разрешено, то, что положено.
А права у осужденного такие: трехразовое питание, прогулки, письма, чтение книг, посылки, встречи с родными. От многих после тех зверств, которые они совершили, близкие отвернулись. Все остальное можно охарактеризовать одной фразой: он должен подчиняться требованиям режима - что не разрешено, то запрещено. Чувствуется, что даже за лишний взгляд может последовать наказание.
И это не издевательства охраны - больно уж ребята "душевные" здесь сидят. На каждом по меньшей мере два убийства, и терять им нечего. Охрана просто стремится не допустить новых преступлений своих подопечных и оградить от опасности себя.
В самоубийстве отказано
ЗА ПОСЛЕДНИЕ 5 лет в России был зарегистрирован только один случай самоубийства среди пожизненно осужденных. В то же время каждый третий из них пишет, что предпочел бы смертную казнь. Почему же они сами не ставят точку в своей жизни? Все очень просто.
Каждый случай суицида - это ЧП. Приедет начальство, будет кричать и топать ногами. И это на офицера, который за нищенскую зарплату ежедневно выполняет тяжелую и опасную для жизни и здоровья работу. Поэтому администрация колонии делает все, чтобы исключить самоубийства.
Но далеко не все вопросы здесь решают с помощью дубинки. С осужденными работает психолог. Прежде чем посадить в камеру, проверяют на совместимость. Когда сокамерники изрядно надоедают друг другу, их раскидывают по разным "апартаментам".
Многие адаптируются даже к такой жизни. Все мысли этих осужденных занимают три темы: контакты с волей, пересмотр срока и налаживание отношений с администрацией. Последнее, по крайней мере в Мордовии, маловероятно. Охрану несут контрактники. Они зрелые люди и прекрасно осознают, что, если дашь слабину, это неминуемо выйдет боком.
Стремление к пересмотру дела тоже очевидно: при замене пожизненного на конкретный срок, будь то 15 или 25 лет, осужденный получает хоть какую-то надежду выйти когда-нибудь на свободу.
Налаживание контактов с волей имеет чисто материальный интерес. У многих не осталось близких людей. У большинства родственники малообеспеченны. Поэтому зеки стремятся познакомиться с кем-то по переписке, поплакаться на жизнь, рассказать, что "сидит ни за что", и, когда "клиент готов", раскручивают его на самые ценные вещи в зоне: чай и сигареты.
В колонии сидят два брата-близнеца. После публикации материала в одной из ульяновских газет об уголовничках, похожих друг на друга как две капли воды, им стали писать две девушки. Начальник спрашивает у одного: "Ну что, чай уже просишь?" Тот смеется в ответ: "Нет, еще не созрела". Вскоре девушка объяснилась в любви. Теперь созрела, можно просить.
Тамара Рохлина: "Следователи убеждали оговорить себя"