Вступление режиссера (исполняет Франко Дзеффирелли)
ТРИ главных потрясения моей жизни: Анна Маньяни, Мария Каллас и Елена Образцова. Когда мы ставили "Сельскую честь"- какая она Сантуцца! Какая страсть, какая сила и какая работоспособность!..
Ария дочери (исполняет дочь, Елена Макарова)
КОГДА я была маленькая, это была такая приезжающая из какого-то неизвестного мира красивая, блестящая женщина, которая привозила подарки и которую я очень любила. Но там была такая любовь, знаете - похожая на боготворение. Так меня учил всегда к ней относиться мой папа. Когда она была дома, я никогда не приводила домой друзей - чтобы ее не беспокоить, и почти не выходила из комнаты - чтобы она не отвлекалась и могла спокойно заниматься. Вся жизнь нашей семьи была посвящена ей. О чем ни я, ни мой папа нисколько не жалеем... Потом был трудный момент, потому что я сказала, что тоже хочу петь. Мама была страшно против. Только года четыре назад она признала меня как певицу, а тогда, поначалу, она говорила, что у меня нет голоса... Наверное, в тот момент я действительно не обладала великими талантами. Но даже не в этом дело. Просто мама слишком хорошо знала, что театр - очень жестокая вещь. Что он может растоптать, раздавить, уничтожить... Вы знаете, на маму в Большом театре за тридцать шесть лет не поставили ни одного спектакля! Хотя театры мира все в очереди стояли, чтобы сделать с ней спектакль!.. Мама думала, что во мне недостаточно силы. Потому что надо быть очень сильной, чтобы петь. Очень сильной...
Ария Сантуцци из оперы "Сельская честь" (исполняет юбилярша)
Я ОЧЕНЬ жизнь люблю. Музыку люблю, и друзей, и смотреть на природу... Я несколько лет назад упала с велосипеда. Долго не ездила на велосипеде и потом решила прокатиться. И упала. Я года четыре ничего не видела почти. Не могла учить роли. Это было страшное ощущение - когда я лежала с закрытыми глазами и не знала, буду я петь или не буду. Потом моя подруга уговорила меня сделать операцию. Я бы никогда не решилась сама, боялась операции на глаза. И потом, уже после, когда поняла, что снова вижу, - вы знаете, какую страсть к жизни мне это дало! Я плакала и думала: Господи, как мы неблагодарны Богу за то, что он просто дал нам великий дар видеть! Великий дар любоваться красотой!
Ария Амнерис из оперы "Аида" (исполняет юбилярша)
ДА, я сильная. Произвожу впечатление сильной. Я просто знаю, что мне нельзя остановиться. Если остановлюсь - упаду и умру. Как белка в колесе - так я живу. За тридцать шесть лет в отпуске ни разу не была. Прихожу домой - и падаю. Сплю максимум шесть часов в день... Так я работаю. За всю жизнь я никогда ни одному импресарио не сказала "нет". Я была всегда согласна на все, потому что я ужасно жадная до музыки. Однажды выучила за два дня и две ночи Девятую симфонию Бетховена. И за пять дней - "Луизу Миллер" Верди... Я делала вещи, которые теперь мне кажутся невозможными. Пела Анну Болейн в "Ла Скала" - теперь мне кажется, что только по молодости можно было на это согласиться... Но мне все время хотелось петь, выступать на сцене, и до сих пор, если у меня отнять театр или мои концерты - я просто не знаю, как буду жить. Я всегда всем говорю: хочу сначала умереть, а потом закончить петь. Хотя я так уверена, что наша жизнь еще будет на небесах, что мне кажется, я и там петь буду...
Ария Азучены из оперы "Трубадур" (исполняет юбилярша)
НЕ ЛЮБЛЮ режиссеров, которые давят. Режиссер в опере не имеет права забывать, что главное - это певец, что без певца просто ничего не будет. В этом смысле с Дзеффирелли работать замечательно. Он весь кипит идеями, он накидывает их, и ты можешь свободно выбрать, как и что тебе делать в согласии со своей природой... Он понимает, что нельзя перекраивать певца. Когда я начинаю заниматься с учениками, я прежде всего пытаюсь сохранить в них то, что дал им Господь Бог, - индивидуальность. У меня бывали ученики, про которых я знала, что поют они неверно по классическим канонам. Но я их не трогала, потому что бывают в голосе такие моменты, которые нельзя менять! Потому что они больше, кроме этого человека, никому не принадлежат... Вот у меня была японка, студентка, которая пела ужасно неправильно. Но она пела так приятно и замечательно, что я решила: нет, не надо ее переделывать, пусть поет так. Она одна-единственная, неповторимая на свете!.. Меня саму в консерватории всегда ругали: вот, у Образцовой такие ужасные низы, надо их перебрать, зачем она их так открывает!.. А теперь все говорят: вот это низы! Потому что я не дала никому это разрушить. Не дала.
Ария Кармен (исполняет юбилярша)
ВСЕ случилось, как солнечный удар: бах - и все. Мы встретились в поезде и поцеловались. И что-то как будто ударило мне в спину. И не было никаких ухаживаний: просто озарение... Он дарил мне нежность, ласку, тепло - все, о чем может мечтать женщина... Альгис Жюрайтис - мой второй муж, я его обожала... А партнеры? Ну, конечно, я влюблялась в партнеров. Это естественно. Особенно в дирижеров. Потому что я всегда, когда выхожу на сцену, начинаю жить жизнью героини, и мне ничего не надо придумывать - я просто живу ею, и все. И поэтому, когда мне нужно влюбиться в партнера, я почти всегда в него влюблена. Особенно это случалось с Володей Атлантовым, которого я обожала всю жизнь. Он был потрясающим, самым лучшим Хозе в моей жизни!.. И, конечно, Доминго. Доминго - выдающийся партнер на сцене. И Альфреда Краса я обожала, по-моему, он лучший Вертер двадцатого века... Ну, если я буду вспоминать, в кого я была влюблена, это займет не один вечер...
Ария Адальжизы из оперы "Норма" (исполняет юбилярша)
ВЕЛИКАЯ Мария Каллас, которую я считаю непревзойденным музыкантом... Великая! Когда мы встретились, она мне сказала: "Выучите Адальжизу, я приеду в Москву, и мы вместе споем в "Норме". Это была наша первая и единственная встреча. Большой гастролировал в Париже, и я в свободный вечер пришла в "Гранд-опера". Мне сказали: в соседней ложе Каллас. Импресарио согласился меня ей представить.
Она меня поразила. Высокая, смуглая, с гладкой прической - коса назад в пучке, вся в черном - и огромные, страдающие глаза. Я уже знала тогда, что у нее не все хорошо с голосом. Она пережила огромную травму: Онассис, ее возлюбленный, только что женился на Жаклин Кеннеди, а ее, божественную Каллас, газеты называли "подружкой главного кошелька мира"... Я почему-то по-французски сказала: "Вы моя богиня..." Она рассмеялась. Потому вдруг обернулась и сказала мне: "Женщина должна быть очень сильной. Никто не поможет нам, кроме нас самих..." И я от неожиданности ее спросила: "Вы его любите?" - "Люблю, - быстро ответила Каллас. - Я его люблю. И очень, очень страдаю..."
Ария дочери (исполняет Елена Макарова)
МАМА никогда не плакала на людях. За всю жизнь это случилось два раза. В первый раз, когда у нас уносили рояль. Министерство культуры имело пять "Стейнвеев", больших концертных, и их раздали большим артистам: Рихтеру, маме, еще кому-то.... А в один прекрасный день позвонили и сказали: вы должны отдать рояль и заплатить за амортизацию... Рояль для нее был - ну это как если бы Паганини сказали, что он должен отдать свою скрипку. Это как часть тебя. Мама не играет, но звук инструмента, на котором она занимается дома, - это как голос живого существа. Она его гладила, она с ним разговаривала... И когда его выносили - пришли такие мощные мужики его выносить, - они задели хвостом за дверь, и какая-то там струна лопнула... И тогда впервые в жизни моя мама при всех села на пол и завыла. Она даже не плакала - она выла, как маленький раненый зверь... Я помню, что после этого уже прошло лет десять и мама рассказывала об этом в каком-то интервью по телевидению. И тоже заплакала. А больше - никогда...
Ария Графини из оперы "Пиковая дама" (исполняет юбилярша)
Я ПОМНЮ этот момент: когда после сцены "Судилища" в "Аиде" - это в 77-м году было, - весь зал в "Метрополитен-опера" встал и пятнадцать минут аплодировал. Мне говорили, что такого никогда не было. Режиссер не знал, как продолжать спектакль... Такие бывали моменты счастья настоящего... А теперь - скрипят уже коленки иногда. Хотя в душе я совсем молодая... А в музыке, знаете, в музыке мой возраст играет хорошую роль! Раньше я, например, не могла петь русские романсы так, как я пою их сейчас. Когда я пела их молодой, мне не хватало познания жизни. Потому что русский романс - он всегда о прожитой жизни, о прожитой любви... И я только с возрастом к нему пришла. Как и к Чайковскому. Потому что Чайковский - он тоже писал о том, что прошло... Конечно, теперь мне немножко не хватает сил и страсти... Нет, страсти хватает - сил нет. Для Кармен. И волнует меня, когда я выходила в последнем спектакле петь Шарлотту в "Вертере". У меня наступил момент, когда я стала думать, что, может быть, надо уйти... Надо, это ясно. Но не хочется!.. И потом, я немножко обеспокоена своей старостью. Я же всю жизнь проработала без денег! Мои коллеги на Западе - очень богатые люди, они не думают о том, как жить дальше. А я, конечно, сейчас немножко растеряна, потому что нас обокрали, и те вещи, которые я рассчитывала тихонечко продавать, чтобы на старости лет спокойно жить, - их больше нет, и к тому же Альгиса ведь уже нет, я же одна осталась...
Капризная примадонна