2 СЕНТЯБРЯ Евгению Павловичу ЛЕОНОВУ исполнилось бы 72 года. В своих архивах наш корреспондент Владимир КИРИЛЛОВ обнаружил магнитофонную запись беседы с артистом...
НЕ В ГОСПРЕМИИ ДЕЛО
В ХIХ в. несколько человек, среди них Достоевский, Горький, Чехов, Толстой, перевернули мир. Сейчас же у нас 40 тыс. писателей. 39 тыс. наверняка никто не читал, читать не собирается, а одно время туалетной бумаги просто не хватало. К чему я это? "Поминальную молитву" выдвинули на Государственную премию. Через мою гримуборную прошла после спектакля плачущая компания. Ельцин: "Женя, будем награждать! Же-ня!" Лужков, Крючков (который ГКЧП) и многие-многие другие. Марк Захаров понимал, что, если их не угостить коньяком, они могут ничего и не дать, поэтому всех угощали, и все было хорошо до тех пор, пока не пришли смотреть спектакль члены Комитета по государственным премиям писатели Белов и Распутин. И, как назло, играл мой дублер, артист Стеклов. А потом Распутин на заседании комитета сказал: "Спектакль неинтересный, события нет. Играют добрых евреев, а русские опять плохие". И премию нам не дали... И комиссия эта не подумала, что своим решением в какой-то степени перечеркивает мою жизнь, мою профессию. Мне так было обидно. Не в Госпремии дело - у меня их и так три, а денег там пять тысяч на пять человек, ерунда, просто в нашем обществе так сложилось - лишь после смерти мы воздаем человеку должное. "Товарищ Шукшин, вы умерли, а не знаете того, что вы великий русский писатель и режиссер. Поэтому получите Ленинскую премию за свою "Калину красную". А почему при жизни не дали? Да потому, что хотели дать другому фильму. Какому? "Высокому званию". Что за фильм? Никто его не видел, потому что мерзость несусветная, фальшивая, гнусная картина о том, как крестьянский паренек рос-рос и до маршала дорос. За что же тогда премию? Да за то, что Женя Матвеев на Брежнева похож. Может, Матвеев в это и поверил. Он свои брови чем только не мазал, и в результате они у него стали даже лучше, чем у Брежнева. Леониду Ильичу показали этот фильм, а он уже старый был, больной, весь фильм проспал, только в конце проснулся: "Ну где тут я?" - спрашивает. Ему говорят: "Вон, самый красивый". - "Кто красивый? Красивый был я, а это чучело какое-то, а на меня похож этот, как его, Штирлиц".
Матвеев потом статьи стал писать, что такое время было: мы все хотели поддержать нашу коммунистическую партию, наших вождей, и так жалобно он об этом писал, что зацепил что-то в моей душе. Я-то никогда не умел вовремя сориентироваться, хотя мне многие говорили, что издали на Хрущева похож. Как же я маху дал, не добился в свое время права сыграть Никиту Сергеевича! Бородавку бы приклеил, "кузькину мать" выдал - с большим удовольствием! Но не сорганизовался. И - проехал мимо Героя Соцтруда.
ОРДЕН ЛЕНИНА ЕСТЬ - ВАЛЮТЫ НЕТ
МОЙ учитель Михаил Михайлович Яншин всегда говорил мне, моим товарищам: "Если вы хотите стать личностями, настоящими людьми - научитесь отдавать". Не брать, а отдавать - это прекрасно. Может быть, с этого надо начать? Научиться отдавать. Увы, пока у нас все наоборот. Взять хотя бы наших певцов, артистов. Саша Серов, мы с ним познакомились в какой-то тьмутаракани, где я когда-то халтурил, а он играл на трубе или саксофоне в оркестре Бюль-Бюль-оглы, навестил меня, когда я в больнице лежал: "Евгений Павлович, помните, вы мне на одном из своих концертов попеть дали?" - "Да-да, я люблю, когда другие за меня работают". - "Так вот, я теперь певцом стал, сейчас еду в Минск. Знаете, сколько получу?" - "Наверное, 200-400 руб." - "Ха, я дам четыре концерта по 15 тыс. за каждый". Недавно в Челябинске был, там чего-то взорвалось, ну я и поехал, я теперь вообще ищу возможность умереть героической смертью, а то умер недавно тихо, очень незаметно. И подошел ко мне там парень один: "Леонов, - говорит, - я знаю, у тебя орден Ленина есть". - "Ну есть". - "И еще какие-то ордена есть?" - "Да, есть". - "И Государственная премия?" - "Три" - "А валюта есть?" -"Нет, говорю, драматические актеры бедные, валюты нет". - "Валюты нет? Тогда все остальное можешь свернуть в трубочку и засунуть сам знаешь куда"...
ВПЕРЕД, К БИБЛИИ?
ГОСУДАРСТВО наше, я понимаю, было составлено не по доброй воле и рано или поздно должно было прийти к какому-то другому строению, системе, но почему не по-доброму, не по-хорошему? Наоборот, ненависть только усиливается. Пока все мы не поймем, что выше закона может быть только любовь, выше правосудия - лишь милость, выше справедливости - прощение, ничего путного у нас не получится.
Никогда не забуду человека, который потряс меня одновременно и своей любовью, и своей ненавистью. Я из больницы вышел, и мы с братом заводили машину, аккумулятор, видно, сел, а неподалеку какие-то люди водку пили. И вот один из них узнал меня, подходит, весь такой неопрятный, жует бутерброд: "А-а, Леонов, а-а-а, "моргалы выколю..." Стал совать свой бутерброд мне в рот. Я ему: "Слушай, оставь меня, уйди отсюда". И тут же перемена: "А-а-а, ты смотри, короли какие! Машина у них! Всех бы вас перевешать, нахапали себе,
понимаешь!" Моментальный переход от любви к злобе, к погрому. Вот куда может выйти "накопленное" людьми за долгие годы с Лениным, Сталиным, Ельциным.
В Иерусалиме я был у Гроба Господня, оттуда мне было ближе сказать "спасибо", что меня вернули с того света на эту землю, а еще я хотел спросить, куда нам надо двигаться: назад или вперед к Библии? Ведь митинги, демонстрации, забастовки не спасут нас. Нужна какая-то новая идея, а ее-то как раз в нашем государстве и нет. А так хочется под конец жизни получить ответы на тревожащие вопросы. Хотя бы для своего сына, для внука...
И все-таки, я думаю, мы должны быть благодарны Горбачеву, который, пусть даже многого не продумав, открыл путь реформам. И мы увидели: в армии - кошмарная ситуация, в промышленности - полный завал, в торговле - то же самое, да везде, куда ни посмотри. Значит, надо действительно что-то менять. К слову - о Горбачеве. Ночью как-то звонит мне Захаров. Взволнованный страшно: "Евгений Павлович! Я только что разговаривал с Горбачевым, вам привет от Михаила Сергеевича! Представляете, на каком уровне вас любят и ценят?!" Я говорю: "Вы бы лучше денег, Марк Анатольевич, привезли". - "Ну, Леонов, вам ничем не угодишь!" - сказал Захаров и повесил трубку. А потом мне рассказали, как было на самом деле. Раиса Максимовна спросила Захарова: "А что это у вас в театре случилось?" - "У нас Леонов умер. (Захарову очень нравилось: "НАШ театр! НАШ актер! У НАС умер!") Умер, но его вернули". - "Да-да, я что-то читала на эту тему". Тут Горбачев подошел: - "Кто умер?" - "Актер Леонов". - "Леонов? Не знаю такого". Я когда эту историю услышал, поначалу вроде как обиделся, а потом подумал: я ведь тоже могу сказать: "И я тебя не знаю!"
ОДНАЖДЫ Я УМЕР...
ЭТО случилось в Гамбурге. Я неожиданно упал и... умер от инфаркта. Привезли в больницу, прострелили каким-то прибором: удар, шок, еще удар... И был еще один инфаркт, сильнее первого. Для уровня нашей медицины этого было бы достаточно, чтобы со мной больше не возились. Даже Чазов мне потом сказал: "Леонов, хорошо, что ты там загнулся, тут бы никто не спас тебя". А немецкий врач вытащил вену из моей ноги и вшил ее в сердце, а сыну сказал после операции: "Молись, и если Бог услышит тебя, твой отец вернется..." Я вырос в семье, где к Богу всегда относились уважительно, но... Нас, все наше общество ведь как воспитывали? В неверии. Я Бога просил, чтобы мама не умерла, но она умерла. А после того, что со мной случилось, мне люди сказали: "Леонов, а тебя ведь Бог спас". Может быть. Наверное, так. В "Поминальной молитве" у меня появилась возможность сказать ему: "Господи, помоги нам всем... Дохни теплом, обогрей нас. Я сам в позапрошлом году вернулся, у тебя там побывал..." Этих слов в тексте Горина нет. Это я о себе.
На Александра Ширвиндта упал самолёт