В КАЖДОЙ исправительно-трудовой колонии существуют так называемые комнаты длительных свиданий. И иногда в них происходят невероятные истории.
СГОВОР
ЕВА ДАНИЛОВНА ПОДОЛЬСКАЯ, яркая блондинка в роскошном платье с декольте, ехавшая в колонию на свидание с сыном, "вычислила" подругу по несчастью сразу. Еве Даниловне было отлично видно, как женщина, сидевшая напротив, старательно закручивает 10 рублей в фантик от конфеты. Еве Даниловне стало жалко эту наивную "зеленую лягушку" (так она про себя окрестила женщину за цвет ее дешевенького костюма и невзрачный вид): "Видно, как и я, едет в колонию и
думает, что передачу никто толком не проверяет. Да и разве конфеты нужны нашим мальчикам на зоне! Знает ли она, догадывается ли, что им нужно?". Дорога есть дорога. Женщины познакомились. Галина Ивановна Бирюкова ехала к сыну в тот же самый лагерь в Красноярском крае, где отбывал наказание и сын Евы Даниловны. Не сговариваясь, подруги по несчастью стали наперебой рассказывать о своих детях. Сыну Евы Даниловны Игорю исполнилось 20 лет. Вместо отсрочки
от призыва он получил повестку. Она нашла ее и порвала. Уж очень не хотелось, чтобы Игорек от дедовщины страдал понапрасну. Суд приговорил "уклониста" к 3 годам колонии общего режима.
Всплакнув, рассказала о своей беде и Галина. Ее Дениска с детства рос драчуном. Однажды в электричке ему приглянулась девушка. Она ехала с парнем. Слово за слово - драка, Дениска ударил обидчика ножом, и хотя оцарапал тому только ягодицу, получил срок: "И сама-то я ему
этот ножичек подарила, складной, с шильцем и штопором. Все из-за девушки, он у меня такой влюбчивый!".
Ева Даниловна тяжело вздохнула и решительно придвинулась к попутчице. Стыдясь, рассказала шепотом: "Я когда зимой к Игорьку в колонию приехала, мне его на три дня разрешили взять в комнату свиданий. Первые два дня он никак наесться не мог, а в последнюю ночь я к нему подсела, по волосам глажу, как маленького, а он вдруг: "Мама, я так давно с женщиной
не был..." Во мне аж все захолонуло. Я ему говорю: "Ты что, сынок?!". А он мне коленки гладит, дрожит весь..."
Ева Даниловна рассказывала, а боковым зрением наблюдала за Галиной. Что-то подсказало ей - "зеленая лягушка" не удивилась. Ева Даниловна подвинулась еще ближе и приступила к главному: "А если мы нашим мальчикам сделаем приятное? Ты проведешь ночь с моим сыном, а я с твоим? Ведь мальчики забыли женское тепло!" - И не то пожалела, не то подбодрила
смешавшуюся Галину: "Ничего-ничего, на зоне любая женщина - красавица. А ты еще в полном соку".
На попутной машине добрались до колонии. После выполнения необходимых формальностей поселились в комнаты длительного свидания.
Сыновья пришли в 7 часов вечера. Усталые. Затравленные. Ели молча, не спеша. После ужина Ева Даниловна, присев рядышком с Игорьком, взволнованным шепотком ему сообщила: "Я тут с женщиной договорилась. На ночь". Сын не смутился:
"Она такая же красивая, как ты, или старуха? Ладно, шучу, пусть приходит!".
"ТЕБЕ ХОРОШО, СЫНОК?"
ПОСЛЕ отбоя Галина пришла в комнату, где ее уже ждал взволнованный Игорек. Галина вошла в комнату. Словно мышка. Беззвучно. Села на краешек кровати, тщательно разглаживая юбку на коленях. Поймав на себе насмешливый взгляд, слабо улыбнулась и попросила: "Выключи свет, пожалуйста..." Разделась. Легла рядом. Он лихорадочно навалился на нее, больно запрокинул ей голову, забрав в пригоршню волосы на затылке. Подавив рвавшийся наружу крик, она погладила
его стриженую макушку: "Игорек, миленький, не спеши... Я буду с тобой до утра". Когда Игорь с хриплым стоном перевернулся на спину, она целовала, гладила его.
Галина раз за разом отдавала ему свое тело с той же покорной жалостью, с какой кормила много лет назад в роддоме чужого младенца, у матери которого не было грудного молока. "Что, с меня убудет, что ли, - просто сказала тогда она, беря чужой орущий сверток, - мой сынок-то уже сыт. Кушай, миленький!".
"НЕ СМОГЛА Я!"
ЕВА ДАНИЛОВНА цепким взглядом оценила сына "зеленой лягушки": сложен мальчик хорошо, развитый торс, узкие бедра, а вот внешность подкачала - приплюснутые уши, бугристый затылок. Денис присел рядом с ней на кровать, прикоснувшись горячим коленом к ее ноге. Ева Даниловна отстранилась: "Возьмите полотенце, мыло и ступайте к умывальнику. Вы меня понимаете?". У него дрогнули губы и сощурились глаза, но он послушался.
Он постучал, прежде чем открыть дверь,
и прямо с порога доложил: "Мадам, я весь в мыле". Ева Даниловна подняла брови и опустила глаза. Прямо к ее ногам упала куртка. Ева Даниловна испуганно подняла голову: он раздевался. "Господи Боже мой, - пронеслось у нее в голове, - что мне делать? Он же дикарь". Ева Даниловна была в ужасе. Она отталкивала от себя горячие потные руки. Силилась вырваться. Но все напрасно. Она дернулась особенно сильно, раздался треск рвущегося платья. Еву Даниловну
захлестнула волна еще более сильного отвращения: "Сейчас он овладеет мною!" Она с неожиданной для себя самой силой вывернулась из-под него и, упершись в грудь руками, с омерзением оттолкнула его от себя. Денис отлетел в сторону. Ева Даниловна прислушалась: ее удивил звук - словно треснул спелый арбуз. Представила себе, как втыкается нож, толстая полосатая корка лопается, сквозь трещину видна спелая красная мякоть. "Господи Боже мой, - подумала она,
избегая смотреть на неподвижно лежащего у батареи голого человека, рядом с головой которого растекалась лужа крови. - Кто принес сюда арбуз?.."
В комнате толпились охранники с дубинками. Тюремный врач, осмотрев затылок Дениса и пощупав пульс, мрачно констатировал: "Мертв". В дверях, вцепившись в косяк, стояла "зеленая лягушка", из-за ее плеча выглядывал испуганный Игорек. Ева Даниловна на слабеющих ногах добрела до Галины и упала перед ней на колени:
"Прости меня, я не смогла!.."
Публикуя этот документальный очерк, редакция по этическим соображениям изменила подлинные фамилии и имена участников трагедии.
Чудеса Господни