ПЫТАТЬСЯ строить прогнозы, что же мы будем носить, сидя на показах высокой моды, - примерно то же самое, что изучать историю Франции по романам Дюма, отца и сына. Увиденное впечатляет, но к реальной жизни отношения не имеет никакого. Да и сами кутюрье, как хор плакальщиц, стенают: ах, почти не осталось клиентов, способных выложить фантастические суммы за их фантастические туалеты, ах, пресса после каждого дефиле норовит ударить побольнее, ах, бессонные ночи, километры ткани, месяцы ручного труда, сотни тысяч долларов - все насмарку!.. Стенать-то они стенают, но при этом исправно готовят коллекции к очередной Неделе высокой моды. Разобраться в том, нужна ли высокая мода современной женщине и нужна ли женщина самой моде, постаралась модельер Виктория АНДРЕЯНОВА, побывав в Париже на Неделе высокой моды сезона осень - зима 2000 - 2001.
Шок там правит бал
...КАЖЕТСЯ, нас испытывают на прочность. В день - по 5-6 дефиле в разных частях Парижа. Это игра: не хотите - не надо. А на самом деле - надо, потому что - ажиотаж, и приглашения есть лишь у избранных, и все одержимы одной целью - не пропустить ничего. И в воздухе пахнет скандалом, и носятся обрывки слухов, еще сильнее подогревая страсти.
Именно скандал, шок, эпатаж сегодня стали главным действующим лицом и основной целью, ради которой устраиваются дефиле. Важно не то, ЧТО показывают, а КАК. В коллекции оценивают не крой, выбор тканей, цветовую гамму и пр., а то, каким "соусом" приправили одежду. Искусство высокого шитья превратилось в театр, где вместо актеров работают хорошие ремесленники. У них нет задачи сделать стиль, носимые вещи. Образ - да, желательно. Но не стиль. И еще - обязательно превратить показ в событие, о котором будут говорить.
В рекламе же, как известно, все средства хороши. Чем сильнее шок, тем дольше будут помнить. Пальму первенства по части эпатажа, на мой взгляд, разделили между собой Дом Диора и Дом Живанши - те фирмы, куда пришли молодые дизайнеры, где бурлит молодая кровь.
У Джона Галльяно (Дом Диора) шоком стала сама тема коллекции - фантазии на тему сексуальных извращений. Все, всем уже хорошо. Платья, юбки, брюки и пр. отходят на второй план. А публика в восторге от того, что Галльяно удалось проделать с Домом Диора.
Александр Маккуин уже который год старательно стирает воспоминания о буржуазной классике, которой был знаменит маэстро Живанши, одевавший Одри Хёпберн и других звезд. "Мода должна быть веселой", - заявил Маккуин и повеселился на славу. Выстроил на подиуме дом, населил его веселенькой тусовкой: пара татуированных бойцов в плавках, старушенция-клошарка с богатым прошлым и полупустой бутылкой, рокеры, рейверы и прочие "прелести большого города". В эту тусовку входят манекенщицы в туалетах, "которые нужны для настоящего старта тысячелетия". Про старт тысячелетия - не уверена, но для шоу эти платья подходят идеально. Для шоу, где нет никаких законов, кроме одного - ничто не должно повторяться. Модели, собранные в коллекцию, нельзя даже заподозрить в преемственности ни старому мастеру, ни какому бы то ни было времени и месту. Это тоже тенденция - когда на подиуме появляется то, что ты совершенно не ожидаешь увидеть. Костюмы даже запомнить сложно, потому что они не важны - важны детали, аксессуары. Одно платье дополняли меховые сапоги и кокошник, другое - невероятный шар на плече, с которого "стекала" лента.
Совсем не важно соблюдать самые свежие тенденции. Важно придумать свою "фишку". Это может быть вещь с историей - секонд-хенд, антиквариат. Все зависит лишь от того, какую историю ты вокруг нее выстроишь.
Спиной к женщине
В ИТОГЕ мода, как та избушка в сказке, повернулась к женщине совсем даже и не лицом. После показа Жана-Шарля де Кастельбажака у меня сложилось ощущение, будто по подиуму ходили не молоденькие красивые девушки, а какие-то безликие ходячие устройства. Вроде бы и грудь у них на месте, и попки кругленькие, но их принадлежность к женскому полу модельеру абсолютно безразлична. Кастельбажак не женщину одевает, а занимается этаким самолюбованием: "А я еще вот так могу, и вот такой еще приемчик". Ему важнее создать образ платья со своей историей и совершенно безразлично, как это платье будет жить на женщине. И будет ли жить на ней вообще. Появляется на подиуме платье с вышитой головой олененка - такой маленький, миленький Бэмби. Девушка, на которой это платье надето, вроде бы должна быть лесной нимфой. Но она не нимфа, она вообще - никто, некий механизм, который это платье демонстрирует.
Такой ход - спиной к женщине - становится все более модным. Из источника вдохновения она превращается потихоньку в объект с грудью, талией, бедрами, на который надо что-нибудь водрузить повычурнее. И желательно, чтобы зритель увидел в этом некий парижский шик.
Лишь единицы из кутюрье сохранили отношение к женщине именно как к Женщине. Эмануэль Унгаро, к примеру (может быть, потому, что он чуть ли не единственный "натурал" из всей плеяды именитых модельеров). В его коллекции не было ни капли того, что могло бы испортить женщину или внести в ее образ какую-то двусмыслицу. Модели - абсолютно женственные, сексуальные, тончайшие ткани обволакивают тело словно нежная пенка.
Ив Сен-Лоран не изменил классике ни на стежок, ни на линию. Я смотрела его коллекцию и вспоминала приезд Ива Сен-Лорана в Россию в начале 80-х, когда мне по великому блату достали каталог его моделей. Я его из рук не выпускала, как учебник N1. И сейчас узнавала тот крой, линии, цветовую гамму. В его стиле мало что изменилось, но от этого постоянства получаешь колоссальное удовольствие. И зал, казалось, тоже понимал, насколько вечно то, что они сейчас увидели на подиуме. И насколько это шоу, абсолютно классически выстроенное, выше, чем вся та ярмарка тщеславия, пафоса, эпатажа, которую они наблюдали в предыдущие дни.
Расскрасьте будни!