Те, кто был молод в пятидесятые, наверное, помнят комсомольского вожака, секретаря ЦК ВЛКСМ Николая МЕСЯЦЕВА. Потом он был одним из руководителей Гостелерадио СССР, заместителем Андропова в Отделе соцстран ЦК КПСС, послом в Австралии. Однако в историю Месяцев вошел как молодой политик, вместе с Шелепиным и Семичастным боровшийся за самые высокие посты, причастный к смещению Хрущева. Несмотря на обилие статей и книг о низложении Никиты Сергеевича, в них нет ответов на множество вопросов. Почему он сдался без сопротивления? Кто подготовил и возглавлял заговор? Почему этот путч в отличие от множества других оказался удачным и бескровным?
- Николай Николаевич, кто возглавлял заговор против Хрущева?
- Во-первых, позвольте мне сказать, что это не было заговором. Все, что произошло в октябре 1964-го, соответствовало существовавшим тогда нормам партийной демократии.
За кулисами всех этих событий стоял Николай Романович Миронов, Он заведовал Отделом административных органов ЦК КПСС, который курировал армию, органы госбезопасности, прокуратуру, судебные органы и МВД. Пользуясь военной терминологией, можно сказать, что он был начальником штаба по подготовке пленума.
- Говорят, он был единственным заведующим адмотделом, к которому в ЦК приезжал министр обороны...
- Миронов пользовался огромным авторитетом и среди генералитета, и у сотрудников КГБ, и в партийном руководстве в Москве и на местах. Он единственный имел возможность в рамках своих служебных полномочий спокойно вести подготовку смещения Хрущева. Прощупывать настроения, подбирать людей, продумывать их предстоящие назначения.
- Выходит, он был неординарной личностью?
- Этот человек источал обаяние. Среднего роста, коренастый, черноволосый, с красивыми темными глазами. Он имел большой опыт партийной и чекистской работы, великолепный организатор с очень мощным интеллектом. И потрясающим умением убеждать в своей правоте. При этом совершенно скромный человек. Воевал. После войны был секретарем райкома в Днепропетровске, когда Брежнев был там во главе обкома. С тех пор они стали друзьями. Перед назначением в ЦК он был начальником управления КГБ по Ленинграду.
- Правда ли, что Шелепин был чем-то обязан Миронову?
- Да. Своим назначением на пост шефа госбезопасности. С его же помощью после Шелепина занял этот пост Семичастный. Думаю, только Николай Романович при подготовке пленума мог быть связующим звеном между Брежневым и Шелепиным. И только он мог убедить обоих принять участие в деле.
Ко мне он подходил довольно аккуратно и долго. Мы общались семьями, на дачах ЦК в Усове жили по соседству. На прогулках, "собирая грибы", он, не торопясь, выяснял мое отношение к Хрущеву, к ситуации в стране. Наши оценки были созвучны. Я думаю, что так же он выбирал и других людей. Практически всех, кого я знаю, к делу привлек он.
- И как вы оба оценивали Хрущева?
- Я не изменил своего мнения о Никите Сергеевиче до сего дня. Хрущев был личностью выдающейся. Способный, динамичный, с великолепными организаторскими данными. Он был алмазом. Причем крупным. Но огранил его Сталин. И как Хрущев ни старался измениться, ничего у него не получалось. Он развенчал культ личности, но остался сталинцем до мозга костей. Мне кажется, что он сам понимал это и метался из стороны в сторону. И как алмаз, резал все и всех вокруг.
Могу привести такой пример. Как-то на узкой встрече с иностранной делегацией в Кремле в присутствии Подгорного Хрущев характеризовал его так: "Что с него взять? Был сахарным инженером - им и остался. Мы его вытащили с Украины потому, что он там все дела проваливал. Чем он в Москве занимается, какую пользу приносит, я понять не могу". Подгорный побагровел, но все выслушал молча. В этой характеристике была большая доля истины. Но мало кто любит выслушивать такую правду в глаза.
К тому же для нас было очевидно, что в мире происходит научно-техническая революция. Чтобы не отстать, нашей стране как воздух была нужна вторая индустриализация, полное переоснащение промышленности. В этих условиях личность руководителя партии имела особое значение. А Хрущев с таким уровнем проблем уже не справлялся.
- О предстоящем назначении на пост председателя Гостелерадио вам сообщил Миронов?
- Да. За несколько дней до начала пленума мы были на очередной прогулке. "Решено, - кем именно, он не уточнил, - что ты уйдешь из ЦК от Андропова. Будешь назначен председателем Гостелерадио. Пересядешь на Пятницкую". -"Что я буду в этом эфире делать? - спрашиваю. - Песни слушать?" Он просто заржал. Потом твердо сказал: "Я тебе говорю, пойдешь и сядешь. А потом увидим". - "Ну, если потом увидим, - отвечаю, - тогда я согласен". - "Андропову ничего пока не говори".
- Андропов не был в курсе происходящего?
- Думаю, не был. До какого-то времени он был очень близок к Хрущеву. И вначале ему не доверяли. Он подключился к подготовке пленума на самом последнем этапе.
- Кто кроме вас получил предпленумные назначения?
- Зав. Отделом пропаганды ЦК Степаков был направлен на "Правду", Толкунов - тоже заместитель Андропова - на "Известия", Горюнов - на ТАСС. Короче говоря, все основные средства массовой информации были взяты под контроль в одну ночь еще до начала пленума.
- Почему Хрущев не сопротивлялся?
- Это было бесполезно. Игра была сделана. Большинство членов Президиума и членов ЦК было против него. Хрущев видел - пленум организован конспиративно и скрупулезно. Сопротивление бессмысленно. Конечно, его сломило и то, что среди противников оказались люди, которых он выдвинул и которым полностью доверял. Ничто не лишает сил так, как предательство близких.
- На какой пост рассчитывал сам Миронов после успеха дворцового переворота?
- Кто бы ни выиграл в борьбе за власть после замены Хрущева - Брежнев или Шелепин, - Миронов все равно остался бы на коне. Место секретаря ЦК, а может быть, и члена Политбюро, курирующего армию и органы, ему было гарантировано. Я в этом не сомневаюсь.
- А у Шелепина был шанс стать первым лицом?
- Практически нет. Крупная политическая фигура не появляется просто так. Лидер должен быть обдут такими ветрами жизни, чтобы сошло несколько слоев кожи. Чтобы он понял цену власти, понял, как ею пользоваться. Шелепина этот ветер не обдувал. По существу, настоящего опыта низовой партийной работы у него не было. У него в тот момент еще не были наработаны связи с руководителями областей, краев и республик. Большинство из них не пошло бы за Шелепиным. А те, кто работал с нами в комсомоле, в партийном аппарате, только начинали вставать на ноги. Это одна причина. Вторая - в его характере. "Железным Шуриком" его окрестили недруги. На самом деле железа в нем недоставало. Он был человечный парень. Умный, даровитый, хороший товарищ. Мог защитить, а мог и предать. Он был слишком мягок для серьезной борьбы за власть.
- Подозрительно скоропостижная смерть помешала осуществлению планов Миронова...
- Да, я очень тяжело переживал эту утрату. Будь он жив, ни меня, ни Семичастного, ни Шелепина Брежнев и Кириленко так бы не кромсали. Николай погиб в авиакатастрофе в Югославии. Через несколько дней после пленума он летел в составе делегации в Белград на празднование годовщины освобождения. Он там воевал в Отечественную.
В этот день на Красной площади встречали космонавтов. Я был у себя в кабинете и следил за ходом прямой трансляции. Вдруг заходит руководитель службы радиоперехвата. Докладывает, что западные станции передают, что в Югославии разбилась советская делегация во главе с маршалом Бирюзовым. Я снимаю трубку и звоню в Белград нашему послу. Он говорит, что слышал взрыв. Минуты через три посол перезвонил и сказал, что все погибли. Военные пилоты первый раз летели по этому маршруту и при развороте на посадку врезались в гору Увала. Я позвонил на Мавзолей, попросил к телефону Брежнева. Срочно. По телевизору смотрю - подходит. Докладываю о случившейся беде. Он долго держал трубку молча. "Спасибо, Коля, пока никому ничего не говори". Я видел, что он сказал что-то Косыгину и Подгорному.
Когда с погибшими прощались в ЦДСА, Брежнев плакал навзрыд. Со смертью Миронова он лишился и друга, и мощной опоры. На должность зав. адмотделом никого не назначали в течение пяти лет.
- Вы думаете, что авиакатастрофа была случайной?
- У меня нет оснований утверждать обратное. К такому же выводу пришла и государственная комиссия.
- Не поддержи вы октябрьский путч, история могла быть совершенно иной. Вы не раскаивались?
- Хрущева сместили бы с нами или без нас. Его время истекло. Что же касается личных судеб, то, после того как все мы - команда молодых - были отделены от власти, мне не раз приходилось говорить на эту тему с Шелепиным и Семичастным. Владимир Ефимович Семичастный тогда жалел о случившемся, считал, что при Хрущеве мог стать как минимум членом Политбюро.
Шелепин относился к этому делу по-иному. Он считал, что в тех условиях мы сделали единственно правильный выбор. Мы не разглядели истинного лица Брежнева и не могли предположить, что погибнет Миронов...
Беседовал Евгений ЖИРНОВ, главный редактор информационного агентства "Росинформ".
МНЕНИЕ. Важно помнить...