Теннисист Андрей Чесноков так же, как и его небесный "патрон" Андрей Первозванный, фактически во всех делах своих был первым: он первым начал платить своему тренеру в валюте, первым отказался отдавать дань чиновникам Госкомспорта, первым разорвал "железный занавес" в спорте и начал ездить на турниры за свой счет, первым из отечественных теннисистов-профессионалов вошел в десятку лучших мира и вот, наконец, первым награжден орденом Мужества. Подобная награда могла бы быть присвоена ему еще 11 лет назад, но теннис в те годы был не в чести.
А что же было тогда? Так же, как и в недавнем матче с Германией, в решающей встрече с Израилем в пяти сетах (6:0, 7:9, 1:6, 6:2,6:1), которые растянулись аж на два дня, Андрей вырвал победу у своего "ненавистного соперника" Шлемы Гликштейна. Об этом поединке 1984 года в Донецке, где не было ни афиш, ни билетов, и куда на стадион "для массовости" сгоняли комсомольцев, в прессе прошла только сухая информация, что наша команда выиграла и вышла в следующий круг. По указанию ЦК важнейшая победа была покрыта тайной молчания...
- Любители тенниса привыкли видеть тебя первым. И вот после грандиозной победы над немцами ты вообще вылетел из сотни лучших. Как ты ощущаешь себя в таком положении?
- Безусловно, первым быть всегда приятно. Но через два месяца мне будет 30 лет. И в таком возрасте для теннисиста быть не первым, а вторым или третьим, защищать честь отечества в Кубке Дэвиса - тоже неплохо.
У меня в этом году был какой-то невероятный спад. Думал, что я все закончу, зачехлю ракетки и уйду из тенниса.
- А с чем это было связано?
- В начале года заболел, долго не мог оклематься. Пришлось пропустить несколько турниров, а когда выздоровел, умерла бабуля. А она для меня была и отцом, и другом, я ее очень любил... После этого я все время находился в депрессии. И уже перестал верить в себя, в свои силы.
- Но твоя победа над Штижом...
- Победы не только вдохновляют, но и, тем более такая, как над Михаэлем, подчас психически опустошают. Это была страшная нагрузка. Некоторое время я просто не мог поверить, что это произошло. После выигрыша мы поехали в Кремль, потом, не помню как, попали в "Арлекино", там по телевизору показывали мой матч, я смотрел на себя и не понимал, как я мог такое вытворять. Как я мог взять девять матч-болов на подаче самого Штиха?! Это было чудо.
А потом поехали еще куда-то, и еще, и домой вернулись где-то к десяти утра. И только к 12 часам я смог отключиться.
Затем несколько дней не тренировался, что со мной бывает редко. А взяв свою испытанную ракетку, понял, что вообще не чувствую ни мяча, ни ракетки, - просто какое- то мучение. Поэтому я и решился сменить ее на другую. Вот в это время я и вылетел из сотни. Но именно сейчас у меня снова появилось невероятное желание играть. И сейчас я играю с легкостью. И уж 99-м, каким сейчас являюсь, я себя никак не ощущаю.
- Относительно чуда. Мне твоя мама рассказала, что она уехала с пятого сета, а приехав домой и включив телевизор, увидела - Андрей еще играет. Тут же она свечку затеплила и начала молиться за победу. Ощущал ли ты какую-то нисходящую свыше помощь?
- То, что она за меня, когда играю, молится, я знаю, но сам к этому никогда не прибегал. Но в раздевалке перед выходом на матч со Штихом я впервые перекрестился.
- Каковы слагаемые успеха?
- Все время настраиваться одному - это очень тяжело. Мне необходим человек, который может дать ответы на мои вопросы. Мой тренер Татьяна Федоровна Наумко умеет это делать, жена Алла может меня успокоить. Мне было очень важно, что в меня поверил Шамиль Тарпищев (ведь у него-то я и начинал играть в Кубке Дэвиса) и вернул в команду после прошлогоднего "недопуска"; капитан команды Анатолий Лепешин дал правильный совет - не ездить на турнир в Боготу, а подготовиться вместе с Кафельниковым в Сочи.
Да и зрители создали такую атмосферу, они так верили, так переживали, что я просто не мог проиграть немцам. И у меня было только одно желание - чтобы Россия выиграла.
- После победы ты встречался со Штихом?
- Нет, с ним не удалось. Но так получилось, что когда в Париже мы тренировались, зал опустел. И остались на кортах я и Беккер. Борис собирался уходить. И вдруг наши взгляды встретились. Беккер спросил у меня: "Ты что, сейчас герой в России?" - "Да, - ответил я, - чуть-чуть, немножко герой". Мне было как-то неудобно. Я спросил у него о здоровье Штиха. Беккер ответил, что Михаэль лежит в госпитале, нога у него подвешена... А знаешь, кто в этом виноват? Я показал на себя. И Борис молча кивнул головой.
То, что случилось у Михаэля, возможно, и не должно было произойти, но после такого матча вообще можно застрелиться.
- Даже за поражения Беккер и Штих получили гонорары от федерации, исчисляемые миллионами марок. А как у нас?
- Российская теннисная федерация вообще ничего не может предложить нашей команде. Она только может брать деньги с нашего выигрыша. И я считаю, что это неправильно. Федерация должна делать неплохие деньги, работая со спонсорами, а их на Кубке Дэвиса предостаточно.
У команды есть спонсор "Trans-World Metals", и он единственный поддерживает нас финансово. Так, я за приезд и за победу получаю по 10 тыс. долл. И за то, что мы сейчас вошли в финал, это тоже какие-то деньги. Суммы, которые они предлагают, достаточно реальные. И это лучше, чем вообще ничего.
- Сколько ты заработал за свою теннисную карьеру и в этом году?
- За все время, которое играю, я получил порядка 2 млн. 700 тыс. долл. Последний - не самый лучший год. За первые пять месяцев у меня вышло где-то 40 - 50 тыс. долл., правда, потом удалось немного раскрутиться, и общая сумма сейчас составляет где-то 220 - 230 тыс. долл.
- Некоторые наши читатели считают: вот, мол, повезло парню - колотит себе ракеткой по мячику, живет и в ус не дует. А хватает ли тебе денег?
- Все зависит от желаний. Когда мне было 14 - 15 лет, жили мы очень-очень бедно. У мамы зарплата - 100 рублей, у бабушки пенсия - 43 рубля. А я играл в теннис, и у меня даже не было возможности купить обувь. И тренер, Татьяна Федоровна, которая в меня верила, покупала на свои деньги кроссовки, ракетки, а мне говорила, что это экипировка от клуба. В 1980 г. я начал тренироваться на стадионе "Дружба". Мне в день давали 30 копеек, а я не ездил на автобусах, и у меня оставалось 20 сэкономленных копеек, на которые я мог купить себе мороженое за 19 копеек. Вот что мне нужно было тогда в жизни, - 20 копеек на мороженое.
Потом я стал зарабатывать на соревнованиях внутри страны: мы выиграли Кубок Союза. В финальном розыгрыше все говорили: "Один удар - 200 рублей" - и, выиграв встречу, за минусом подоходного и бездетного я получил 120 рублей. И эти деньги мне казались колоссальными.
Со временем интересы у меня поменялись, я мог себе позволить купить ценную марку, дорогую книгу, понравившуюся картину. Кончилось это тем, что я захотел купить себе квартиру в Париже и купил.
- Если не секрет, за сколько?
- За квартиру я заплатил 400 тыс. долл. Она у меня сравнительно небольшая - 70 кв. метров, но очень уютная.
- Живешь ты в основном во Франции, ездишь с турнира на турнир по всему миру, а налоги где платишь?
- Я резидент Монте-Карло, и, кстати, не так просто им стать: сначала там надо снять квартиру, потом положить в банк 100 тыс. долл., и только по прошествии определенного срока с тебя будут взимать 15% - налог от полученной суммы. Так делают многие теннисисты -немцы и в особенности шведы, у которых так же, как и у нас, немыслимые налоги, где-то около 70%.
- Почему именно в Париже ты захотел приобрести апартаменты?
- Во-первых, если говорить о турнирах, которые проходят в Европе, их более десятка. И из Парижа до многих рукой подать, нет утомительных переездов. К тому же, даже теперь в Москве то билет не достанешь, то с визой какая-то волокита.
- Что хорошо в парижской жизни, а что плохо?
- Есть везде свои недостатки и сложности. Там не так много русских, чтобы общаться. Много мелочной официальности, регламентации, сухости между людьми. Даже к лучшему другу просто так не заедешь. Зато здесь всяких встреч переизбыток. Вот и выбирай...
- Ты рассуждаешь просто по Антуану де Сент-Экзюпери - "роскошь человеческого общения".
- Это действительно ценности в нашей жизни.
- В Сочи, когда готовился к встрече, ты встречался с Президентом. Ты видел, как он играет?
- Да, видел. Он играет, как президент.
- В теннисном мире тебя называют "Чесси". Твоя мама зовет тебя "заяц", а жена как?
- "Чесси" ясно - от фамилии, и я к этому привык. "Заяц" - чисто по-матерински, ведь для нее я буду ребенком всю жизнь. А вот Алла зовет по-разному, иногда как партийного работника - Чесноков, иногда "козлик упрямый". И я, правда, очень упрям.
- Вернемся к финальной встрече с Америкой. Каковы наши шансы?
- До Кубка Дэвиса осталось несколько дней. И у меня холод в груди невероятный. Американцы могут играть и первым, и вторым, и третьим составом, и каждым запросто обыграть нас. Хотя, если нам повезет и жребий будет в нашу пользу, соперникам может быть тоже нелегко.
ТЕННИСИСТ ЕВГЕНИЙ КАФЕЛЬНИКОВ И ЕГО ТРЕНЕР АНАТОЛИЙ ЛЕПЕШИН ПОДПИСАЛИСЬ НА "АиФ"? Нужно уметь и проигрывать...