В ночь с 21 на 22 сентября 1994 г. из следственного изолятора Министерства национальной безопасности Азербайджана совершили побег бывший министр обороны Рагим Казиев, замминистра обороны Баба Назарли, один из лидеров НФА Аликрам Гумбатов и командир отряда самообороны полковник Ариф Пашаев. Свою версию происшедшего корреспонденту "АиФ" Вячеславу НИКОЛАЕВУ изложил сам беглец - бывший министр обороны Азербайджана Рагим КАЗИЕВ.
- Специалисты утверждают, что побег из такого места, каким является следственный изолятор НБ Азербайджана, фактически невозможен. Как вам удалось его совершить?
- Из следственного изолятора НБ, где я находился около года, "классический" побег совершить действительно невозможно. Но дело в другом. Лично я тогда не собирался никуда бежать. Шел судебный процесс. Меня обвинили в том, что я якобы "продал" армянам города Шушу и Лачин, присвоил крупные суммы государственных средств и незаконно хранил личное оружие. В ходе следствия, а тем более на суде, стали выявляться факты, в разглашении которых власти Азербайджана не были заинтересованы. Я понимал, что мне угрожает, поэтому стал делать ставку на материалы, являющиеся "государственной тайной", а именно об участии лично президента Алиева во многих событиях, в причастности к которым меня обвиняли. Сначала власти попытались блокировать освещение в СМИ хода судебного процесса. Меры оказались неэффективными, ведь я был одним из создателей Народного фронта Азербайджана. Тогда встал вопрос: что делать со мной дальше? Об этом задумывался и я, и те, кто жаждал меня осудить, и честные сотрудники министерства национальной безопасности.
- Вы хотите сказать, что побег организовали сотрудники следственного изолятора НБ?
- Судите сами. Меня взял под "опеку" Фаик Мирзоев - начальник смены следственного изолятора НБ. Он сказал мне, чтобы я не ел тюремную пищу - в нее подкладывают яд. Есть я перестал. Затем он еще несколько раз делился со мной информацией. Как я должен был все это воспринимать? Ведь Ф. Мирзоев - старый сотрудник КГБ, работал еще во времена, когда Гейдар Алиев был председателем азербайджанского КГБ.
И вот однажды, выведя меня на прогулку, он сообщил, что министр национальной безопасности Нариман Имранов дал ему задание войти ко мне в доверие и спровоцировать на побег. В ходе его меня должны убить. Я поинтересовался, почему именно ему дали такое задание. Мирзоев ответил, что руководство министерства узнало о том, что он создал коммерческую фирму, что запрещено законодательством для действующих сотрудников НБ. Его зажали в тиски... Но становиться убийцей он не хочет.
- Неужели вы сразу ему поверили?
- Разумеется, нет. Я понял, что идет "игра". Однако терять мне было нечего. Ведь решение о моем убийстве уже принято. Поэтому играть - так играть. Ф. Мирзоев симпатизировал мне, и я должен был этим воспользоваться. Я поставил вопрос прямо: "Бежим вместе. Но у тебя же жена и ребенок. Пусть они на время найдут убежище у моих людей, ведь, если побег состоится не по сценарию азербайджанских властей, твоя семья будет сразу же арестована". Он согласился. Тогда я и стал ему доверять.
- И что же было дальше?
- Ф. Мирзоев сообщил мне, что, по сценарию НБ, "побег" я должен совершить в 2 часа ночи 22 сентября 1994 г. Причем маршрут нашего следования был тщательно разработан. В определенном месте нас должен был остановить "полицейский патруль" -спецгруппа НБ, проверить документы, которых у меня, конечно, не было и, при "попытке к бегству", просто расстрелять, разумеется, вместе с Мирзоевым, чтобы замести следы. Понимая это, мы выехали из следственного изолятора на 2 часа 15 минут раньше "назначенного" времени.
Перед побегом внутри изолятора были кроме Ф. Мирзоева еще трое его подчиненных. Но одному из них в 21.00 21 сентября позвонили из дома и сообщили, что заболела мать, и он, получив разрешение Мирзоева, ушел домой. Двоих других охранников Ф.
Мирзоев отправил за нашими вещами и, когда они вошли в каптерку, запер их там. Таким образом, внутри изолятора охраны не осталось. Спецсигнализация на дверях была отключена. Однако на дежурном пункте НБ это обязательно фиксировалось, ведь, подчеркиваю, изолятор находился в здании министерства. Но там этому не придали значения, так как вся операция "контролировалась" руководством министерства, и оно было уверено в успехе. Кстати, за режим в следственном изоляторе отвечал тогда замминистра, а ныне - министр безопасности Намик Аббасов.
- С вами вместе бежали еще три человека. Их также должны были ликвидировать вместе с вами?
- Они не участвовали в "заговоре". С Ф. Мирзоевым мы вошли в коридор, где были их камеры. Я дал команду: "Выходить с вещами!". - Что, государственный переворот? - спросили у меня. - Нет, - ответил я, - едем домой. - Они спокойно вместе с нами пошли к выходу... Хочу пояснить, что бывший замминистра обороны Назарли и полковник Пашаев также были подсудимыми на моем процессе. Они, как и лидер НФА Гумбатов, были жертвами беззакония.
- Как на ваш побег среагировали власти?
- Министр национальной безопасности Имранов сидел в своем кабинете и ждал результатов. Не спал этой ночью и президент Алиев. В 3 часа ночи командир спецгруппы позвонил в НБ и сообщил, что "груз не прибыл". Имранов выяснил, что в специзоляторе НБ нас тоже нет. Начались поиски.
- Алиев, как известно, объявил тогда о причастности к вашему побегу российских спецслужб.
- Мне помог Бог. А азербайджанские власти перехитрили самих себя. Потом заявляли, что будто бы мы из Баку улетели на российских военных вертолетах прямо на какую-то подмосковную дачу. Смешно! Я был в Азербайджане и находился в нескольких сотнях метров от загородной резиденции Г. Алиева. Более того, мы решили бросить ему вызов. Уже 23 сентября вместе с А. Лаптевым я сделал письменное заявление. Мы объявили о готовности предстать перед судом, но при определенных условиях: открытый судебный процесс с участием иностранных наблюдателей, предоставление гарантий нашей личной безопасности. Но реакции властей не последовало.
- Но потом Пашаев все же явился в Милли меджлис. Почему вы сами этого не сделали?
- У нас была договоренность: придать нашему "делу" публичный характер, поэтому А. Пашаев и явился лично в парламент. Сделал заявление. Сначала ему действительно изменили меру пресечения, но потом снова посадили. Сейчас он в тюрьме, а меня заочно приговорили к смертной казни.
Черные списки разведки