Наш корреспондент встретился с заместителем начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота доктором философских наук, профессором генерал-полковником Д. А. ВОЛКОГОНОВЫМ, автором многих книг по вопросам военной теории, методологии и практике формирования личности, контрпропаганды.
КОРР. Дмитрий Антонович, как в свете нового мышления, по вашему мнению, изменилось соотношение войны и политики? Какое значение имеет осознание этой новизны для теории и практических действий?
ВОЛКОГОНОВ. Позвольте одно отступление. Основоположники научного коммунизма столь велики, а их мысли столь глубоки и долговечны, что даже упоминание ими теоретических и политических оппонентов подарило тем историческое бессмертие. Кто бы помнил сейчас о Кинкеле, Гейнцене, Фогте, других фигурах, если бы их не упоминали Маркс и Энгельс? Сомневаюсь, что мы знали бы о том, что жили на свете П. Сорокин, Мах, Авенариус, Шулятиков... Но благодаря критике титанов эти люди сохранили свою "нишу" на поверхности истории. Тем более известны люди, идеи которых классики марксизма оценивали высоко. Таким был Карл Клаузевиц, немецкий буржуазный теоретик и историк, живший в конце XVIII и первой трети XIX века. Именно он первым сформулировал идею взаимосвязи войны и политики в своем главном труде "О войне". Приведу одно место из статьи В. И. Ленина, написанной в Женеве в 1915 г.: "..."война есть просто продолжение политики другими" (именно насильственными) "средствами". Такова формулировка Клаузевица, одного из великих писателей по вопросам военной истории, идеи которого были оплодотворены Гегелем. И именно такова была всегда точка зрения Маркса и Энгельса, каждую войну рассматривавших как продолжение политики..." (Полн. собр. соч., т. 26, с. 224). Зачем я привел эту цитату, на которой множество людей училось постигать, как говорил В. И. Ленин, "тайны возникновения войны"? А затем, что, по нашему мнению, не стоит эту формулу называть "абсурдной" (принцип историзма!), как это делает известный историк Д. Проэктор. Дело даже не в том, что с высоты настоящего невелика заслуга ниспровергать давно ушедшие авторитеты, а в том, что положение о соотношении войны и политики и в ядерный век значительно глубже, чем оно выглядит на первый взгляд.
Поясню эту мысль. Ядерное оружие "переросло" цели, во имя которых оно создавалось. Качественно новый уровень развития военной техники поставил в новую плоскость и судьбу самой войны. По существу наступил рубеж, предел, граница войны (речь, разумеется, идет о войне ядерной). С этой точки зрения Клаузевиц безнадежно устарел. Если говорить о функциональной стороне феномена войны, то она перестала быть разумным, рациональным средством политики. В противном случае, как отметил М. С. Горбачев в своем выступлении 16 февраля с. г. на форуме миролюбивых сил, в "ядерной войне сгорят и сами авторы такой политики". Думается, это главное в сегодняшнем определении соотношения войны и политики.
С другой стороны, если определить генезис и сущность немыслимой (но возможной!) ядерной войны, то отныне с ее помощью можно продолжить лишь безумную, преступную, авантюристическую политику, ведущую в небытие. Что же касается аргумента, что "какое же это продолжение политики, если в такой войне все погибнут", это уже результат преступной политики. Таким образом, война может быть чудовищным продолжением преступной политики. Практика нашей борьбы за мир требует неустанно разоблачать тех, кто генерирует такую политику.
КОРР. Для многих читателей не осталась незамеченной ваша полемика с писателем А. Адамовичем на пленуме Союза писателей СССР по вопросу путей выживания человечества. В чем принципиальное отличие в. подходах?
ВОЛКОГОНОВ. Скажу сразу: я с уважением отношусь к писателю за открытое изложение своих взглядов, хотя принципиально я с ним не согласен. Если синтезировать идеи, высказывания Адамовича по проблеме выживания, они сводятся к следующему: "Выживание - любой ценой". Он считает, что не нужно даже сдерживающей готовности к ответному удару. Атомную бомбу иметь "стыдно". Военные хороши лишь в тоге пацифистов. Воспитание должно быть "антивоенно-патриотическим" и т. д. По логике писателя, мы не должны остановиться даже перед односторонним разоружением.
Думаю, у писателя нет оснований считать, что его оппоненты менее квалифицированно, чем он, оценивают реальную опасность. Нельзя поддаваться интеллектуальному смятению. Помню, когда я первый раз оказался на боевом ракетном комплексе, несущем заряды фантастической мощности, то испытал очень сложные, противоречивые чувства. Человеческий гений создал эти невообразимые средства разрушения... Было ли что- нибудь более парадоксальное в человеческом бытии? Но сам же Адамович говорит, что в этом деле эмоции - плохой советчик. Нельзя нас осуждать за го, что мы обладаем ядерным оружием. Если бы США в 1946 г. согласились на предложение СССР запретить навсегда "ядерную дубинку" (выражение тогдашнего президента Г. Трумэна), то сегодня обстановка была бы совершенно иной. "Стыдно" должно быть тем, кто не хочет на равных основаниях ликвидировать ядерные арсеналы. Они появились у нас как вынужденный ответ на исключительно опасный вызов со стороны США. Как это можно не учитывать?
Что касается реалистического подхода к выживанию цивилизации, то он всесторонне обоснован на съезде нашей партии. Важно выжить, не поступаясь своими идеалами, принципами и духовными ценностями. И наше государство, партия считают, что это возможно. Наш классовый подход к миру не противоречит общечеловеческому, а совпадает с ним. Социально достойный путь выживания лежит в плоскости компромиссов, переговоров, взаимных уступок. Но только на основе принципа равной безопасности. Пока не создан политический механизм блокирования ядерной войны (мы все верим, что рано или поздно будет создан!), мы вынуждены опираться на механизм военный. А он может успешно решать свою функцию лишь на базе паритета стратегических сил. Ныне - это основная материальная гарантия безопасности государства, наших союзников. Я бы даже сказал, что диалектическая связь между балансом военно-стратегических возможностей и безопасностью государств выступает ныне как один из законов сохранения мира в ядерный век.
КОРР. Принят документ о военной доктрине государств - участников Варшавского Договора. Почему положения нашей военной доктрины всегда скупо освещались в печати? Каковы основные особенности принятой доктрины?
ВОЛКОГОНОВ. Фактически нет ни одного государства, которое бы не имело своей концепции ведения возможной войны. Так было всегда и везде.
Политическая сторона нашей доктрины всегда формулировалась партией и выражала оборонительный характер устремлений государства. Военно-техническая отражалась в положениях советской военной науки, военного искусства, в боевых уставах армии и флота. Почему мало писали о доктрине? Не думаю, что это так.
Я бы мог назвать не один десяток монографий о Советских Вооруженных Силах, где в различных аспектах анализировалась советская военная доктрина. Специальных работ, посвященных доктрине, правда, мало. Повышенное внимание к военной доктрине вызвало освещение вопроса в новой редакции партийной Программы, особо подчеркнувшей, что она носит "сугубо оборонительный характер" и направлена "на защиту от нападения извне".
Новое мышление, стремление еще больше перенести акценты усилий с военных на политические способы блокирования проявления причин войн современности вызвали необходимость принятия совместного документа братскими странами, в котором была бы выражена их государственная концепция по этому вопросу. Военная доктрина стран - участниц Варшавского Договора подчинена, как говорится в документе, "задаче недопущения войны - как ядерной, так и обычной". По сути это доктрина антивойны. Это главная особенность военной концепции. Среди других я назвал бы еще такую важную черту доктрины: диалектическую взаимосвязь политики миролюбия социалистических государств и их готовности и решимости защитить свои социальные завоевания.
КОРР. Перестройкой живет вся страна. Ей сопутствует гласность. В силу специфики военной организации о ее внутренней жизни мы знаем меньше, чем о других сферах. Есть ли в армии проблемы, которые трудно решаются и тем не менее не выносятся "на люди"?
ВОЛКОГОНОВ. Вы правильно заметили, что Вооруженные Силы - специфическая организация. Есть данные оперативного, технического, статистического и другого характера, которые, в соответствии с законодательством, не подлежат широкому распространению. Таковы интересы обороны. Хотя замечу, что после партийного съезда многие материалы, закрытые ранее, стали доступными для общественности. Вот лишь один пример. В четвертом издании брошюры "Откуда исходит угроза миру", выпущенном в этом году Воениздатом и издательством АПН, приведены многочисленные данные, характеризующие стратегические вооружения нашей армии (количество пусковых установок наземного, морского, воздушного базирования, число ядерных зарядов и т. д.). Процесс обновления, происходящий в армии и на флоте, не идет гладко. Есть непростые проблемы, которые решаются трудно и медленно. Особенно остро это мы почувствовали после случая нарушения воздушного пространства западногерманским летчиком. Самолет-нарушитель был обнаружен еще при подлете к нашей границе, и с технической стороны не составляло особого труда пресечь его полет. Однако беспечность, безответственность и нерешительность нескольких руководителей разных рангов позволили совершиться тому, что произошло. На заседании Политбюро 30 мая 1987 г. дана принципиальная и острая оценка этому факту, который высветил целый круг недостатков, имеющихся в армии и на флоте. Должен сказать, что руководство Министерства обороны и Главного политуправления СА и ВМФ принимают самые энергичные меры, направленные на форсирование борьбы с накопившимися серьезными упущениями.
В процессе перестройки командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации стремятся добиться главного: поднять воинов на качественное решение задач, стоящих перед Вооруженными Силами. Делается особый упор на повышение личной ответственности за постоянную боеготовность части, корабля, порученное дело; поддержку социальной, нравственной активности каждого солдата, матроса, сержанта, старшины, прапорщика, мичмана, офицера. В этом деле самое сложное - заняться своей внутренней перестройкой. Проделайте маленький эксперимент. Попробуйте - даже наедине - вслух откровенно перечислить свои негативные качества, темные черты характера, промахи... Вы убедитесь, что честно спросить с себя непросто даже самому себе. Но выстроить в духе времени свой внутренний мир без этого нельзя.
Заметно повысилась роль партийных организаций в решении кадровых вопросов, боевой учебы, воспитания. Однако еще есть проблемы, которые решаются медленно. Одна из них - это так называемые "неуставные взаимоотношения". Их суть - в наличии нездоровых отношений между воинами различных годов службы, что имеет место в отдельных частях и на кораблях. Конкретно это выражается в попытках отдельных старослужащих перекладывать часть своих обязанностей на молодых солдат, а порой и в унижении их личного достоинства. Трудность борьбы с этими аномалиями заключается в том, что такие нравственные коллизии обычно не выносятся "на люди" ни обидчиками, ни потерпевшими. Если борьба с ними в части ведется слабо, то деформированные взаимоотношения превращаются в негативную традицию, с которой бороться становится еще труднее. Сегодня военными учеными разработана методика борьбы с этим чуждым явлением: многое зависит от авторитета и близости офицера к своим подчиненным, подлинной роли в подразделении актива, способного утверждать в жизни нормы товарищества, боевой дружбы и чести. Важной детерминантой является полнота соблюдения в части и на корабле строгого уставного порядка. Хотелось бы, чтобы еще в семье, школе, на предприятии у юношей вырабатывалась твердая установка на подлинный коллективизм, обостренное отношение к достоинству личности, чести, благородству.
КОРР. Военно-патриотическое воспитание молодежи - важная задача. Какие проблемы, по нашему мнению, ждут своего разрешения в этой области?
ВОЛКОГОНОВ. Основное направление совершенствования военно-патриотического воспитания лежит в русле подготовки молодежи к военной службе. Шаги времени необратимы. Волны поколений бегут своей чередой. Но армия была и осталась своеобразным "мужским университетом", через который прошли миллионы людей. Спросите у тех, кто служил: какие годы были в их судьбе самыми памятными? Не раз приходилось убеждаться, что многие на первое место ставят годы военной службы.
Но будем откровенны: есть здесь немало проблем. Например, ряд молодых ребят недооценивают реальность военной опасности, считают ее эфемерной, привычной, что ли. На них начинают оказывать определенное влияние абстрактные рассуждения пацифистского характера, осуждения войны вообще, без четкого адресата угрозы. "Антивоенно-патриотическое" воспитание, за которое ратуют некоторые, к сожалению, порой уже сказывается. Многие юноши слабо знают военную историю. В ряде регионов страны невысок процент ребят, желающих связать свою судьбу с военной службой, - об этом свидетельствует курсантский состав военных училищ. Немало юношей не подготовлены к перенесению тягот службы, слабы физически; есть и такие, кто плохо знает русский язык - основное средство межнационального общения. Встречаются и парни, которые до службы употребляли спиртные напитки и даже наркотики, были не в ладу с законом. Как видим, проблемы есть. Решаться они могут на базе общего усиления воспитания подрастающего поколения.
В июне прошлого года было Принято постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР об улучшении подготовки молодежи к военной службе. Положительные сдвиги наметились, однако перестройка нужна и в этом деле. Здесь многое делал и может делать ДОСААФ, и наши ветераны, и те ребята, которые выполняли интернациональный долг в Афганистане. Встречаясь с ними, я пришел к выводу, что большинство из них ускорили свое социальное созревание по сравнению со своими сверстниками на 2 - 3 года. У них более обостренное чувство восприятия добра, зла, справедливости. Как правило, на этих ребят всегда можно положиться.
КОРР. Вы профессиональный военный, но смогли написать много книг, брошюр, научных статей. Как вам удается совмещать службу и научную, литературную работу? Над чем вы работаете сейчас?
ВОЛКОГОНОВ. Моим товарищам и мне приходится трудиться на службе ежедневно в среднем по двенадцать часов; к сожалению, более организованно работать мы еще не научились. Пишу во время отпуска, по выходным (если они бывают), иногда ночью. Другого времени нет. Научная работа не мешает, а серьезно помогает основной деятельности, становится ее органичным элементом. В этом году в Политиздате выйдет книга "Оружие истины"; понемногу работаю над другой: "Армия в ядерный век". Правда, не знаю, какое издательство заинтересуется рукописью. Время сейчас такое: нужно все успевать. Настоящее никогда не завершено, а будущее всегда начато. Оно часто гораздо ближе, чем некоторые думают.
Не только словом, но и делом