СОВРЕМЕННЫЕ методы ведения пропаганды требуют точного знания и учета законов и такой научной дисциплины, как речевое воздействие". Сегодняшняя же практика демонстрирует их явную недооценку.
Вот конкретный пример. Игнорирование скрытой связи политического термина с эмоциональными реакциями человека позволило проникнуть в отечественную печать названию "СОИ", где каждое слово - "стратегическая оборонная инициатива" - несет в себе значительный положительный заряд. Определение "оборонная" даже требует постоянного разъяснения со стороны лекторов, что СОИ планируется использовать на самом деле как оружие первого удара.
"Инициатива", как правило, тоже хорошее дело, ассоциирующееся с конструктивностью, смелостью, неординарностью, действенностью. "Стратегическая" добавляет ей еще масштабность и значительность. Поэтому СОИ по аналогии с НАТО или хунвейбинами следовало бы не переводить, а транслитерировать, то есть сохранить ее заглавные английские буквы: СДИ.
В отличие от нас, наши идеологические противники к смысловой стороне языка и ее связи с психическими реакциями давно относятся с максимальной серьезностью. В США громадные средства вкладывались а изучение побудительной силы слова в рекламе. Некоторые результаты этих исследований с успехом были применены для пропагандистского обеспечения политических акций.
СКРЫТЫЙ СМЫСЛ СЛОВ
Благодаря усилиям известного журналиста и крупнейшего теоретика пропаганды У. Липмана, американские газетчики стали считать скрытый смысл слов, улавливаемый на бессознательном уровне, не менее важным, чем рационально логический. Чувствительнейшим приемником, сортирующим поступающую информацию, служат такие важные категории психической деятельности, как установка и стереотип. Они функционируют главным образом не в аналитических, интеллектуальных терминах, а в режиме фиксированных эмоций. Например, политические термины "коммунизм", "капитализм", "национально- освободительное движение" у среднего гражданина США или СССР немедленно вызывают вполне определенные, хотя по-разному окрашенные чувства.
Наши журналисты и лекторы не должны забывать, что за океаном работают высококвалифицированные специалисты, чья главная задача - упаковывать действия политиков в слова, вызывающие положительные реакции читателей.
Постоянно поддерживается, в том числе и с помощью социологических манипуляций, связь между термином СОИ и инстинктом самосохранения. Так, "фонд наследия" - идеологический штаб американских ультра - заказал опрос общественного мнения по следующей модели: "Как вы считаете: если Америка создает оборонительную систему в космосе, будет ли это служить укреплению безопасности страны или нет?" Неудивительно, что 73% опрошенных ответили положительно на этот вопрос с явно навязанным ответом. Кто же не хочет, чтобы оборона и безопасность его страны упрочились?
Таким образом, ключевое слово "оборона" позволяет не столько выявлять настроения общественности, сколько формировать их. Можно привести много примеров, когда наши корреспонденты и редакторы забывали, что политические термины являются не только частью логических построений и теорий, но и очень удобным, благодаря своей емкости и внешней нейтральности, средством прямого обращения к стереотипу.
Так, сообщая об активизации агентуры ЮАР в Мозамбике, советская пресса передает название их организации в дословном переводе: "Мозамбикское национальное сопротивление". Однако слово "национальное" вызывает самые положительные ассоциации у любого читателя. В прошлом, чтобы снять это бессознательно доброе расположение, вместо "национальный" в переводе ставили слово "национал" или "националистский". Таким образом сохранялось представление об объекте, но менялась его эмоциональная окрашенность. В данном сочетании "сопротивление" также бессознательно вызывает в памяти в первую очередь героическую борьбу с фашистскими захватчиками на оккупированных ими территориях. Кавычки или прибавление слов "так называемые" лишь частично ослабляют эти бессознательные реакции. Поэтому вполне можно было бы обойтись простой транслитерацией - МНР, сохранив латинские заглавные буквы.
Примечательно, что в научных и популярных американских изданиях трудно встретить в дословном переводе название советской организации КГБ, так как государственная безопасность - это слова, которые несут в себе положительный заряд: ведь мало кто испытывает радость от отсутствия безопасности своего государства. КГБ чаще всего расшифровывается на Западе как "тайная полиция".
Известно, что и для никарагуанских контрас и ангольских унитовцев существует свой романтический термин: "борцы за свободу". Эти слова настраивают на сострадание, в них содержится скрытый призыв к содействию.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ И СОЦИОЛОГИЯ
Конечно, дирижеры западной пропаганды отдают себе отчет в вопиющем несоответствии используемых терминов и их реального наполнения: зачем такая секретность при оказании гуманитарной помощи? Однако для них, по-видимому, важнее вызываемые ключевыми терминами соответствующие стереотипы.
У советской прессы обратная задача: донести до читателей правду. К сожалению, полному осуществлению этой цели мешает слабый учет результатов психо- и социолингвистических исследований. Так, достоверное обследование одного из промышленных городов свидетельствует о недопустимо высоком уровне непонимания читателями распространенных политических терминов: "эскалацию" неправильно понимало 53%, подчас воспринимая ее как "свертывание военных действий". "Потенциал" - 43%, из которых некоторые думали, что это "пунктуальный, постоянный человек". "Либерал" - 40%, считая "чем-то слащавым". В "реванше" 31% видели "что-то такое быстрое, скорее что-то хорошее". "Суверенитет" 31% интерпретировали: "если человек не верит в бога" или "вмешательство в дела других стран".
Значения, противоположные общепринятым, вкладывали в слова "реакционер" - 40% обследованных, "оппозиция" - 38%, "милитаризация" - 36%, "монополия" - 28% и т. д. Возможно, за время, прошедшее после обследования, которое проводилось в 70-е годы, этот процент несколько снизился, но радикально измениться положение не могло. Поэтому нужны весьма энергичные усилия для преодоления последствий бездумного, формально-показушного псевдополитпросвета, процветавшего в период застоя.
Поскольку отказаться от базовых терминов средства массовой информации не могут, следовало бы сети политического просвещения взять на себя обязанность добиться точного понимания их смысла.
Б. НОТКИН, кандидат исторических наук
О ПЕРЕСТРОЙКЕ В РАБОТЕ МИД СССР. Формула современной дипломатии