Окончание. Начало в N 40.
ОПЯТЬ ЗАПИСНАЯ КНИЖКА
В 1945 г. в Канаде был арестован И. Гальперин. При обыске в его записной книжке нашли имя Клауса Фукса.
Аресту Гальперина предшествовало необычное событие: 5 сентября 1945 г. пропал шифровальщик советского посольства в Канаде Игорь Гузенко. Как позже выяснилось, Гузенко, прихватив секретные документы, которые он некоторое время собирал в посольстве, направился в редакции канадских газет, а затем в официальные ведомства с предложением обнародовать секреты. Однако никто не поверил в такую удачу, считая, что это - провокация.
И. Гузенко родился в Москве, там учился в Инженерной академии, откуда был направлен в спецшколу, где его обучили шифровке. В 1942 г. он пробыл год на фронте и после шестимесячной проверки в июне 1943 г. стал шифровальщиком военного атташе в Канаде полковника Н. Заботина.
При отправке его на такую работу были некоторые сомнения - в частности, отмечалась такая черта характера, как корыстолюбие. В сентябре 1944 г. Заботин получил из Центра телеграмму об отправке Гузенко в СССР, но полковник настоял на отмене этого решения. В августе 1945 г. пришло твердое указание: Гузенко с женой и сыном должны немедленно вернуться.
В свою страну Гузенко уже никогда не вернется... Переданные им шифры, радиограммы и другие документы привели к большим провалам.
ГРУППА "БЭК"
Когда полковник Заботин прибыл в Канаду в 1943 г., было уже известно, что канадское правительство принимает участие в секретнейших работах по урану.
Среди канадцев было много сочувствующих нелегкой борьбе советского народа с фашизмом и желающих помочь. Один из них - Д. Лунан имел достаточно много "интересных" знакомых в области ядерных исследований.
По просьбе Заботина полковник Рогов встретился с Лунаном и договорился с ним о сотрудничестве. Была организована группа "Бэк", куда вошли довольно высокопоставленные лица из министерства обороны, парламента, научных кругов - в том числе И. Гальперин ("Бэкон"). Несмотря на предательство Гузенко, часть этой группы не раскрыта и по сей день.
Другой сотрудник Заботина установил контакт с приезжавшим в Канаду англичанином по имени Аллан Нанн Мэй ("Алек"), о котором было известно, что он давно сочувствует России. В Англии "Алек" сформировал группу, уехавшую в Канаду для участия в Атомном проекте. Естественно, "Алек" получил доступ к нужным сведениям. Ему и "Бэкону" (Гальперину) было поручено достать образцы урана и установить месторасположение завода по изготовлению атомной бомбы в США.
НЕ ТОЛЬКО ПРЕРОГАТИВА США
Из радиотелеграмм в Москву руководителю советской разведки, начальнику ГРУ Ф. Ф. Кузнецову:
"Директору
Факты, предоставленные "Алеком", говорят о том, что испытание атомной бомбы проводилось в Нью-Мексико. Сброшенная на Японию бомба сделана из урана 235... "Алек" передал нам пластину со 162 микрограммами окиси урана. Грант" (полковник Заботин).
"Директору
Прошу Вас сообщить, в какой степени материалы, полученные от "Алека" по урану, удовлетворяют вас и наших ученых... поскольку мы имеем возможность использовать другие источники... Грант".
В феврале 1946 г. Мэй был арестован в Лондоне и обвинен в нарушении закона о государственной тайне. На допросе он заявил:
"Я тщательно проанализировал, является ли развитие атомной энергетики прерогативой только США. и принял болезненное для себя решение, что следует предать общей гласности информацию по атому вопросу. Я принял предложение человека, который посетил меня на квартире и имя которого раскрывать воздержусь, в несколько раз встречался с ним в Канаде.
На одной из встреч я передал ему образцы урана-235 и 233 (по одному каждого). Немного обогащенный, миллиграмм урана-235 был в стеклянной трубочке в виде окиси урана. Уран-233 в десятую часть миллиграмма покрывал тончайшим слоем платиновую фольгу и был упакован в бумаге.
Я также передал этому человеку доклад - все, что было мне известно по атомной проблеме. Он вручил мне сверток с долларами, которые я принял вопреки моему желанию.
Несмотря на обещание, я не стал встречаться в Лондоне со связником, поскольку считаю, что опубликованная недавно официальная информация (Мэй имеет в виду изданную в августе 1945 г. книгу Г. Смита "Отчет о разработке атомной бомбы под наблюдением правительства США", часть тиража которой сразу же оказалась в СССР. - Авт.) в достаточной степени устранила необходимость тайных встреч".
Суд приговорил А. Н. Мэя к 10 годам каторжных работ. Всего в Канаде было арестовано и предано суду 13 человек.
Полковник Заботин вернулся со своими сотрудниками в СССР и был осужден за грубейшие ошибки. Он разрешил шифровальщику вопреки инструкции проживать вне территории посольства на частной квартире. Факт по тем временам вопиющий, поскольку даже за пачкой сигарет покидать посольские стены разрешалось только в сопровождении двух человек.
И самое главное - Гузенко получил доступ не только к сейфу Заботина и всем секретным хранилищам, но и к личному шифру полковника.
По имеющимся сведениям, И. Гузенко получил значительную сумму за переданную информацию, но впоследствии она ему показалась недостаточной, и он судился с правительством, обвиняя полицию чуть ли не в "сговоре с русскими". Выпустил ряд книг о своей деятельности. Умер в конце 70-х в Канаде.
НАЧАТЬ И ЗАКОНЧИТЬ
Информация, полученная по разведывательным каналам, письма Г. Флерова к Кафтанову, Сталину и Курчатову, консультации с ведущими советскими учеными - физиками и химиками привели к правительственному решению о проведении работ в СССР по разработке атомной бомбы, в связи с чем в конце 1942 г. по рекомендации А. Иоффе И. Курчатов назначается научным руководителем урановой проблемы в целом, а в 1943 г. организуется Лаборатория N 2 АН СССР во главе с И. Курчатовым. Сразу же Курчатов предложил возглавить научное руководство непосредственно разработкой атомной бомбы будущему академику Ю. Харитону. В Москву приезжают Г. Флеров, Я. Зельдович, И. Кикоин и другие ученые. С фронта по запросу Курчатова отзываются ученые и специалисты.
В 1945 г. после взрыва атомной бомбы США над Хиросимой и Нагасаки принято решение об организации новой отрасли - атомной промышленности.
Решением Государственного Комитета Обороны СССР от 20 августа 1945 г. был создан Специальный комитет при ГКО СССР, председателем которого был назначен Л. Берия.
Этим же решением ГКО было организовано Первое главное управление (ПГУ) при СНК (Совете Министров) СССР во главе с Б. Ванниковым, которое потом, в июне 1953 г., было преобразовано в Министерство среднего машиностроения.
Из других наркоматов в ПГУ были переданы и перепрофилированы ряд институтов, заводов, КБ. Начали строиться новые институты и заводы, разрабатываться урановые месторождения.
В первой половине 1945 г. в Лаборатории N 2 АН СССР - будущем Институте атомной энергии - была готова программа научно-исследовательских работ в области ядерной физики, геологии, металлургии урана, технологии разделения изотопов, получения плутония.
К 1946 г. Ю. Харитоном было подготовлено тактико- техническое задание на первую советскую атомную бомбу.
Для выполнения этого задания решением правительства в 1946 г. под наименованием КБ-11 (при Лаборатории N 2) был создан первый в стране научно исследовательский центр по разработке и созданию отечественного атомного оружия. Начальником КБ-11 был назначен П. М. Зернов, а научным руководителем и главным конструктором - профессор Ю. Харитон.
Строилось КБ на базе одного из заводов Наркомата боеприпасов СССР силами Главпромстроя МВД СССР.
.Летом 1948 г. под Челябинском было завершено сооружение первого промышленного атомного реактора (завода "А"), и он был пущен в действие, а через несколько месяцев был принят в эксплуатацию и радиохимический завод (завод "Б") по выделению плутония из облученного урана.
Пуск этих двух заводов и целого комплекса новых предприятий позволил приступить к изготовлению и испытанию первой атомной бомбы.
Однако далось все это большой ценой. Строительство силами заключенных и вольнонаемных велось на пустом месте, среди лесов, болот и пустынь.
Воспоминания оставшихся в живых участников строительства и испытания первого атомного оружия сегодня представляли бы значительный интерес и стали бы вкладом в дело сохранения памяти о тех, кого с нами уже нет. И редакция просит их об этом!
В начале 1948 г. Совет Министров СССР обязал И. В. Курчатова, Ю. Б. Харитона и П. М. Зернова не позднее 1 декабря 1949 г. изготовить и передать на государственные испытания первые экземпляры атомных бомб.
ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО
В 6 часов 20 минут по местному времени 29 августа 1949 г. на ядерном полигоне под Семипалатинском И. Курчатов, П. Зернов, Ю. Харитон, К. Щелкин подписали акт о возможности испытания опытного образца. В 7 часов утра был произведен взрыв первой советской атомной бомбы.
Он смял специально построенный городок в степи, скрючил и отбросил ферму моста, превратил в груду мусора каменные дома... Испытания засняли на пленку, и Берия велел показать их академику Скобельцыну и Мещерякову, которые в свое время приглашались американцами на испытания их атомной бомбы на атолл Бикини, где демонстрировалось затопление кораблей. Берию интересовало - так ли все это было там?
По указанию Сталина Курчатову, Харитону, Щелкину, Алферову, Флерову, Духову и другим были присвоены звания Героя Социалистического Труда и лауреатов Сталинской премии. Им было выделено бесплатно по автомашине "Победа", по меблированной даче в Жуковке, разрешался бесплатный проезд по всей стране, а детям - поступление в любой вуз без вступительных экзаменов.
Большой группе ученых и специалистов были вручены ордена Ленина, Трудового Красного Знамени и другие, присвоены звания лауреатов Государственной премии СССР, они были награждены денежными премиями и ценными подарками.
Высокими наградами были отмечены Ф. Ф. Кузнецов и другие сотрудники ГРУ. Все награжденные и премированные получили благодарственные письма Председателя Совета Министров СССР.
* * *
Из всего сказанного очевидно, что создание атомной бомбы в СССР могло быть осуществлено самостоятельно, без информации и помощи извне. Тем более что большинство технологических трудностей, таких, как, например, "распухание" и застревание блоков урана в алюминиевых каналах реактора и многие другие, не могли быть преодолены с помощью разведданных.
Но сама жизнь, безопасность страны требовали, чтобы задача создания ядерного оружия была решена в кратчайшие сроки. И здесь вклад разведки неоспорим - многих тупиков и ошибок удалось избежать, существенно сэкономить время.
Подводя итоги, можно сказать, что и ученые, и промышленность, и разведка с большим напряжением сил и неминуемыми жертвами внесли свой вклад в эту жизненно важную задачу.
С подробностями описываемых событий читатели могут ознакомиться в книге С. Пестова "Страсти атомной преисподней", которая будет подготовлена в издательстве "Знание" на основе этой публикации.
ВЗГЛЯД (16.01.1987)