Родилась и выросла я в селе Селиярск, это 200 км от Семипалатинска в сторону полигона. Помню, как нас отпускали из школы во время "учений".
Нас сгоняли в овраг, говорили, чтоб ложились лицом вниз и открывали рот (это, чтобы перепонки не лопнули от звуковой волны), но нам, детям, хотелось все видеть, поэтому мы смотрели на все: как 3 реактивных самолета заходили, как делали круг и бросали эту бомбу и быстро улетали, а бомба медленно опускалась к земле и горела ослепительным светом, а потом этот шар начинал расти и превращаться в гриб. Гриб был розовато-белого или розовато-серого цвета, он как бы клубился, увеличивался в размере. Потом этот гриб превращался в облако и медленно распадался и осыпался на землю, на реку Иртыш.
А до этого была взрывная волна, она валила нас с ног. Из села бежали с воем кошки, собаки, скотина, выли сирены, это было что-то страшное, и мне всегда казалось, что так должно быть, когда наступит последний день нашей Земли.
В то время еще часто говорили и писали о Хиросиме и Нагасаки, ругали Америку, что они такие-сякие, испытали свои бомбы на живых людях, но почему-то молчали, что испытывают эти же бомбы на людях, то есть на нас, или нас, наверное, за людей не считали.
Мне сейчас 48 лет. Я постоянно болею, стою на учете: гипертония, ишемия и, помимо, весь букет болезней. Я не жалуюсь. Я просто хочу узнать, будут ли какие льготы людям, прожившим рядом с атомными полигонами столько лет. Я хочу узнать, кто ответит за то, что на нас испытывали столько лет атомные бомбы?
Л. Бойкова, строитель
***
Недавно в Алма-Ате и Семипалатинске проходил международный конгресс "Избиратели мира против ядерного оружия". Наш, специальный корреспондент И. КАБАК встретился в Алма-Ате с председателем движения "Невада - Семипалатинск" народным депутатом СССР писателем О. СУЛЕЙМЕНОВЫМ.
- Олжас Омарович! Наше правительство и Президент известны миротворческой деятельностью. Чем вызвана активизация общественности в борьбе за мир?
- Еще в 1986 г. М. С. Горбачев выступил с программой создания безъядерного мира. Но программа может остаться декларацией, если народ не будет участвовать в ее осуществлении.
Внешне дела обстоят неплохо: уничтожение ракет средней дальности, 50%-ное сокращение стратегических ядерных вооружений. Но одновременно с этим идет качественное изменение ядерного оружия. То есть происходит не разоружение, а перевооружение. На смену ядерной берданке готовится ядерный автомат.
Поэтому мы предлагаем четкую программу: запретить производство, испытания, разработку новых видов оружия массового уничтожения. И второе - сократить имеющиеся арсеналы к 2000 году до нуля.
Я вношу в Верховный Совет в качестве законодательной инициативы предложение принять закон о запрещении производства, испытаний ядерных вооружений.
- Допустим, мы этот закон примем. А другие страны?
- Кто-то должен быть первым. Мы - страна-инициатор. Об этом говорил и Андрей Дмитриевич Сахаров в своем последнем интервью.
- Как возникло движение "Невада - Семипалатинск"? Кто сказал "а"?
- Весь Казахстан знал о Семипалатинском полигоне с 1949 года, с первого взрыва. Но никто не знал о мере риска, которому подвергались люди, природа. Государство проявляло полное равнодушие к своему народу. А сколько Чернобылей разразилось с 1949 по 1963 год! 20 тысяч Хиросим было взорвано!
Подземные ядерные взрывы гораздо менее опасны, безусловно. Но и они небезвредны. Существует постоянная угроза выбросов. 12 февраля 1989 года был, например, выброс фронтом 120 км, который пошел не по розе ветров, а на военные городки. Поднялась паника. Я как депутат Верховного Совета написал запрос. Была создана комиссия, о результатах работы которой так никто ничего и не узнал. Тогда я выступил по Казахскому телевидению и впервые в прямом эфире сказал об этом выбросе. Я понимал состояние председателя Гостелерадио Казахстана, который хватался за сердце, я понимал и тех людей, которые не знали правды, но должны были ее знать. Я призвал людей прийти 28 февраля на митинг в Союз писателей. Зал не вместил всех, и поэтому митинг был вокруг здания. Так родилось движение "Невада - Семипалатинск".
Некоторые считают, что вы ставите определенную задачу: убрать полигон с казахстанской земли - на Новую Землю, в Якутию или еще куда-нибудь, - лишь бы взрывы гремели не в Казахстане.
- Название подчеркивает, что движение это не региональное, а общечеловеческое. На первом же митинге мы заявили, что борьбу за мир мы начинаем в собственном доме, потому что слишком долго боролись за мир во всем мире. Пусть каждый начнет со своего дома. Мы хотим, чтобы все полигоны замолчали.
- У военных, наверное, есть контраргументы?
- Они говорят: вы ослабляете ядерный щит Родины. Я сказал: ядерный щит, как и любой щит, должен быть нормальных размеров, чтобы не придавить того, кого должен защищать.
- Говорят, при взрыве первой атомной бомбы специально не была вывезена группа людей из одного аула, чтобы специалисты могли изучать последствия ядерных испытаний на месте. Было это?
- Академик Сахаров говорил: не хочу в это верить. Но если учесть, что ядерные исследования курировались ведомством Берии, если вспомнить, что человеческая жизнь ни в грош не ставилась, - все могло быть. Хотя бы во имя научных результатов. Ведь мы рассматриваем пока лишь верхушку айсберга.
Люди в районах испытаний умирали с обычными диагнозами. Потому что никаких радиологов в округе не было и нет. Да что там радиологов! Не хватает медицинских специалистов всех квалификаций. Гинекологов нет. В Егиндыбулакском районе Карагандинской области даже родильного дома нет. Ужасное состояние здравоохранения. Ужасающая детская смертность! Военные занимают в Казахстане 20 млн. га земли. И ни рубля компенсации! А ведь многие участки земли выведены из пользования навсегда. В США Невада ежегодно получает миллиард долларов в качестве компенсации. Поэтому жители штата Невада - за испытания. Все вокруг против, они - за.
- Представим себе, что Министерство обороны с будущего года начнет выплачивать Семипалатинской области по миллиарду. Ваше движение заглохнет?
- Нет. Движение уже не остановят никакие миллиарды. Компенсация необходима, если просто по-человечески. Но люди уже устали от постоянной угрозы, длящейся сорок лет.
В наше движение входят 120 тыс. карагандинских шахтеров. Караганда - 350 км от полигона, а сейсмичность там - 5 баллов. Под полумиллионным городом десятки шахт, отработанных и действующих. Люди живут в буквальном смысле над пропастью. После взрыва - до официального объявления - здесь значительно обостряются хронические заболевания, на 40% возрастают вызовы скорой помощи. Продолжительность жизни в этом регионе за последние 10 лет сократилась на 4 года. В некоторых районах - по переписи - нет прироста населения, хотя в каждой семье по 6 - 7 детей.
Малые дозы радиации успевают нанести ущерб здоровью. Они, может, сразу не валят с ног, но резонируют в будущих поколениях. Каждые 40 секунд в стране рождается урод. А чем ближе к полигону тем их больше.
- А как относятся наши парламентарии к вашему движению?
- В ноябре Верховный Совет Казахской ССР обратился к Верховному Совету СССР. Половина членов Верховного Совета СССР подписала это обращение. 27 ноября принято постановление по экологии, где правительству поручалось доложить о мерах в отношении полигона в первом квартале этого года. Пока никаких сообщений от правительства нет. Но нет и взрывов на полигоне.
Так что парламентская дипломатия разделяет цели народной дипломатии, Верховный Совет Казахстана в мае принял решение о закрытии полигона. Думаю, Верховный Совет СССР поддержит это решение.
- А военные?
- Военные - тоже люди. Я понимаю, что такое ВПК. Это десятки тысяч специалистов, которые любят свою работу. Но этот интерес не должен быть выше интересов народа. Нужно развернуть ВПК лицом к мирным проблемам. Это выгодно всем нам. Нельзя мириться с тем, что 20% национального бюджета тратится на подготовку убийства и лишь 3% - на здоровье.
Я недавно видел герб донского казачества. Сидит на бочке с порохом полуголый человек, в одной руке у него ружье, в другой стакан. Это же наша страна - полуголая, вооруженная, пьющая, сидящая на бочке с порохом. От этого надо уходить.
- Конгресс выдвинул вашу кандидатуру на соискание Нобелевской премии мира...
- Я сказал примерно так: когда последний ядерный полигон на планете перестанет существовать, я сам приду в Нобелевский комитет и потребую премию. А пока - рано.
- Но все-таки надеетесь прийти?
- Конечно.
Дискуссия о самом важном