С этим вопросом корреспонденты "АиФ" обратились к некоторым участникам трагических событий в Москве, к тем, кто находился в помещении Верховного Совета РСФСР и на баррикадах.
Г. ХАЗАНОВ, артист.
- Лишь несколько мгновений у меня было ощущение настоящей катастрофы. И не потому, что я не осознавал опасности, а потому, что, как мне показалось, люди, захватившие власть, совершенно не представляют, что с ней делать. Отсутствие в первый вечер на пресс-конференции Павлова, Язова и Крючкова навело меня на мысль, что заговор спонтанный, что он не продуман как настоящий переворот, какое-то скоропалительное, отчаянное, я бы сказал, агоническое действие.
Но были минуты (в ночь на 21 августа), когда мне думалось, что все смертельно опасно. Я не разделяю версии о том, что то, что произошло, - театральный фарс. Но мне кажется, что важен результат: мы действительно на дороге к правовому государству. Нравится нам руководитель или не очень, как сказала Е. Боннэр, он может быть только переизбран. Никто не имеет права приходить к власти насильственным путем. Это главный вывод, который я сделал из этих трех самых тяжелых в моей жизни суток.
Н. КАРАЧЕНЦОВ, артист.
- Как это ни кощунственно звучит, это хорошая встряска для всех нас. Мы докатились до этого, мы трепались, не занимались своим делом. Мы были непрофессионалы в своем деле. (борьбе за демократию), и наше счастье, что те, кто затеял переворот, тоже оказались непрофессионалами. Это были, извините, бездарные артисты: дурная режиссура и отвратительный сценарий. Они даже путча нормального сделать не смогли, а заявляли, что, мол, экономику поднять могут... Я бы призвал людей к тому, чтобы каждый занимался своим делом.
Только тогда мы сможем хоть что-нибудь сделать.
Мне было страшно не за себя. За сына было страшно. Что будет с ним? Что будет дальше? Вот что я чувствовал в эти трое страшных суток. Но это была боль, имеющая социальные корни, а не физический страх.
В. МОЛЧАНОВ, тележурналист.
- Когда я проснулся в то страшное утро, я ощутил себя скотом, которым вновь понукают. Что должен делать скот, когда его погоняют: идти туда, куда ведут, или убежать в лес? Я убежал в "лес", то есть забрал свои телекамеры и вместе с "ТВ Прогресс", в котором, сейчас работаю, пришел сюда, в Верховный Совет России. Трое суток мы без сна и отдыха работали. Сняли 16 часов видеохроники всех событий. По прибалтийскому опыту мы знали и помнили, что прицельно стреляют именно в нас, журналистов. Мы презираем этих подонков. Может быть поэтому не было страха.
Я не за то, чтобы их физически уничтожили, но их не должно быть. Они должны быть в паноптикуме. В том паноптикуме, который нам в свое время показывал А. Невзоров. Я очень "люблю" Сашу Невзорова. Он впервые вышел в эфир в нашей программе "До и после полуночи". А потом он сделал свой паноптикум, который возненавидели все.
Н. ИВАНОВ, народный депутат СССР.
- С одной стороны было ощущение тревоги и опасение, чтобы у нас не повторился румынский вариант. С другой, - осознание силы демократического движения, поддерживаемого народом. Пролилась кровь, трое суток взбудоражена вся страна. Румынский вариант был бы страшнее в нашей интерпретации. Надо учитывать нашу ярость, несдержанность, озлобление по отношению к нашей паскудной жизни, неприятие власти. На наших глазах образовалась серьезная критическая масса, способная разнести все.
Г. ЯВЛИНСКИЙ, экономист.
- Злость, ненависть и возмущение. Все, что я ощущал.
С. ФИЛАТОВ, секретарь Президиума Верховного Совета РСФСР, руководитель депутатского штаба обороны "Белого дома" России.
- От мерзости до радости. Вновь пережил ощущение мерзости, которая сопутствовала нам более 70 лет, и радость за победу демократии. Это была победа, основанная не только на поднятии рук. С нами впервые были верные Президенту России некоторые части и подразделения Вооруженных Сил СССР и МВД республики.
Были, конечно, и курьезные ситуации. В один из напряженнейших моментов в приемной Б. Ельцина неожиданно прозвучал выстрел. В доли секунды сотрудники службы безопасности Президента РСФСР вскинули оружие и уже готовы были прозвучать ответные выстрелы, когда одновременно последовали команды "Вот они", а потом "Ошибка". Оказывается, у одного из охранников автомат сорвался с предохранителя.
- В этом здании есть подземный бункер на случай, как говорят, нештатных ситуаций?
- Конечно. Строительство "Белого дома" было закончено при В. Воротникове. Как и во всех правительственных зданиях, в нем предусмотрены помещения, выполняющие функцию бомбоубежища. Поскольку Борис Николаевич категорически отказался покидать здание, в случае штурма "Белого дома" была предусмотрена возможность перевода Президента России в одно из подземных помещений.
Ошибочка вышла!