В ночь с 3 на 4 октября мы видели в эфире Российского телевидения многих. Забыв про выходные и графики, оставив дома и семьи, люди ехали туда сказать правду. И еще - высказать свое мнение. Сегодня, задним числом, можно спорить, насколько хорошо выполняли свой доля те или иные журналисты, были их действия подвигом или просто работой, а их слова и действия - храбростью или малодушием. А можно послушать их самих.
Светлана СОРОКИНА:
- Когда погасли экраны, я кинулась расспрашивать своего мужа, как человека к технике более близкого, что нужно было для этого сделать? Ведь не башню же там взорвали! Не главный какой-то кабель перерезали чьи-то вражьи ножницы! Просто чья-то своя рука, знающая, что к чему, отключила рубильники. А когда по нашему каналу в это время запустили сначала какие-то цветочки-ягодки, а потом рекламу в полном объеме, меня просто начало колотить. У меня был выходной, но я уже захлебывалась, физически не могла оставаться дома. Муж, Володя, плотиной встал у меня на пути и сказал, что не фига, сиди дома. Я прыгала, выкрикивала ему что-то обидное, потом пошла на тактические уловки. В итоге на Российское телевидение мы приехали вместе.
Приехали, и я, как Монморанси в известном произведении, путалась у всех под ногами, мешая собирать вещи, - всем предлагала хоть что-нибудь сделать.
А меня оберегали, то есть просто отшивали, говоря, что женщинам здесь вообще делать нечего, мужики сами справятся, при том, что чуть не половина вокруг были женщины.
А потом я вышла в эфир с одной-единственной фразой: "Останкино" отбили". Как была - растрепанная, без всякого макияжа. Об этом в тот момент абсолютно не думалось - признают как-нибудь, и ладно. Но у меня - я это к недостатку профессионализма отношу - если что-то плохо, то никаким гримом это на лице не замажешь. А тут я не играла, я шла, как была, в своем настроении. Просто, приехав на работу, сразу как-то успокоилась. Пошли обнадеживающие сообщения, и, когда выходила с ними в эфир, было такое чувство, что и от меня что-то зависит.
Александр ПОЛИТКОВСКИЙ:
- Я высказал свою позицию в ту ночь и не собираюсь ее менять. Я лично не призывал людей идти спать, как, думаю, не это хотел сделать и Саша Любимов. Он лишь пытался своим авторитетом остановить безоружных, предостеречь от выхода на улицы брошенных тогда на произвол судьбы, никем не охраняемых. Самим-то нам, конечно, было не до сна, мы работали. И наш корреспондент Миша Маркелов в этот момент лежал, снимая, под пулями. Мы ведь используем только собственные съемки.
К действиям "Останкино" в тот вечер отношусь однозначно отрицательно. Можно было элементарно поставить камеры у окон и, не рискуя даже жизнью операторов, вести прямую трансляцию штурма.
Николай СВАНИДЗЕ:
- Все разговоры по поводу гражданского героизма на самом деле достаточно забавны. Если рассуждать высоким стилем, мы делали то, что должны были делать, и по-другому поступать не могли. В голову просто не приходило. А если рассуждать прагматически, то даже те люди, которые робели, прекрасно понимали, что настолько засветились раньше, что лучше уж постараться победить, чем рассчитывать на милость другой стороны.
Пришлось уже услышать мнение, что "Останкино" само виновато в том, что его пошли штурмовать. Что получи там оппозиция в свое время достойное представительство, не было бы ни штурма, ни жертв. У меня совершенно другая точка зрения. Я считаю, что просто по букве закона нельзя давать эфир людям, призывающим к физическому свержению существующей власти. И шли они не высказать свое мнение, а брать власть. И по-своему, с точки зрения борьбы за власть, были абсолютно правы. Потому что телевидение сегодня важнее любого моста и телеграфа. Что и подтвердила эта ночь. И совершенно очевидно, что нам нужно иметь больше телеканалов, и, по возможности, независимых.
Записал К. ЗУБЦОВ.
А он кричит: "Хочу!"