Разговоры о кризисе литературы ведутся уже давно. Но в чем его причины и каковы возможные последствия? Свое мнение об отечественном литературное процессе высказывает литературовед Лев АННИНСКИЙ.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ "процесс" замер. По существу нет никакого "процесса". Процесс -это смена стадий в развитии чего-то целостного, а тут - руины, да еще и пляс на руинах. "Процесс" в параличе, действующие лица разбежались, если не передрались. Воистину сказано: что имеем, не храним... Сколько яду вылито на "многонациональную советскую литературу"! Да, это был процесс, идеологически окрашенный, умозрительно форсируемый, но это был - процесс. Обмен ценностями в кругу национальных душ был чертой действительной жизни. Выход на мировую арену писателей из республик через русский язык был реальностью. Конечно, пухла и "секретарская проза", вздувались пустые имена, и это плата за "процесс". Но было, за что платить.
Что мы имеем на месте "советской литературы"? Ворох провинциальных "литхозяйств"? Какие у них перспективы? Провинциальное самовыражение? А "мировой резонанс" уже не нужен? Его и не будет, и не бывает его вне большого контекста, вне многоуровневого "процесса". Ну, скажем, татарская проза: она входила в мировую литературу через советский контекст, через русские переводы. Куда она войдет теперь? Либо никуда не войдет, то есть провинциализируется, либо войдет в какой-то новый большой контекст. В какой? В исламский. В общетюркский. Так или иначе - какой-то сверхнациональный контекст обозначится. В пределе - общечеловеческий. Никто не удержится в чисто национальных масштабах. Это только стадия.
Все на свете - "только стадия"...
То же и с русской литературой. Или - провинциальный угол, или - мировая задача. Не удержали роли - не удержим и лица. "Никому не интересны". Это ж надо так плясать на гробах отцов, так кощунствовать над Горьким, над Шолоховым, над Маяковским! Безумцы. Думают, можно из истории литературы изъять ненужный "кусок", не нарушив цепочки. Раздавили "соцреализм" - радуются. Вспомните бабочку Бредбери! Да, кровавая была эпоха, но некровавых эпох в истории, наверное, и не вспомнить. Нам никуда не деться ни от большевизма, ни от того, что его породило. Придется носить это в себе, преодолевать, пережигать в себе. А делать вид, будто мы все это отменили, - детский бред. Вместо Ленина вставили Столыпина в синодик, вместо Маяковского - Мандельштама, вот и весь процесс. Маскарад какой-то.
НО ДЕЛО не только в этом. Дело вообще не в том, что плохи писатели, которые не пишут, или издатели, которые не издают, или читатели, которые не хотят покупать серьезную литературу. Дело в общем катастрофическом состоянии духа, всей народной жизни, а не только узко понятой культуры или литературы как цехового дела. Положим, писатели деморализованы, потому что потеряли ориентиры. Положим, издатели деморализованы, потому что им надо сводить концы, а это легче делать, тиская западные детективы, чем издавая настоящую прозу. Но когда деморализованы читатели в массе своей, это уже не временная "ситуация". Это - состояние народа. В корень зрите!
А суть проблемы в том, что людям вот-вот будет НЕКОГДА ЧИТАТЬ. Работающим людям некогда читать - во всем мире, не только у нас. Чтение требует огромного досуга - и физического, и духовного, то есть "простора души", готовой углубляться в чужую фантазию. У нас два века так и было: рост читающей публики шел вровень с ростом досуга и с расширением круга людей, имеющих досуг: от дворянства к разночинству, потом - к огромной люмпенской раскрестьяненной массе, втянувшейся в чтение и через слово получавшей ВСЕ. Тут и русская специфика - именно ВСЕ через литературу: и вера (при выморочной церкви), и закон (при выморочной демократии), и знание (при выморочном образовании). Теперь ВСЕ возрождается (или зарождается), а литература, лишенная притока крови, чахнет.
Отходит не просто "этап" -под вопросом оказывается сам тип литературы как сакральной, тотальной ценности - то самое, что и было своеобразием России, русского сознания, мировым вкладом, проклятьем и прелестью.
Россия проиграла в мировом противостоянии XX века. Удивительно ли, что и литература наша - "лучшее, что создано нами как нацией" - в агонии?
Если выйдем на "столбовую дорогу цивилизации", - она умрет. Умрет литература в русском смысле слова. И на ее похоронах в очередной раз спляшут "рок-музыканты" и покуражатся "телешоумены".
ЕСТЕСТВЕННО, что писатели в панике. Отсюда - истерия, поиски злоумышленников с обеих сторон. Ужас поселяется в сердцах. И недаром: только в такой безумной стране, как наша, с ее безудержностью добра и зла, - могло существовать "десять тысяч писателей". Куда им теперь деваться? Идти с протянутой рукой? Вопрос уже так и стоит для многих из них. Нигде в мире не кормилось словами столько профессионалов этого дела, сколько у нас. Нигде в мире (в "цивилизованном мире") никто не живет "литературным трудом" - разве что единицы, гении. И у нас никто не проживет при новых условиях: ни прыткие умельцы, ни нормальные таланты. Не говоря уже о среднеспособных людях. Закон рынка.
А РАНЬШЕ - как все это устраивалось? А так, что только в таком "читающем обществе", как наше, была нужда в "литературном гумусе", в плотном "контексте" - в целой СРЕДЕ, питающей словесность и питающейся ею.
Кончилось "читающее общество" - заметались писатели. "Имущество" делят, на помощь зовут. Дышат перед смертью... Я себя не отделяю: конец литературы - и для меня профессиональная смерть. Придется встретить судьбу.
Есть только один шанс: тот драматичнейший вариант, если мы НЕ ВЫЙДЕМ на столбовую дорогу TV-лизации, если ввалимся обратно в тотальность-соборность. Тогда вновь понадобится людям Слово как противовес отчаянию. Великая литература - дитя великих несчастий. Не решаюсь пожелать моему народу ни того, ни другого.
КУЛЬТУРА. Писатель и время