В 1978 г. Оскара РАБИНА вытолкнули из России и лишили гражданства, как идейного вдохновителя отечественных авангардистов. Сегодня художник живет и работает в Париже, в культурном центре "Le Monde del art" ("Мир искусства") состоялась его персональная выставка.
- Твои персональные выставки стали проходить на Западе, начиная с середины 60-х годов, когда ты еще жил в Москве. Но тем не менее, судя по нашим с тобой беседам, нынешняя выставка имеет для тебя особое значение.
- Да. Все прежние выставки в моей жизни составлялись из работ, которые я писал, совсем не думая о том, что они будут где-либо выставляться. Я работал, потом кто-то предлагал сделать выставку и отбирал для нес картины, которые в то или иное время у меня имелись. К этой же выставке я специально готовился, почти год писал для нее полотна большого размера, и для меня эта экспозиция - как бы отчет перед Парижем и парижской публикой, отчет за прожитые тут 14 лет, за то, что я здесь пережил, а потом выразил в своих работах.
- Сейчас идут переговоры о твоей выставке в Русском музее в Санкт-Петербурге.
- Я пятьдесят лет прожил в России, и для меня всегда признание художника Третьяковской галереей в Москве или Русским музеем в Ленинграде было какой-то высшей оценкой его творчества. Конечно, в те годы, когда я жил в Москве, там выставлялись художники, которые представляли соцреализм. Именно они и их апологеты - чиновники от искусства и критики -определяли тогда всю политику в области искусства. Ну, теперь все изменилось. Вот у Эдика Штейнберга открывается вскоре выставка в "Третьяковке", так что, может быть, и моя состоится в Русском музее.
- Тогда ты поедешь в Россию?
- Обязательно. Мы с женой поедем в Петербург и заедем в нашу родную Москву. До сих пор мы не смогли побывать в России по одной простой причине: и я и Валя уже немолоды, давно не путешествуем как туристы, если и едем куда-то на две-три недели, то только для отдыха. Да и не хотелось ехать в свою страну туристом. С выставкой - другое дело.
- Оскар, это твое первое интервью российской газете. До этого ты неизменно отказывал московским журналистам. Но именно потому, что интервью первое, неплохо было бы рассказать читателям о твоей парижской жизни. Просто о жизни, о быте.
- А что тут рассказывать - живем и жизнью довольны. Никто меня не трогает, не учит, что и как писать, любую выставку, если она меня интересует, могу посмотреть, любую книгу прочесть. А главное, есть место для жизни и работы. От Парижа я получил двухэтажную квартиру-ателье в самом центре города, рядом с Национальным музеем современного искусства. Внизу пишу я, наверху рисует жена. Квартира очень дешевая. Поблизости от нас и все необходимые магазины - и дорогие, и дешевые. В двух шагах три станции метро. Денег, которые я зарабатываю, хватает на все: на еду, на одежду, на краски, холсты, подрамники, да и на вот такие двухнедельные вылазки на природу, которую мы собираемся сейчас совершить. Едем в Нормандию, за этот год я все-таки очень устал. Так что жаловаться, как говорится, не на что. На судьбу не обижен.
Беседовал А. ГЛЕЗЕР
P.S. Через два дня после того, как я взял это интервью, газета "Фигаро" написала, что побывавший на выставке президент Франции Франсуа Миттеран выразил желание приобрести триптих русского мастера.
И тут мне вспомнилось, как 15 сентября 1974 г. на московском пустыре бульдозер шел на Оскара Рабина, подмял под себя его картину, а художник, не желая отступать, повис на верхнем ноже, поджав ноги, чтобы их не отрезало ножом нижним...
А. Г.
Сарафанные слёзы