Владимир ВОЙНОВИЧ известен читателю не только как автор "Солдата Чонкина" и "Москвы 2042", но и как диссидент, последовательно боровшийся с коммунистическим строем.
- Владимир Николаевич, сейчас многие задаются вопросом: было ли то, что произошло 3 - 4 октября, неизбежным?
- Да, я думаю, что это было неизбежным. Новая власть, которая установилась в августе 1991 г., подрывает свои основы нелогичностью поведения. Сейчас гэкачепистов пытаются обвинить в том, что они совершили государственный переворот.
Но в августе 1991 года переворот совершила победившая сторона. И правильно сделала. Но она должна была признать это. Раньше у большевиков была логика - они судили людей за попытку реставрации старого строя. Вот если бы за это судили Янаева и Язова - это было бы логично.
- Так как же это повлияло в конечном итоге на сегодняшние события?
- Сейчас государство терзаемо разными конфликтами. Оно руководствуется законами, созданными не для него. В период революции - а это была революция - старые законы отменяются, и старая Конституция немедленно выбрасывается на помойку. У нас же создали Конституционный суд. Я к нему относился с самого начала с отвращением. И он занимался тем, для чего его создали, - защищал эту Конституцию. А она - для тоталитарного режима или лагерного аппарата, но никак не для демократического общества. Построить по этой Конституции демократическое общество - все равно что по чертежам для паровоза построить самолет. Поэтому все недостатки этого строя, семена всех конфликтов были посеяны в самом начале.
- Вы считаете, что непоследовательная по отношению к коммунистической партии политика тоже сыграла свою роль?
- Я считаю, что коммунистическую партию нужно было запретить. Говорят, в партии было много порядочных людей.
"Но, во-первых, не так уж и много, во-вторых, пребывание в партии никого не украшало. И если бы партия была объявлена преступной, были бы объявлены преступными разные ее акты, и ее деятели отстранены от участия в политике, их влияние было бы менее заметным и менее вредным.
У нас же к власти оказались привлеченными люди с сомнительной репутацией. Сейчас, например, я повсюду слышу, что Руцкой убил 12 тысяч мирных жителей, когда бомбил Афганистан, что он украл миллионы... Неужели об этом не знали, раньше? Неужели не понимали, что это человек бессовестный и беспринципный? Избрание его было сущим безобразием. Когда меня спрашивали, буду ли я голосовать за Ельцина, я сказал: "За Ельцина я голосовал бы, но вместе с Руцким - не буду. Я не знаю, что будет завтра с Ельциным, а иметь президентом Руцкого не желаю". И тогда, в августе 1991 года, те, кто встал у власти, просто умело выбрали, вовремя перебежали на сторону сильного. Это создало в государстве нездоровую ситуацию.
- А была ли альтернатива?
- Были люди, которые назывались диссидентами, они боролись с этой властью, зная, что делают, рисковали своими жизнями, сидели в тюрьмах. Они были полностью отстранены от процесса становления нового государства. А в других странах - Польше, Чехословакии, Болгарии, Венгрии они заняли руководящие посты в правительстве, и кое-кто даже стал президентом. Но дело не в том, что люди заслужили посты и оклады! Когда они сражались с государством, они думали о его пороках, представляли, каким должно быть будущее государство, имели представление о принципах демократии. То есть оказались более компетентны в этих вопросах. Поэтому присутствие таких людей, как, например, Юрий Орлов, Владимир Буковский, проявивших много ума, общественного, политического, было бы очень важно для законодательной власти.
- В нашей прессе много писалось о том, что диссиденты не очень рвутся возвращаться.
- Да, в печати часто можно было встретить - "мы раскрыли наши объятия, а никто к нам не едет". Но ведь объятий никто не раскрывал. Да и возвращаться людям некуда. Нужно было вернуть им отнятые государством квартиры, что было бы просто восстановлением справедливости, это был долг государства. Мне Горбачев вернул квартиру, но это был единичный случай. Далее: этих людей оскорбили. Орлова и Буковского вывозили в наручниках и оскорбление нанесено не только государством, но и обществом, которое было к этому глубоко равнодушно.
Другими словами, людей не относительно, а безупречно порядочных, от создания государства оттерли. Бывший парламент был выбран по старым правилам и делал все, чтобы принести максимальный вред стране и народу, и. конечно, он заслужил своего разгона. И сейчас эти люди вновь приняты в государственные структуры - это позорно, недальновидно, беспринципно и политически вредно.
- Что вы думаете о предстоящих выборах?
- Я думаю, что будут скороспелые выборы и ничего нового они не дадут. Появится иная компания людей, которая станет под себя менять Конституцию и законы. Опять начнется борьба, конкуренция популистских обещаний. В подобной ситуации я тоже могу выдвинуть свою кандидатуру, сказать, что вернусь к ценам 1985 года, а зарплату сохраню прежнюю.
Очевидно, победят люди, которые будут что-то обещать, а потом засядут в свои кресла и начнут сразу что-то себе приватизировать. Должна появиться новая концепция - я не знаю, какая. Нужен новый закон об этих выборах, правда, сейчас его некому принимать. Я все время говорю, что стране нужны реформаторы вроде Томаса Джефферсона, Аденауэра. И просто умные люди вроде Талейрана нужны, которые понимают, что такое государство, как оно должно функционировать. А у нас даже у самых светлых голов предложения незаконченные, незавершенные. И спор идет по каким-то сравнительно мелким вопросам, а концепции государства нет.
- А при нынешнем президенте создание ее возможно?
- Ельцин долго был безальтернативной фигурой. Раньше такой фигурой был Горбачев. Теперь, наверное, появятся какие-то конкурентоспособные кандидаты. Я не знаю, кто это будет. По из всех фигур, которые видны, яркого реформатора, образованного, компетентного человека все равно не видно.
- Владимир Николаевич, сейчас появился еще один взгляд на сегодняшнюю ситуацию и на ее разрешение. В N 38 журнала "Столица" опубликована статья молодого публициста Александра Терехова "Последняя война", где он пишет о том, что Россия пропустила одну за другой возможности начать войну, которая должна была бы объединить, очистить и усилить страну. А "иноверцев и туземцев" поставить на место, то бишь загнать в резервации...
- Объединять народ войной - это, естественно, преступление. Но, кроме того, это еще и самоубийство. К России отношение в мире особое. И если Россия развяжет какую-нибудь войну, против нее пойдут все, Россию задавят, и она развалится. И в резервации, в конечном итоге, окажется тот же Терехов.
Я давнишний и последовательный сторонник демократии и считаю, что все должны говорить то, что хотят. Но к насилию призывать нельзя. Эти люди говорят о том, что должна быть оппозиция. Но если они придут к власти, то и не вспомнят, что у нас должно быть свое мнение. И тогда мы все замолчим.
ГОСТЬ "АиФ". Бурбулис не в обиде на Ельцина и добавляет ему еще срок