Западная пропаганда, пытаясь навязать свои ценности, утверждает, что современному искусству не нужен, дескать, положительный герой, поскольку таковых "не существует в жизни". В чем несостоятельность подобных суждений?
В. Барбашина, Москва
ПРЕЖДЕ ВСЕГО посмотрим, откуда на страницы книг, на киноэкран, в театр приходит положительный герой? Вопрос этот традиционно задается журналистами во время бесед с писателями, драматургами. Как правило, ответ следует однозначный: конечно же, из повседневной нашей жизни. Именно замечательные труженики, украшающие своим трудом нашу землю, делающие ее лучше, и становятся прообразами тех или иных литературных героев. Мы уже не говорим о том, сколько места рассказу о лучших людях отводят наши газеты, радио и телевидение. Таким образом, становится очевидной несостоятельность попыток буржуазной пропаганды доказать, что в нашем обществе нет людей, чья жизнь может служить образцом для подражания. Теперь далее.
Когда "радиоголоса" утверждают, что положительный герой не нужен ни литературе, ни читателю, то тут следует прежде всего иметь в виду, что искусство в СССР и на Западе стоит на принципиально разных позициях. Если искусство социалистического реализма проникнуто социально историческим оптимизмом, то буржуазное искусство безнадежно погрязло в глубоком пессимизме и неверии в социальный прогресс, в субъективистских концепциях, искажающих реальную действительность.
Разумеется, есть на Западе крупные художники, которые придерживаются независимых взглядов и своим творчеством служат идеям гуманизма и прогресса. Но, как правило, именно их творчество почему-то не попадает в поле зрения обозревателей "радиоголосов", а если и упоминается, то как бы между прочим.
Характерно и то, что "советологи", подвизающиеся на ниве литературной критики, не ограничиваются примерами из буржуазной культуры, а распространяют свой нигилизм (впрочем, не имея для этого никаких оснований) и на советскую литературу и на советское искусство. Они, в частности, утверждают, что положительные герои советской литературы схематичны, что читатель их просто не воспринимает.
Подобный взгляд на советскую литературу явно тенденциозен. "Советологи" спекулируют на том, что были годы, когда в советской литературе бытовала так называемая бесконфликтность, лакировка действительности. Это, естественно, породило и некоего идеального, "розового" героя, во многом схематичного и художественно невыразительного. Однако это малозначительное и художественно слабое направление, во-первых, получило справедливую партийную оценку, во-вторых, - и это, несомненно, главное - оно, конечно же, не в состоянии зачеркнуть крупнейшие достижения советской литературы 30-50-х годов.
Между тем "советологи" и поныне заявляют, что такие произведения, как "Чапаев" Д. Фурманова и "Как закалялась сталь" Н. Островского, ставшие классикой советской литературы, имеют "лишь документально-историческое значение", а герои этих книг надуманны и нежизненны.
При этом абсолютно не принимается во внимание факт, что на этих произведениях выросло не одно поколение советских людей. Известно также, что в годы второй мировой войны десятки партизанских отрядов во Франции, Югославии, Италии назывались именем Чапаева, а именем Павла Корчагина называют детей даже в далекой от СССР Африке...
Так что есть все основания говорить не о "документально-историческом значении", а скорее о всемирно-исторической роли указанных книг, о жизненности и необходимости их героев.
Поиск положительного, идеального героя всегда одухотворял творческие усилия подлинных художников, таких, как М. Горький, М. Шолохов, А. Фадеев, Л. Леонов. Через такого героя писатели, живописцы, драматург, кинематографисты стремились и стремятся выразить свои мечты, желания и надежды.
Понятие "положительный герой" нельзя рассматривать как нечто застывшее, статичное. Герой меняется с движением времени. И однозначно подойти к решению этой многогранной проблемы едва ли возможно. Но потребность в социально активных, гражданственных характерах была и остается одной из основных в советской литературе и искусстве. Задача эта сложная, и тем приятнее отмечать наши достижения последних лет. К наиболее ярким и сложным образам, созданным в литературе, можно отнести Едигея из романа киргизского писателя Ч. Айтматова "Буранный полустанок", Кирилла Заболотного из книги, украинского литератора О. Гончара "Твоя земля", Антона Соболева из книги "Грядущему веку" Г. Маркова. В драматургии это инженер Чешков из пьесы И. Дворецкого "Человек со стороны", современный хозяйственный руководитель, знающий, требовательный и к себе и к другим, решительно наводящий порядок на предприятии, борющийся с равнодушием и инерцией. Бывает, что герой Дворецкого и ошибается, но это не может заслонить в нем главного - стремления сделать жизнь людей лучше. Близок Чешкову многими чертами и секретарь райкома партии Торели из фильма грузинского режиссера Р. Чхеидзе "Твой сын, земля".
Так нужен ли положительный герой? В ответе на этот вопрос единодушны и советские писатели, и критики, и читатели: нужен, очень нужен. Он необходим писателям, потому что подобная личность наиболее полно отражает свое время, его особенности и тенденции. Только с помощью положительного героя писатель способен ответить на вопрос, что такое советский человек и социалистический образ жизни. Только такой герой, вступающий в борьбу за новое, передовое, справедливое, помогает художнику нащупать не надуманный, а истинный конфликт, без которого не может быть значительного произведения. И, наконец, совершенно необходим крупный, незаурядный характер читателю, особенно молодому, ищущему ориентиры в жизни, примеры, достойные подражания.
Каковы же основные отличительные черты положительного героя советского искусства?
Во-первых, он коллективист и воспринимает как личное дело все, что касается интересов и судеб его народа, Родины. (Эта черта раздражает "советологов", почему-то считающих, что личность должна противопоставлять себя обществу.)
Во-вторых, это высоконравственный человек, верящий в такие понятия, как "совесть", "честь", "благородство" и "справедливость". (Оппоненты советской культуры к понятию коммунистической нравственности относятся иронически.)
В-третьих, он диалектичен, сложен, порой противоречив, социально, общественно и граждански активен. (Это тоже непонятно многим "советологам", полагающим, что все человечество сегодня охвачено скепсисом и социальным пессимизмом.)
Положительный герой приходит в искусство из жизни. Он возвращается в жизнь вместе с тысячами своих единомышленников.
Юрий Мамлеев: возвращение из самиздата