Западная пропаганда обвиняет нас в том, что мы используем труд осужденных на различных стройках, в частности на БАМе, на строительстве газопровода Уренгой - Помары - Ужгород. Так ли это? И почему, собственно, нельзя заставлять осужденных работать?
Г. Найдич, Саратов
На Ваш вопрос мы попросили ответить доктора юридических наук, профессора Ю. М. ТКАЧЕВСКОГО.
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, в буржуазной печати и радиопередачах нередко встречаются клеветнические измышления об использовании труда осужденных, в частности на строительстве газопровода Уренгой - Помары - Ужгород и на БАМе. Но клевета остается клеветой, т. е., говоря юридическим языком, распространением заведомо ложных измышлений с целью опорочивания.
Сразу скажем - на упомянутых стройках труд заключенных не использовался и не используется. В этом не было и нет хозяйственной необходимости. К тому же, и это немаловажно, сложно было бы организовать должный режим для отбывания осужденных в условиях постоянного перемещения фронта работы на магистралях газопроводов и железных дорог. Так что подобные утверждения не имеют под собой никакой почвы.
Об этом же говорят и многочисленные свидетельства иностранных специалистов и общественных деятелей, побывавших на различных участках указанных новостроек. "Я должен назвать полным вымыслом утверждения, встречающиеся на Западе, будто СССР использует на строительстве газопровода труд заключенных. У нас были десятки встреч с рабочими, встреч по нашему выбору. И ни одна из них не дала нам повода усомниться в добровольности труда тех, кто сваривает трубы, укладывает их в траншеи, монтирует сложнейшее оборудование", - заявил национальный секретарь профсоюза рабочих нефтегазовой промышленности Итальянского союза труда Доминико Саградини, побывавший на строительстве газопровода Уренгой - Помары - Ужгород в составе профсоюзных делегаций французских и итальянских машиностроителей.
Мы не делаем секрета из того, что у нас осужденные работают. Да, труд в местах лишения свободы обязателен. И было бы странным делать исключение для осужденных в обществе, где трудятся все.
Что касается самого вопроса о принудительном труде, то надо сказать следующее: суть принудительного труда в капиталистических странах заключается не только в его обязательности, а главным образом в бесправии лица, привлеченного к такому труду, в том, что трудовые усилия связаны с дискриминацией, проявляющейся в ярко выраженной тенденции придать работе карательный характер, в стремлении наказать трудом, в отказе от его оплаты, в ограблении труженика.
В наших условиях о подобном характере труда и речи быть не может. Здесь труд свободный от эксплуатации, оплачиваемый. Однако от труда свободных граждан он отличается своей целевой направленностью, подчиненной решению основной задачи исправительно-трудовых учреждений - перевоспитанию осужденных.
Независимо от различного подхода к пониманию этого вопроса, принудительный труд для осужденных во всех основных международных документах признается правомочным. Характерно, что если в Международном пакте о гражданских и политических правах принудительный труд для заключенных именуется "каторжными работами", т. е. как бы подчеркивается мысль о каре, наказании, то в резолюции конгресса под эгидой ООН по предупреждению преступлений и обращению с преступниками говорится, что труд осужденных не должен рассматриваться в качестве меры, усиливающей наказание, а в качестве средства, обеспечивающего реадаптацию осужденного, которое должно дать навыки в каком-то ремесле, привить привычку к труду и предотвратить бездеятельность осужденных.
Все эти рекомендации давно и надежно используются в практике советских исправительно-трудовых учреждений. Возвращение к честной жизни осуществляется в СССР с помощью целой системы мер исправительного характера - политико-воспитательной работы, обязательности труда, общеобразовательного и профессионального обучения и т. п. При этом главным считается общественно полезный труд.
Безусловно, что труд осужденных имеет ряд ограничений, но это не меняет самой сущности труда как труда свободного от эксплуатации, хотя с юридической точки зрения он является обязательным. Их труд организуется с соблюдением правил охраны труда и техники безопасности, установленных законодательством, оплачивается по нормам и расценкам, единым для всего народного хозяйства, а его продолжительность не превышает пределов рабочего дня свободных людей.
Кстати, в США, Англии и ряде других буржуазных стран осужденные тоже работают. Но труд их организован на крайне низком уровне, а плата за него мизерная. Так, тюрьмовед Дж. Митфорд пишет, что по исследованиям, проведенным в штате Калифорния (США), производственное оборудование в тюрьмах "изношено и морально устарело", трудовые навыки, которым там обучают, "древние", предоставляемая заключенным возможность трудиться "лишь немногим лучше безделья". В тюрьмах Англии менее половины осужденных занято продуктивной работой на производстве, А какова оплата их труда? Дж. Митфорд отмечает, что 70 проц. осужденных за свою работу не получают ничего, остальные - примерно от 2 до 24 долл. в месяц. В Англии недельный заработок осужденного обычно мизерный - несколько шиллингов. Этой суммы недостаточно для покупки даже 2 - 3 пачек сигарет.
В тюрьмах западных стран повсеместно труд осужденных принимает уродливые формы. Поэтому зарубежным "поборникам прав человека" следовало бы побеспокоиться о своих заключенных, прежде чем истошно кричать "в защиту попранных прав" осужденных в СССР.
***
В нашей печати часто пишут о том, что выборы в США превращаются в соревнование "денежных мешков". А как же специальные американские законы, якобы ограничивающие власть доллара в избирательных кампаниях?
С. Горлов, Днепропетровск
На этот вопрос отвечает А. КОРТУНОВ (АПН).
ВЫ ПРАВЫ, в США существует целый ряд законов о финансировании избирательных кампаний. Большинство из них было принято американским конгрессом 10 лет тому назад. Поводом для принятия этих законов послужили скандальные разоблачения финансовых злоупотреблений руководства республиканской партии, сделанные при расследовании "уотергейтского дела".
По новым законам отдельный избиратель мог вносить пожертвование в сумме не более тысячи долларов, а отдельная организация или фирма - не более 5 тыс. долларов. Кандидату в конгресс запрещалось тратить из своего кармана на избирательную кампанию более 35 тыс. долларов. Соответствующие законы и постановления были приняты и на уровне конгрессов штатов. Однако строгими и непреложными все эти законы и постановления остались только на бумаге.
Заглянув в "прейскурант" последних избирательных кампаний, легко убедиться, что цены в нем не только не уменьшились, но и резко возросли. Место в палате представителей стоит уже 150 тыс. долл., в сенате - 1,5 млн., а губернаторское кресло - 2,5 млн. долларов. Стоимость выборов 1980 г. превысила 1 млрд. долл., а нынешняя избирательная кампания обойдется американцам по крайней мере в 1,5 млрд. долларов.
Новое законодательство подрывалось постепенно, изо дня в день, с использованием различных юридических уловок и хитростей. В 1976 г. Верховный суд США отменил закон об ограничении самофинансирования, признав его антиконституционным. Вскоре Джон Рокфеллер, добиваясь поста губернатора штата Западная Вирджиния, потратил из своих средств около 12 млн. долл. - по 300 долл. на каждого избирателя.
Под давлением многочисленных предпринимательских организаций корпорации США получили право принимать "политические взносы" от своих служащих, если эти взносы поступают "добровольно". Степень "добровольности" в данном случае, понятно, не поддается никакому определению.
Однако очевидно, что эта мера фактически свела на нет положение о потолке взносов в 5 тыс. долларов. Корпорации теперь могут по-прежнему вносить в избирательные фонды десятки и сотни тысяч долларов, предварительно разложив эти деньги на своих сотрудников и членов их семей.
Не последнюю роль в предвыборных баталиях в США играют и так называемые "комитеты политических действий". Они, как правило, объединяют корпорации целых отраслей промышленности, собирают значительные финансовые средства (до нескольких миллионов долларов) и передают их в фонд того или иного кандидата. Особо щедрые дары получают председатели комиссий конгресса, от которых во многом зависит прохождение законопроектов. За комиссию по сельскому хозяйству "отвечают" корпорации агропромышленного комплекса, за комиссию по вопросам торгового флота и рыболовства - судовладельцы и транспортные компании, и т. д. Иногда "комитеты политических действий" оплачивают три четверти расходов на переизбрание нужного им человека.
Существует и еще один способ обойти законодательство о финансировании избирательных кампаний. Ограничивая размеры взносов в пользу того или иного кандидата, закон не содержит никаких ограничений на финансирование кампаний против конкретных лиц. Этим приемом особенно широко пользуются различные группировки ультраправых. Они не столько помогают своим собственным кандидатам, сколько вредят их соперникам-либералам. В этих целях используются платные объявления в газетах, специальные "антирекламные" передачи по телевидению, различного рода митинги и демонстрации. Нередки случаи открытой клеветы и дезинформации общественности. В значительной степени благодаря таким "антикампаниям" на Капитолийский холм попали реакционеры Стивен Симмс, Джеймс Эбднор, Чарлз Грасли, Джеремия Дентон и другие конгрессмены.
Выводы статистики однозначны - в семи случаях из восьми побеждает тот кандидат, который располагает лучшей финансовой базой. А в самом благоприятном положении находятся кандидаты, имеющие значительное личное состояние.
Поэтому, например, из 100 членов сената США лишь 5 человек живут на свое жалованье, а для остальных оно (кстати, не такое уж маленькое - более 60 тыс. долл. в год) является лишь небольшим дополнением к их собственным средствам. Даже по официальным, явно заниженным данным, одна треть сенаторов - миллионеры.
Десятилетняя история законодательства о финансировании избирательных кампаний в США еще раз подтвердила старую истину: при капитализме деньги и политическая власть неотделимы друг от друга.
И пока существует капитализм, попытки законодательным путем ограничить власть доллара, пресечь финансовые махинации должностных лиц и покончить с незаконной деятельностью корпораций являются не более чем профанацией.
***
Известно, что Япония все активнее следует по пути милитаризации. В чем конкретно это выражается и какие цели преследует при этом японское правительство?
В. Лютиков, Лесозаводск
На вопрос читателя отвечает кандидат исторических наук Б. БАРАХТА.
НАЧНЕМ С ЦЕЛЕЙ. Как сообщило недавно агентство Киодо Цусин, правящая либерально- демократическая партия Японии приступила к разработке поправок к действующему закону о вооруженных силах страны. Наделить военное командование практически неограниченными полномочиями, признав, в частности, его "право" на ведение боевых действий за рубежом под предлогом "защиты японских граждан" - таков смысл опасных намерений Токио.
Чем будет чреват подобный шаг для многих стран Азии и Тихоокеанского бассейна, нетрудно догадаться. Ведь во многих из них действуют японские бизнесмены, работают японские фирмы и специалисты. Ныне Токио собирается "поддержать" их присутствие в регионе быстро крепнущими мускулами японского милитаризма.
Вопреки положениям конституции японское правительство давно уже превратило "силы самообороны" в полноценные вооруженные силы и продолжает наращивать их боевой потенциал как в количественном, так и в качественном отношении. Сейчас вооруженные силы "Страны восходящего солнца" насчитывают в своем составе около 300 тыс. человек, составляющих 13 хорошо подготовленных и мобильных армейских дивизий. По боевой мощи они занимают восьмое место в мире и одно из первых - в Азии. Япония, которую зарубежная печать все чаще называет "дальневосточным флангом НАТО", среди пятнадцати союзников США по этому блоку занимает 6-е место по численности военно-воздушных сил, 5-е - по подводным лодкам, обладает 4-м по тоннажу военно-морским флотом.
Япония приняла на себя обязательство осуществлять военное патрулирование тихоокеанских морских коммуникаций в радиусе до тысячи миль от своих берегов. Таким образом, Соединенные Штаты передоверили Токио выполнение части своих военных задач в северо-западной зоне Тихого океана - от острова Гуам до Филиппин. Премьер-министр Накасонэ подчеркнул важность этого шага и сообщил, что в проекте государственного бюджета на 1984/85 год особое место отводится "обороне" морских коммуникаций. Так, предусматривается строительство трех новых эсминцев, закупка восьми противолодочных самолетов Р-3С "Орион" и 17 истребителей "F-15". Военные приготовления Японии имеют явную антисоветскую направленность.
Управление национальной обороны (УНО) Японии уже давно домогается фактического выхода из-под контроля гражданских органов. В представленном недавно на рассмотрение правительства докладе УНО предлагается наделить военное ведомство правом начинать боевые действия без приказа премьер- министра и парламента. Военные круги добиваются самых широких полномочий по реквизиции транспорта, земельных участков и другого имущества граждан, призыву резервистов и целого ряда специалистов. Командование вооруженных сил настаивает, чтобы ему было разрешено применять силу против участников антивоенных выступлений.
Опасность милитаристских планов Токио совершенно очевидна. По словам "Нью-Йорк таймс", правительство Накасонэ добивается того, чтобы японское "политическое и военное влияние ощутили во всех странах Тихоокеанского бассейна".
[Есть ответы] Ваши вопросы от 30.07.1984