Сокращенный вариант статьи, опубликованной в газете "Советская Белоруссия".
МИКРОКЛИМАТ в этом "коллективе" крайне тяжелый: взаимное недоверие, доносы, оскорбления в лицо и за глаза. Даже общее знамя антисоветизма, под которым собрались радиоклеветники разных мастей, не может их примирить. Один из этой братии и назвал стиль жизни организации:
КАК ПАУКИ В БАНКЕ
Да разве может быть иначе? Ведь под одной крышей в редакциях радиостанций "Свобода" и "Свободная Европа" (РС/РСЕ) копошится человеческое отребье - белогвардейцы и власовцы, полицаи и сионисты, бандеровцы и уголовники.
Вот только несколько штрихов к портретам сотрудников РС, работавших и ныне работающих в белорусской редакции.
Станислав Станкевич, бывший бургомистр г. Борисова. В 1941 г. лично принимал участие в расстреле нескольких тысяч советских граждан, преимущественно женщин, детей, стариков. На РС был специалистом в области белорусской литературы и искусства.
Дмитрий Чайковский. Сотни честных людей по его доносам фашисты повесили и расстреляли в Минске. Был капитаном вермахта, служил в гитлеровской штурмовой бригаде. Затем - американская разведка и радиостанция РС.
Павел Урбан. Уроженец Лепельского района. В 1943 г. поступил на службу в немецкий карательный отряд СД по борьбе с партизанами, дислоцировавшийся в Витебской области. Вместе с оккупантами бежал из Белоруссии от народного возмездия. Пригрет радиостанцией "Свобода", активный сотрудник белорусской редакции.
"Специалистом по вопросам советской экономики", а впоследствии и руководителем белорусской редакции стал на РС уроженец Молодечненского района Юрий Сеньковский. Вот только несколько эпизодов из его биографии. В июле 1944 г. был завербован немецкой разведкой. В составе "зондеркоманды-204" направлен в разведывательную диверсионную школу. Готовился к заброске в тыл на территорию Белоруссии и Польши для ведения подрывной работы.
Отбыл срок тюремного заключения за воровство Михаил Геллер, могилевчанин, 1922 г. рождения. Под фамилией Кручек он сотрудничает на внештатной основе с РС как "специалист по советскому образу жизни".
Аркадием Носивичем, "специалистом по советскому законодательству", стал на РС Аркадий Рутман. Юрист по образованию, он отдал предпочтение торговле. Проворовался. А посему - 2 года тюремного заключения. В 1974 г. покинул нашу страну, влекомый сионистской пропагандой. Но в Израиль не поехал. Оказался на РС.
Даже американцы, представители ЦРУ, направляющие работу РС/РСЕ, бывает, не выдерживают присутствия рядом с собой подобного "контингента". И позволяют себе (как это следует из свидетельств очевидцев) без лишних объяснений, для стрессовой разрядки, плюнуть в лицо "контингенту". А "контингент", утершись, помалкивает. Ибо отлично понимает, что ссориться с хозяевами нельзя, а то окажешься посудомойкой или полотером.
Нередки и такие случаи, когда "новой волне" сотрудников (их отыскивают среди отщепенцев, бывших советских граждан, уехавших из СССР) приходится выслушивать от "стариков", воспитанных еще "в арийском духе", вопли: "Как они смеют говорить на идиш при мне, эсэсовском офицере!"
Дело дошло до того, что на дверях некоторых кабинетов стали появляться надписи: "Здесь сидит бывший каратель". Или: "В этом кабинете работает уголовник" - так протестуют "новые". А "старые" пишут докладные-доносы, где вновь прибывших называют, в свою очередь, и, видимо, не без оснований, "тупоголовыми", "мелкими жуликами", "бездельниками", "ничтожествами".
ЗНАКОМЬТЕСЬ - "ЧИСТЕНЬКИЙ"!
Василий Фрейдкин - на "Свободе" новый. И, чем очень гордится, "чистый": не убивал людей, не совершал уголовных преступлений. А свои Миоры, землю, где вырос, считает, что не предавал, только искал возвращения на родину праотцов - в Израиль. На радиостанцию его привели "убеждения" - "нести правду" советским людям. И уж совсем незначительная деталь: на израильскую землю он так и не ступил, оказался в США; а то, что работает в учреждении, напрямую связанном с ЦРУ, и вовсе мелочь.
Ну что ж, остается только поздравить руководство РС с приобретением такого "чистенького" и одновременно посочувствовать: на какую же никчемность приходится опираться. Видно, совсем плохи там дела с кадрами...
А теперь более подробно об этом новом "приобретении" радиостанции "Свобода".
Василий Давидович Фрейдкин родился в 1947 г. в городском поселке Миоры Витебской области. Поздний ребенок финансового работника Давида Соломоновича и закройщицы Сарры Хацкелевны Фрейдкиных, а потому - лелеемый.
За каждым шагом мальчика следили восторженные глаза матери. Чтобы сын не оставался без ухода ни на час, в дом была приглашена нянька. Семья жила состоятельно, ни в чем ребенок не знал отказа. И это так понравилось мальчику, что мамину и папину слабость он всячески поощрял и когда стал юношей, а затем мужчиной. Выражалось это во все более настойчивых требованиях для себя различных благ.
- У первого в классе модные одежда, вещи всегда появлялись у Васи, - рассказывают бывшие одноклассницы, ныне завуч-организатор внеклассной и внешкольной работы Миорской средней школы N 2 Людмила Васильевна Бурцева и Галина Сергеевна Алексеева, преподаватель заочной школы.
- Он любил щегольнуть, прихвастнуть новым, изображая барственность и вальяжность. Это стремление к внешней антуражности мы считали его слабым местом. Часто подтрунивали над ним.
Но со временем "слабость" стала опасной чертой характера. Уже позже, когда Вася стал студентом, не раз, вызванная на телефонные переговоры с сыном, старая мать уходила с почты, вытирая слезы. "Опять требовал денег, да так грубо", - объясняла она сочувствующим соседкам.
Любыми средствами. Вася стремился выделиться: то ли новым галстуком на вечере, то ли ехидненьким вопросом к учителю, явно вызванным прослушанными им комментариями зарубежных "радиоголосов", то ли выбором профессии, к которой не имел никаких склонностей, но звучащей, с его точки зрения, очень значительно - журналист, то ли купеческим, явно не по средствам приглашением в ресторан. И практически всегда действовал, опираясь на внешние эффекты. Уже тогда его натура ориентировалась по принципу: не быть, а иметь. Он мог бы хорошо учиться, но не учился, стремления к приобретению глубоких знаний за ним не наблюдали. Он мог быть хорошим товарищем, но не стал, так как не хотел утруждать себя обязательствами. Мог быть хорошим сыном, но не получилось, ибо утерял чувство обратной связи даже с близкими людьми, все до предела замкнув на своих желаниях, интересах.
ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ВНИЗ
Быть значительным и заметным, влиять на судьбы в реальном мире он решил, обретя профессию журналиста.
Собрав несколько юнкоровских заметок, дававших повод Василию для далеко идущих планов, он в 1966 г. поступает на заочное отделение факультета журналистики Белорусского государственного университета. Затем устраивается корректором в миорскую районную газету "Сцяг працы".
Артур Витольдович Коренько, в то время редактировавший "Сцяг працы", несмотря на то, что прошло немало лет, Василия Фрейдкина, проработавшего в редакции всего три месяца, вспомнил сразу.
- Хорошая память на людей?
- Скорее незабываемые впечатления от его человеческой и профессиональной безнравственности, - отвечает Артур Витольдович. - Судите сами. Пришел в редакцию человек. По его собственным уверениям, очень хотевший достичь профессиональных высот. Ну что ж, учись, дерзай, пробуй! Первые командировки, встречи с людьми, первая ответственная проба пера... На редакторский стол легли скудные по мысли, серые по языку заметки студента. Ничего, ободряли мы его, первый блин комом, набьешь руку, преодолеешь робость - получится. Переписали за него один материал, второй, третий, чтобы не отбить охоту у начинающего. А четвертый вернули. Подробно рассказали, как надо над ним поработать. Смотрим, не любит парень трудиться: не стремится и за фактурой интересной поохотиться, и написанное перекомпоновать, доказательности поучиться. Хочет, чтобы все шло сразу, с лета. А так не получается...
И вдруг приносит материал. Рассказ о молодой работнице торговли. С выдумкой написан, со знанием дела, язык яркий. Похвалили работу начинающего журналиста. Отметили эту публикацию и на межрайонной журналистской летучке. Ну вот, решили мы, лед тронулся. Значит, будет парень писать. Но радость была недолгой. Очень скоро обнаружилось, что удавшаяся статья - откровенный и бесстыдный плагиат. Материал полностью, за исключением подставленной новой фамилии, списан из республиканской газеты. Когда с Фрейдкиным состоялся нелицеприятный разговор, он уронил фразу: "Дурак, списать сумел, а "хвосты" ликвидировать не смог".
После слезливых объяснений и просьб ему была предоставлена возможность доказать свои способности. Но увы, опять пошел поток откровенно слабых материалов, а когда из- под его пера "вынырнула" хорошая статья - мы повторно уличили автора в списывании. Миорской газете пришлось расстаться с человеком, ее компрометирующим.
НИКАКОЙ ТЕБЕ СВОБОДЫ
Итак, с марта по май 1968 г. Фрейдкин корректор газеты "Сцяг працы", затем полгода - на иждивении родителей. Несколько месяцев - литсотрудник многотиражной газеты на Свердловском камвольном комбинате. И опять почти год на содержании у родителей. Пять месяцев - подсобный рабочий галантерейно-художественной фабрики в Юрмале. И снова около года на иждивении родителей, и т. д.
Не мешает сообщить, что в это время отцу Василия было под 80. Но сына не смущало великовозрастное иждивенчество. Уж как-то само собой складывалось, что он практически всегда жил полностью или частично за чей-то счет (родителей, жены, прочих родственников).
В середине 70-х годов умерли один за другим отец и мать. К этому времени появились свои дети. И тут, хочешь не хочешь, а жизнь, бывшая до сих пор цепью необременительных связей и отношений, поставила условие: научись зарабатывать на кусок хлеба.
Взяв несколько уроков у отца жены, опытного жестянщика, Фрейдкин подался в бригаду кровельщиков. Так завелись кое-какие деньжата.
Боже, что тут началось! Василий почувствовал себя очень значительным человеком, семья ему не указ: ну кто и что может сообщить умное в этом доме?! Ведь ни у кого нет высшего образования- неучи горькие. Супружеские обязанности его творческую натуру - всю в порывах, страстях, влечениях - естественно, начали сковывать по рукам и ногам. И молодой мужчина, надежда и опора семьи, прибег к демонстративным уходам-поездкам, Устраиваемые им скандалы, казалось, доставляли ему удовольствие. Он говорил: я плевал и буду плевать на тех, кто мешает мне удовлетворять мои желания. Он уже не различал ни добра, ни зла, а только приятное и неприятное становилось мотивом, определяющим поступки.
Все чаще знакомые Фрейдкина стали замечать в речах Василия, который имел обыкновение говорить много и не по делу, различного рода недовольства. Он осуждал всех и вся в том, что явно не состоялась его личность. Виновные искались во всех сферах и областях, обвинялись и близкие, и далекие. Единственно, кто был непогрешим, - это сам Василий. А тут еще вкрадчивые голоса из-за рубежа: еврею, с его врожденными способностями, должна быть уготована другая судьба. А обрести ее можно только в обществе "равных возможностей".
И вот уже Фрейдкин подает заявление с просьбой разрешить выезд в Израиль для воссоединения с родственником - дядей жены.
НА ФИНИШНОЙ КРИВОЙ
Но Израиль он, как мы говорили, минул: пусть там поутихнут страсти, стабилизируется жизнь - тогда и смотреть будем, а пока - в "спокойную" Америку...
Крупному кровельщику и несостоявшемуся журналисту диктовать в Америке свои условия не приходится, выбирать, естественно, тоже. Лишь бы взяли... А тут предложили за умеренные деньги политическое предательство. Раздумывать Вася не стал. Так и появился на радиостанции "Свободе" новый специалист по Белоруссии - Василий Крупский.
На РС, как и положено пособникам ЦРУ, все имеют псевдонимы. Вот и Фрейдкин постарался прикрыть свое ничтожество именем талантливого сотрудника миорской газеты - Крупского, безвременно ушедшего из жизни. Даже тут плагиат - чужого доброго имени, подло возрожденного в предательской оболочке.
Звучат позывные антисоветской диверсионной радиостанции под лживым названием "Свобода". К микрофону подходит Крупский-Фрейдкин, чтобы проникновенным голосом зачитать на белорусском языке очередной поклеп. Каких только сторон жизни нашей республики, страны не касается "комментатор". Его неожиданно обнаружившаяся на радиостанции энциклопедичность просто поражает. Вася теперь может дать оценку важному визиту в нашу страну главы дружественного государства, произвести экономический анализ итогов выполнения пятилетнего плана республикой, поделиться результатами чуть ли не собственных социологических исследований, проведенных в молодежной среде.
Рука "работодателя" чувствуется в каждом радиомонологе новичка. Но как бы ни наводился "глянец" на тенденциозно склеенные факты - грязная стряпня видна во всем. Да это и понятно, ведь сотрудникам РС платят в прямой пропорции: чем больше лжи, неважно какой - грубой ли, изощренной, чем "качественнее" работа по "размягчению социализма" - тем увесистее гонорары.
Судя по всему, именно деньги стали тем дезодорантом для Василия Давидовича Фрейдкина, которым он пытается приглушить запах крови, исходящий от его коллег. Еще не остыл микрофон от дыхания полицая-антисемита, участвовавшего в расстрелах на Витебщине - 5 тыс. человек в Глубоком, 4 тыс. в Дисне, 2 тыс. в Миорах, - как, обменявшись с монстром любезностями, к тому же микрофону идет Фрейдкин.
И не донимает его память о том, как чудом спаслись от расстрела его отец и мать, как ежегодно относят цветы к месту гибели своих близких его бывшие миорские соседи Д. Гельван, потерявший жену и пятерых детей, А. Нехамчин, похоронивший в страшном рву мать, отца, жену, троих детей, Р. Макутонин, лишившийся отца, матери, двух братьев и сестры. Память и совесть всегда обременительны для тех, кто сдал свои души в ломбард РС.
Вот и все. Не всегда человек замечает, когда пересекает ту черту, за которой начинается жуткая топь предательства. Но уж если ее пересек, это конец. Назад пути нет. Предателем становятся однажды, но навсегда. И меры презрения к ним нет.
Как объявляли войну