В Москве живёт дочь пассажира, который выжил в кораблекрушении 14 апреля 1912 года.
ВЕСЕННЕЙ ночью 1912 года океанский лайнер столкнулся с айсбергом и стал легендой, ещё не успев опуститься на морское дно.
Год спустя после американского госпиталя, с компенсацией от лорда-мэра Лондона в кармане возвращался домой русский парень, спасшийся с тонущего корабля...
СРЕДИ двух десятков фамилий с пометкой "русские" из перечня пассажиров не было ни одной, звучащей по-русски. Зелман Злоковский, Симон Вайсмен, Джен Драпкин... Кто-то из них вместе с громадой корабля ушёл на дно, кто-то осел на новой родине.
Мурзакана Кучиева не было даже в этом "русском" списке. Он ехал третьим классом - и его имя вообще не должно было всплыть никогда: бедняков в ту ночь запирали на нижней палубе, отрезая путь к спасению.
Однако он вернулся домой. Единственный из русских.
Пункт назначения - Нью-Йорк
ПОЕХАТЬ на заработки в Америку, Францию, Австралию, вернуться в родное село с большими деньгами, построить дом, привести в него жену, завести парадный выезд и дожить до старости - такое будущее рисовалось почти каждому осетинскому парню в начале прошлого века. Двадцатилетний Мурзакан из села Аргон, что в переводе Бешеная река, настоящий кавказский мужчина, тоже ехал за своим будущим: из маленькой тёплой Осетии в портовый Саутгемптон в Англии, а там - пункт назначения Нью-Йорк... Конечно, он попал на "Титаник", ведь ему было 20 лет, а этот новенький корабль самый быстроходный лайнер в мире, как кричали газеты на каждом углу. На деньги, которые копил полтора года, он купил самый дешёвый билет...
Корабль шёл прямо в ночь, и рядом не было никого, с кем можно было бы перемолвиться словечком. О том, например, как огромен "Титаник", как тёмен океан и каких скакунов арабской породы он, Мурзакан, заведёт по возвращении в родное село. Он в одиночку плыл за своим будущим, а навстречу кораблю уже двигался оторвавшийся айсберг. Мурзакан Кучиев не любил этих воспоминаний, но вот это он помнил:
помнил, как на вторые сутки пути, незадолго до полуночи, у него свело живот от чего-то съеденного на ужин (селёдкой было это "что-то", как вычитал его правнук в Интернете в меню того вечера. Оно давно стало раритетом, это меню, и в третьем тысячелетии его продали с аукциона за 45 тысяч долларов). На подкашивающихся ногах он выбрался из душного трюма на верхнюю палубу и, не стесняясь парочек, гуляющих там в ту безлунную ночь, перегнулся через перила к океану. Почти в ту же секунду их лайнер был сокрушён глыбой льда. Он ещё не знал, что его попутчики из третьего класса, которые тоже плыли за своим будущим, а может, уплывали от прошлого, уже были обречены;
помнил, как стащил с кого-то спасательный жилет, когда человеческая волна зашлась паникой, и, не колеблясь, прыгнул с высоты в чёрную воду, бурлившую людьми, шлюпками, дорогой мебелью, на которой можно было дрейфовать. Он плыл на стуле красного дерева, дрожа от холода;
помнил, как женщина кричала на языке, понятном всем, языке молящего о спасении, вцепившись в его шею мёртвой хваткой, и не отпускала даже после того, как умерла, замёрзнув. И он всё никак не мог разжать её пальцы.
Потом Мурзакана Кучиева подобрала шлюпка.
Он отлежал в госпитале с обмороженными ногами и вернулся в родное село. С большими деньгами, как и должен был, - пусть и не заработанными, а отступными. Построил дом, привёл в него жену и завёл парадных скакунов на выезд. Вся сбруя их была из серебра... Любимая жена Анисья, тихоня и мастерица, шила свадебные наряды девицам со всего Кадгорона. Оставалось только дожить до старости.
Инцидент с "Титаником" был исчерпан. Только не покидал страх холода, и ноги начинали ныть каждую весну, всю жизнь напоминая о пережитом. Всю его недолгую жизнь.
Тонуть в кораблекрушении века по сравнению с тем, что ждало дома, было не самой большой бедой!
Дочь врага народа
СНАЧАЛА была война, Первая мировая. А Мурзакан Кучиев - казачьим сотником на ней. Два ранения, два Георгиевских креста - их он не снимал даже в госпитале, цепляя к нательной рубахе.
Потом была революция. А Мурзакан в ней - большевиком.
Потом её последствия. Кучиев был уже начальником милиции и отцом двоих детей. Его старший брат Асланбек - главным коммунистом на селе. Его застрелили бандиты - прямо через окно школы, где Асланбек проводил партсобрание. В ограде школы его и похоронили, а в Кадгороне развязалась кровная война. Начальник милиции убил нескольких джигитов из вражеского клана в перестрелке, вырыл вокруг своего дома окоп и ездил с охраной. А бандиты постреливали из-за угла...
Потом дом с белёными стенами накрыла волна раскулачивания: плавал в Америку, кровник, любитель арабских скакунов - чем не враг народа! Дом, лошадей и кинжалы отобрали и семью выслали из села. Спокойная старость была сейчас даже дальше, чем в смертельную ночь на обломках парадной мебели суперлайнера века.
Двое маленьких Кучиевых, Анна и Витя, и жена Анисья ехали в азиатскую ссылку в одном вагоне, Мурзакан - в другом. По дороге в грязном товарняке, застрявшем в раскалённой казахской степи, Анисья умерла от родов - вместе с малышом. Это было самым страшным ударом для Мурзакана. Что по сравнению с этим часы, проведённые на стуле красного дерева в ледяном океане!
Из той ссылки бесстрашный Мурзакан бежал. Выкрал Аню и Витю из детского дома и вернулся в Кадгорон. Родственники дрожали, а Кучиев открыто ходил по селу. Он выжил в той океанской бездне, и холод близкой смерти навсегда его закалил. О, теперь ничего не было страшно. Только вот смешалось всё: красные, белые, враги, друзья... И девятым валом подошёл тридцать седьмой. Мурзакан Кучиев, вечный скиталец, оставив детей приютившей их вдове, к тому моменту уехал на заработки в Таджикистан. Теперь косили уже без разбору, и Мурзакана Кучиева отправили в его последнюю ссылку, на Дальний Восток.
Его дочери Ане было тогда восемь лет. Она краешком уха успела послушать про селёдку с "Титаника" и про женщину, сжавшую мёртвыми пальцами горло. И запомнила эти рассказы навсегда. Хотя тот эпизод биографии её отца и не был главным в его судьбе, в которую впечатались все катастрофы начала двадцатого века - Первая мировая, семнадцатый и тридцать седьмой...
Дочь русского с "Титаника" сейчас живёт в Москве. Глядя на три оставшиеся отцовские фотографии, где он в черкеске и папахе снят перед своим путешествием за будущим счастьем, она вспоминает, как много лет назад, когда была маленькой дочкой врага народа, в третьем классе написала письмо Сталину с просьбой, чтобы отца вернули домой. Ей пришёл ответ, что ответа не будет, потому что "архивы не сохранились". Мурзакана Кучиева опять не было в списках... А потом приёмной матери его детей ссыльные товарищи переправили записочку, из которой стало понятно, что там, на краю земли, по весне, вновь заболев своей океанской болезнью, он не вынес холода, которого боялся всю жизнь, и замёрз во льдах.
Рядом лежал океан.
Грузинский РАБ