"В тот раз я не умер", - говорит семилетний мальчик. Он не знает, что может случиться и другой раз...
ДЛИННЫЕ коридоры. Каталки под простынями. Серьёзные доктора. Взрослые, тихо лежащие в палатах. И длинная кровать в углу, застеленная больничным синим покрывалом. А на ней - мальчик, от горшка два вершка. Смотрит исподлобья, вертит в руках игрушечный оранжевый автомобиль, крутит колёса. "Ярослав сейчас прямо помешался на машинках и солдатиках", - говорит бабушка. Обычное мальчишеское занятие - играть. Только шрам, видный в разрез его клетчатой байковой рубашечки, - он идёт через всю грудь и живот - отличает Ярослава Епифанова, семилетнего пациента главной кардиологической клиники страны, от его сверстников.
Ярослав появился на свет в Малоярославецком роддоме. "Всё хорошо", - сказали той ночью его бабушке Тамаре. А ранним утром в окне палаты появилась заплаканная фигурка Алёны Епифановой. И бабушка родившегося ночью мальчика читала по губам его молодой мамы: "В-с-ё п-л-о-х-о..."
У Ярослава Епифанова, которому не исполнилось и дня, было три порока сердца. Врач-кардиолог сказала: "Ваш ребёнок умрёт".
Но Ярослав тогда не умер. Первый шрам протянулся через всю грудную клетку, когда ему было 9 месяцев. Вторую плановую операцию сделали в пять лет - и на этом собирались остановиться. Но случилась третья, до которой он едва дожил.
- Это описать невозможно: Ярослав отекал так, что становился похожим на надутый шар. Веки накрывали глаза, он дышал через раз. Из Малоярославца нас на "скорой" срочно отправили в Бакулевский центр. Шофёр гнал изо всех сил, долетел до Москвы за 2 часа. Мы думали, живым Ярослава не довезём...
Лечащий врач Татьяна Астраханцева в тот раз за 4 часа сняла все симптомы, Епифановы вернулись домой, и Ярослав пошёл в детский сад. Как обычный ребёнок. "Дети для него - всё! Вы не представляете, как он любил играть!" - вспоминает его бабушка то время, когда Ярославу было 5 лет и казалось, что болезнь больше не вернётся.
К этому времени его мама и бабушка развелись с его отцом и дедушкой, и Ярослав стал единственным светом в окошке для обеих женщин. Епифановы работали в санатории: мама - поваром, бабушка - электромехаником. Их единственный мужчина, бывало, капризничал и слишком увлекался солдатиками, но каким же это было счастьем! Ведь наступали дни, когда его не радовал даже оранжевый автомобиль и не хотелось идти в детский сад...
Семилетнее сердце снова стало давать сбои. Ярослав раздувался, как воздушный шар, и еле дышал. Так он опять оказался в столичной больнице. На этот раз лечащий врач была категорична: "Нужна третья операция".
- В случае Ярослава, к сожалению, радикальная анатомическая коррекция невозможна, так как у ребёнка сочетания нескольких тяжёлых пороков. Он поступил к нам в марте с выраженной сердечной недостаточностью, и за это время с помощью комплексной терапии нам удалось привести его в хорошее состояние: мальчик играет, улыбается, у него даже друг завёлся в соседней палате. Но если сейчас выписать его домой, не проведя операцию, через некоторое время всё вернётся обратно...
Ярослав Епифанов, семилетний пациент кардиологического центра, нахмуря лоб, пытается рассуждать как взрослый, но получается это у него так по-детски, что вызывает улыбку:
- Я болеть стал. И ничего не помогало - ни уколы, ни молоко... А потом помогли таблетки. Такие круглые, синие!
И добавляет:
- У меня сердце занемело и остановилось. Но в тот раз я не умер... Только вы не спрашивайте как - мне это лучше забыть, чем запомнить.
И прикладывает ладошку к нагрудному карману клетчатой рубашки.
Эндоваскулярная операция, необходимая Ярославу, не входит в квоту и стоит 98 тыс. руб. У мамы-повара и бабушки-электромеханика этих денег нет. Если операцию не сделают сейчас и Епифановы уедут в Малоярославец, возможно, что в следующий раз шофёр не успеет долететь до Москвы...
Мокрым штанишкам - бой!