В этом году военными прокурорами проведено свыше 35 тыс. надзорных мероприятий, в ходе которых выявлено более 88 тыс. нарушений закона.
В ГОСТЯХ у главного редактора еженедельника "Аргументы и факты" Николая ЗЯТЬКОВА заместитель Генерального прокурора РФ - Главный военный прокурор генерал-полковник юстиции Сергей ФРИДИНСКИЙ.
Дедовщина с кулаками
- ПО ПОВОДУ правонарушений, попросту говоря, дедовщины, унижающей человеческое достоинство в армии. Постоянно звучит тезис, что якобы это естественно, потому что армия - часть общества. Я не очень с этим согласен! Если есть некая закрытая зона, ограниченная рамками устава, единоначалия, где действуют другие, более жёсткие взаимоотношения, значит, по идее, там должно быть лучше?
- На самом деле так и есть. И никто не сравнивает преступность в армии с преступностью в обществе.
Вот открытое общество, а вот армия. К примеру, у нас в стране ежегодно учитывается 3 млн. преступлений - в армии их примерно 30 тыс. Даже с латентными (скрытыми), которые, безусловно, есть. Подводя итоги первого полугодия, мы получили 12,5 тысячи учтённых преступлений. Это не только в Вооружённых силах РФ, а данные по всем поднадзорным нам войскам.
- И всё же 12,5 тыс. преступлений - "солидная" цифра для армии, якобы самого законопослушного института в обществе.
- Мы этого не скрываем. Но быть в обществе и одновременно вне его нельзя. Преступления в армии не могут не совершаться. Надо понимать, что дедовщина - не та болезнь, которая рождается и умирает в армии. Сегодня положение таково, что убийства начинают совершать дети семилетнего возраста. Причём убивают близких людей: братьев, сестёр, бабушек и дедушек.
Прививается культ насилия. Главное - уметь с кулаками постоять за себя. Эти "кулаки" приходят в армию. И те солдаты, которые до армии были лишены такого "воспитания", оказываются униженными и оскорблёнными. Они не готовы противостоять силе, садизму, цинизму в армейских условиях. Вот вам и борьба противоположностей.
- При вас закончилось дело рядового Андрея Сычёва. Вы отвечаете за то, что правильно учтены все доказательства? В обществе есть некоторая неудовлетворённость "мягким наказанием" его мучителя. Сычёв остался инвалидом на всю жизнь, а осуждённый получил 4 года колонии. Это справедливо?
- Накал страстей произошёл в обществе вокруг дела А. Сычёва, а не по существу его. Поэтому многие считали, что должно было произойти что-то архиважное: либо оправдательный приговор, либо смертная казнь. Дело очень сложное с точки зрения медицинских исследований, тяжких последствий. Но с точки зрения уголовного процесса оно не выходит за рамки подобных деяний. Я соболезную его семье и разделяю горе близких солдата, но ради объективности хочу сказать, что дело Сычёва не должно было закончиться на уровне Нюрнбергского процесса. Такие преступления, и даже более тяжкие, в армии пока совершаются. Мы пытались быть максимально объективными, и гособвинитель пришёл к выводу, что последствия наступили в результате неосторожной формы вины Сивякова. Осуждённый действительно издевался над солдатом Андреем Сычёвым, заставляя сидеть его на корточках. Это доказано абсолютно точно! Но то, что это явится толчком к развитию тяжких последствий, осуждённый Сивяков не мог знать и предвидеть. Если бы подтвердилась его умышленная вина к наступлению таких последствий, было бы другое наказание.
"...В кабинете не сидел"
- СЕРГЕЙ Николаевич, 7 лет работы на Северном Кавказе были с запахом пороха. Как прошёл фронтовой период вашей жизни?
- Нелегко. На войне как на войне! Фронтовой романтики я хлебнул с лихвой. Было тяжело психологически. Перестал нормально спать по ночам и ловил себя на мысли, что трупы, кровь становятся привычными, служебными заботами. Долго не мог от этого уйти. Да и сейчас не совсем ушёл.
В кабинете не сидел и по 250 дней в году проводил в командировках. Жизнь и работа проходила в машинах и вертолётах: иногда за неделю наматывал 5-6 тыс. км, а за одни сутки мог проехать 3-5 субъектов нашего округа. В дороге принимались решения, подписывались документы. Вся организационная работа лежала на мне: до 2000 года в Чеченской Республике не было прокуратуры. И самое главное - 99% всех террористических преступлений происходило на юге. Приходилось работать почти круглосуточно.
- Вы занимались не только профессиональной работой, но и публично информировали общественность о терактах на Северном Кавказе. Ведь бывает так, что в Москве пока ещё не имеют окончательного мнения, а вам необходимо сообщить вслух о принятых мерах...
- Я всегда отвечал за каждое слово. И, пока сам не "пощупал руками" событие и не осознал, что происходит, никогда не говорил того, чего не понимал. С точки зрения оценок убеждён - для того чтобы сделать человека крайним, нужно знать больше него. Сидя в кабинете, крайним на войне можно легко сделать кого угодно. Так что моим офицерам приходилось несладко. Для того чтобы они выполнили свои задачи, я ежедневно развозил по окопам и блиндажам следователей, прокурорских работников. Они фактически работали на войне, продвигаясь вместе с войсками.
- Шла война, и в этих условиях многие военнослужащие преступали закон. Один из примеров - дело полковника Буданова. Как тут рассудить? С одной стороны - он совершил преступление, а с другой - выполнял боевую задачу. И быть "стерильным" на войне невероятно тяжело.
- На пути следствия мы всегда стремились понять: был человек лишён возможности не совершать того, что он сделал, или преступление явное, даже несмотря на фронтовые тяготы. В любом этом случае мы не отступали от закона. Да, на войне кое-кто преследовал свои интересы. Как говорится, "кому война, а кому мать родна". И, выдернув из жизни один-два факта, нельзя представлять всю картину боевых действий только в негативном виде, как это делали некоторые господа на Парламентской ассамблее в Страсбурге или просто в СМИ.
- Очень непростой была обстановка в Беслане. Вы тогда молчали два дня.
- Пошли дрязги и слухи о том, что кто-то хочет обмануть жителей Беслана, российскую общественность. Это было связано с недостатком информации о заложниках, в том числе и у нас. Мы это понимали и пытались что-то сделать. Не всё получалось. Поэтому я не считал возможным говорить, не разобравшись до конца.
- Суд прошёл. Осуждён единственный оставшийся в живых террорист Кулаев. Но тем не менее высказываются параллельные версии. Ещё не обнародован доклад парламентской комиссии. Как вы считаете, тема Беслана не закрыта?
- Я не понимаю тех людей, которые якобы за два месяца составили о трагедии в Беслане своё личное мнение, подвергнув сомнению действия официальных органов. Так поступать нельзя! До сих пор идёт тщательная работа, чтобы устранить различные противоречия в показаниях заложников и прояснить реальную картину теракта. Сколько это будет проходить по времени, сказать трудно. Только одних участников судебного процесса около 1,5 тысячи.
Насколько мне известно, парламентская комиссия свою работу закончила, и, как сказал её председатель А. Торшин, доклад будет обнародован в декабре 2006 г. Следствие продолжится и дальше.
Если не в армию, то в тюрьму?