"Когда я умру, не надо пышных похорон. Заверните меня просто в газету", - завещал он. Когда он умер, так почти и вышло.
"ПОСВЯЩАЮ дочери Светлане" - стоит курсивом короткая строка под названием последней книжки фантаста А. Беляева. "Ариэль" - роман о человеке, который наяву умел летать так, как летают только во сне, - вышел в 1941 году. В январе 42-го писателя уже не стало.
В зимнем Пушкине, под Ленинградом, стояли немцы.
"А если бы осталась одна голова?"
ПЛОТНЫЙ туман прореживает спальную окраину Петербурга. Я иду к его дочери Светлане.
На столе - чай и хлеб. На стене - портрет папы в рамке. Я щёлкаю цифровым фотоаппаратом - "Фантастика! Жалко, папа не дожил". Последний раз она видела его, когда ей было 12.
Беляев в этом возрасте, мальчишкой, прыгал с крыши сарая, раскрыв старенький зонт - надеясь взлететь... В свои 12 лет его дочь ковыляла с ребятами смотреть на руины - авиационная бомба упала на магазин игрушек.
Всего пару раз Светлана Беляева смогла получить гонорар за книги отца. А в 91-м истёк пятидесятилетний срок её прав на авторские отчисления. Вот всё её наследство: отец писал фантастику - она пишет фэнтези. У отца всю жизнь был туберкулёз позвоночника - у неё уже 78 лет туберкулёз коленного сустава.
- Отец плакал, когда узнал, что мне передалась его болезнь. Хотя свою он переносил очень мужественно. И даже привык к ней. Большую часть жизни он проводил лёжа, в специальной гипсовой "кроватке", в которой боль чувствовалась не так остро. Клал на грудь фанерку - и писал. А когда наступали улучшения, выходил на улицу, затянутый в кожаный корсет. Во время обострений его загипсовывали по самые уши. Это было похоже на инквизицию: он лежал на растяжках, где роль грузов выполняли привязанные к ногам кирпичи... "Мой мир ограничен расстоянием вытянутой руки", - говорил он.
И отправлял своих героев в неизведанные глубины моря и к далёким звёздам. "Человек-амфибия", "Звезда КЭЦ". С себя, из своего мира расстоянием в руку, он написал одну книжку, сузив мир героя ещё больше. "А что, если бы осталась одна голова?"
- Идея "Головы профессора Доуэля" отцу пришла, когда он в своём беспомощном состоянии задумался, что, не будь у него рук, он не мог бы даже мухи согнать со своего лица.
Чёрный жук сел на лоб профессора Доуэля в начале романа.
- Моя мать, Маргарита Магнушевская, наполовину шведка, стала для него всем - сиделкой, женой, машинисткой. Они познакомились после революции в Ялте. Отец лежал, прикованный к кровати. Она работала в библиотеке и приносила ему книги.
Когда через 10 лет НКВД разрешит взять в сибирскую ссылку самое ценное, Маргарита завернёт в узелок книги первого советского фантаста, своего мужа.
Гнилая интеллигенция
ТОГДА, в Ялте, когда на время отпустила болезнь, Беляев, сын смоленского священника, всю жизнь боявшийся, что это выплывет на свет, и печатавшийся в научных журналах и газетах, перепробовал много профессий: работал в детском доме, милиции, библиотеке. Маргарита была рядом: даже в милиции снимала отпечатки пальцев... "Я таких, как вы, в 18-м году к стенке ставил", - шипел в милиции на "гнилую интеллигенцию" местный прожжённый большевик.
Беляевы переехали в Москву. В две другие комнаты коммуналки подселились работники НКВД.
- Маму зажимали на кухне... Отец, сын священника, боялся дать отпор. Пришлось снова уехать. Мама вспоминала, как они с отцом сидели в кино и слышали со всех сторон шёпот победившего пролетариата: "Шляпа! Очки! Интэллигэнция!"
Точно так же передразнивали мать и дочь Беляевых в 43-м в немецком лагере для перемещённых лиц, когда они с высоко поднятой головой говорили "спасибо" - за баланду из жмыха. Как будто и не было всей той довоенной славы...
- "Голова профессора Доуэля" выходила по частям в газете, и на переменах школьники сбегали в киоски - караулить очередной номер.
- Отец впервые почувствовал себя инвалидом, когда началась война. Фантазия тут уже не могла помочь, а пойти сражаться на фронт или элементарно защитить нас с мамой он не мог.
Писатель-фантаст видел войну из окна. Вот во двор упала многотонная бомба - осыпав штукатуркой и чудом не разорвавшись. Вот прошла колонна, оставляющая Ленинград, - и на следующий день в обратном направлении промаршировала немецкая. На фонарном столбе под окном повесили еврея с фанерной табличкой на груди. Во дворе устроилась немецкая кухня, и мама Маргариты попросилась туда чистить картошку - за котелок супа и пригоршню очисток.
Начался голод. Старенькая бабушка, жена и болезненная дочь перебивались крохами - но жили. А писатель-фантаст умирал. "Отец лежал и молчал".
Если бы люди и правда могли летать... Как Ариэль.
Александр Беляев умер от голода 6 января 42-го. Гроб с телом выставили в холодную комнату на тот срок, пока Маргарита уговаривала гробовщика, искала подводу - почти месяц. Жена заходила проведать мужа. В один из дней он оказался раздетым - мародёры сняли с фантаста костюм. Света в ту комнату не заходила.
- Похоронить отца мы не успели. Через месяц в телячьем вагоне нас угнали в лагерь в Пруссию - иначе расстрел. Гробовщик обещал маме, что выроет для отца могилу. Но свалил тело в общую яму.
А их ожидали три года немецких лагерей. И одуванчики на обед.
Долгожданная победа, а после неё без паузы - 11 лет ссылки для жены и дочери Беляева далеко за Урал. В землянках на 100 человек Маргарита читала детям, улегшимся на верхних нарах, вслух книжки своего мужа.
Если бы люди могли летать...
Книги первого советского писателя-фантаста стоят сейчас во всех книжных магазинах, на всех детских полках. Наверное, потому, что дети летают во сне - только до тех пор, пока не становятся взрослыми.
Смотрите также:
Всё смешалось в доме Толстых