"Меня обижает, когда говорят: "Курица - не птица, вокалист - не музыкант", - говорит оперная певица Большого театра Елена ЗЕЛЕНСКАЯ. Прима поёт в крупнейших театрах мира, но сценой своей жизни считает родной ГАБТ.
Итальянцы кидаются помидорами
- ЕЛЕНА, в театральном мире ходят легенды, будто бы некоторые оперы композиторы создали специально для того, чтобы певица потеряла голос.
- Считаю, что "Аттила" - страшная партия для голоса. Это ранняя опера Верди. Когда в первый раз услышала её, мой муж сказал: "Запомни: чтобы ты её никогда не пела!" Там действительно можно попрощаться со связками. Партия баритона написана в теноровой тональности, бас - в баритональной, а сопрано - в колоратурной... Непонятно, какой голос надо иметь!
Когда меня пригласили в Италию исполнить "Аттилу", мои агенты сразу сказали: "Итальянцы очень ревниво относятся к Верди. Это их родной композитор. Будь готова к худшему: их публика до сих пор кидается в певцов помидорами". Но... после первой арии аплодисменты грохотали так, что оркестр не мог вступить!
- "Не бывает так, чтобы голос у оперного певца был прекрасный, а его владелец в жизни - мелочный и завистливый". Это мнение величайшего неаполитанского певца Карузо.
- Действительно так. Чем чище, добрее человек, тем серебристее его тембр. Когда я училась в Консерватории, постоянно слышала: "Курица - не птица, вокалист - не музыкант". Меня это всегда коробило и обижало. Я считаю: певец - самый настоящий музыкант, даже среди инструменталистов! Ведь он строит своё исполнение, не видя своего инструмента...
- Чтобы инструмент, дарованный природой, лучше звучал, вы делаете...
- Много чего. Для сопрано моего плана самая сложная роль - Аиды. За два дня до спектакля я замолкаю...
- И как близкие на это реагируют?
- Ой, они уже привыкли. График работы моего супруга - он занимается бизнесом - вообще подстраивается под мой. Муж знает: в 16.00 я должна кушать, потому что в 17.00 выхожу из дома в театр. Извиняюсь за подробности, но, как правило, в ночь перед спектаклем мы спим отдельно. Слух, нервные окончания - всё обостряется. И малейший звук, скрип раздражает. Просыпаешься - и уже не можешь заснуть. Всё выводит из себя.
Не было бы моего мужа, не существовало бы и меня как певицы. Он мне помогает во всём. Хотя первоначально возникали очень сложные моменты... Например, когда мне поклонники целовали ручки. Он ревновал так, что можно было умереть.
На сцене - в пижаме
- НЕ ТАК давно у вас было сольное выступление во французской "Гранд-опера"...
- Насколько мне известно, после Галины Вишневской и Ирины Архиповой там никто не пел из русских певиц. Я исполнила цикл русских романсов. Три раза пела на бис.
Так получилось, что на Западе меня знают больше, чем дома. Серьёзная международная карьера у меня началась с "Леди Макбет", как ни странно: эта роль считается для сопрано высшим пилотажем. В каких только постановках я не участвовала! В одном спектакле я каталась в шёлковой пижаме по сцене и при этом пела. В другом - карабкалась босиком по наклонной крышке рояля. Страсти ещё те!
- Пласидо Доминго сказал, когда приезжал в Россию: "Елена Зеленская - моё любимое сопрано".
- Мы познакомились в 2001 году, во время моего дебюта в "Метрополитен-опера". Я пела в "Бале-маскараде". Когда узнала, что за дирижёрским пультом будет сам Доминго, меня просто стало трясти от страха. Оказалось, что Пласидо Доминго - великодушный, добрейший человек. Он преподал мне урок огромной душевной щедрости. Звонил мне в антракте в гримёрку и кричал: "Елена! Браво! Брависсимо!"
Роландо Вилазон: "Я не собираюсь тягаться с Доминго и Паваротти!"