11-месячный Оскар чудом выжил в страшном пожаре
- Смотрите, левой кисти у него не будет, прогорела насквозь. Уха тоже. Носа уже нет, глаза, собственно, также. Вторая кисть... короче, и эту придётся отрезать, - перечисляет скороговоркой врач над постелью больного.
А больного-то и не видно в ней, он постели своей раз в десять меньше. Всего запелёнутого бинтами, его почти и не различишь среди белых простыней. Одиннадцатимесячного Оскара, выжившего после пожара, в котором погибла половина его семьи.
Реквием мамы Лены
Перед самым Новым годом под Гатчиной произошёл страшный пожар: в квартире семьи Картунен взорвался масляный обогреватель. Погибли папа, сын, дочка. Выжили мама, ещё один сын - и Оскар, самый младший ребёнок, жизнь которого сейчас, в общем-то, и не жизнь, а сплошной глубокий ожог.
Пусть эта история прозвучит только из уст его мамы. Я не добавлю в неё ничего. До поры. Лена Картунен, девочка, ещё недавно многодетная мать, моя ровесница, гладит обожжёнными руками фотографии деток и папку свидетельств о смерти...
- Замуж я вышла в 16 лет, он был старше меня. Сначала Коленька родился, жданный. Потом Олечку ждали, муж души в ней не чаял. Там, глядишь, Антошенька как-то появился... И Оскарёныш. Все погодки. Мы его так назвали, потому что вот дают там эти "Оскары" - так мы думали, он и будет по жизни продвигаться этим именем своим красивым...
Лена Картунен говорит и невольно копирует жесты своих детей, повторяет их мимику, которую её сердце запомнило навечно, - и оттаивает сама, плачет и улыбается сквозь эти слёзы. Ведь только сейчас, когда эта 24-летняя девушка показывает, как её дочка оттопыривала губу, они живы, её дети.
- Мы все уже имое главное. Утром в детский садик вместе ходили, вместе на родительские в папину машину не помещались! Жили и говорили: дети - сасобрания. Весело с ними было... Я у мужа тоже как ребёнок была: на работу не давал ходить, если детям мороженое покупал, то и мне приносил, как маленькой. Папа наш и трактористом работал, и слесарем, последнее время на "МАЗе" лес возил. Я бы отдала доктору этот "МАЗ", лишь бы Оскара спас, да этого же не хватит! Мы ведь только-только начали жить, диван новый купили... Случилось всё 24 декабря. В три часа ночи открываю глаза - печка вся красная, огонь, разбудить никого не успела - взрыв, масло по всей комнате. Коленька с Оленькой в ту ночь наверху улеглись, в двухъярусной кровати, и не просыпаются даже, уже, видать, задохнулись... Папа кричит: "Детей спасайте, меня не надо!" - а сам уже в дыму и выбраться не может. Собой Антошу закрыл: тот в Оскаровой коляске спрятался. Коляска-то вся целая осталась. Только в папиной крови. Мужа к лестнице свёкр вытащил, там он и умер у меня на глазах. А Антоша после пожара всё колбаски просил. Оскара тоже свёкор спас, выносит его и говорит: какой он горячий, горячий...
"Голливудской улыбки не будет"
- ОЧНУЛАСЬ в больнице, по правую руку от меня Антоша лежит, а слева - никого. Новый год. И я желание загадала, чтобы дети мои и муж живы были... А мне ничего не говорят, я аппараты с себя срываю, а они молчат. И только когда девять дней было, сестра приходит и хочет сказать. А я ей: "Не надо, не говори, я боюсь". А она: "Лена, мужа твоего нет". Я говорю: "А дети?" И сестра шёпотом: "И Оли с Колей нет". Её врачи потом сильно ругали, что мне сказала... Оскару ходунки новые хотели на Новый год подарить, они так и лежат новые в кладовке, уцелели. И саночки там же стоят, Оленькины - красные, Коленькины - зелёные. Хоронили их без меня, в закрытом гробу, с игрушками. Я уже потом на кладбище пришла: посередине папа, а они как ангелочки по краям. Антоша игрушки в снег положил, а я сырки принесла, торт медовик. Оле - семечки, папе - пиво, Коле - спрайт...
Я не знаю, где ставить точку в этом монологе, который льётся из её сердца явно не для меня и точно не ради денег для сына: просто так она воскрешает из мёртвых свою семью и говорит, говорит без конца, чтобы они не исчезли снова... Поэтому здесь вступлю я. То есть мы, я надеюсь.
- Теперь, когда мы почти выиграли практически безнадёжную битву за его жизнь ("Доброе сердце" подключилось к этой борьбе ещё зимой и оплатило дорогостоящее лекарство), Оскару предстоит длиннейший и тяжелейший период реабилитации. И, пожалуй, он будет ещё более дорогим. Нужно формировать глаз, нос, протезировать конечности, делать пластические операции. Конечно, голливудской улыбки у него уже не будет, но нормально жить он после этого сможет, - говорит заведующий отделением реанимации Александр Егоров.
Пока Лена с Антошкой живут у бабушки, в развалившемся деревенском домике. На пожаре сгорела вся нехитрая мебель, закопчены стены и полотолок. Но Лена не поэтому не может там жить - с порога начинают капать слезы... "Детонька, не плачьте, отремонтируем вам квартиру, батюшку позовем, освятим", - уверенным голосом старшей утешает её по телефону руководительница аифовского фонда. Не может же она сказать ей, что Лена так и останется во всём свете одна со своей бедой!..
ТЕМ, КТО ХОЧЕТ ПОМОЧЬ
ДЛЯ тех, кто решился поддержать подопечных Благотворительного фонда газеты "Аргументы и факты", мы публикуем банковский счёт.
Благотворительный фонд "АиФ. Доброе сердце", номер счёта 40703810940170358401 в АКБ "Промсвязьбанк"(ЗАО), ИНН 7701619391, БИК 044583119, номер корр./сч. 30101810600000000119, для программы "АиФ. Доброе сердце" (НДС не облагается).
Образец заполнения бланка
Валютные переводы
Благотворительный фонд "АиФ. Доброе сердце"
101000, Москва, ул. Мясницкая, д. 42
ИНН 7701619391, КПП 770101001
JSCB "Promsvyazbank" (CJSC)
Moscow, Russia, SWIFT: PRMSRUMM
Доллары США (USD) N 40703840240170358401 with
Deutsche Bank Trust Company Americas,
New York, NY, USA
SWIFT: BKTR US 33
Account No. 04410090
ЕВРО (EUR) N 40703978840170358401 with
Deutsche Bank AG
Taunusanlage 12, 60325 Frankfurt/Main Germany
SWIFT: DEUT DE FF
Account No 10094751040000
Телефон/факс (495) 221-56-28, dobroe@aif.ru
Лучше бы он оказался бабником