Осенью в Государственной думе должны были состояться первые слушания по законопроекту "О внесении изменений и дополнений в Закон "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании". Однако в прессе раздались голоса с критикой предлагаемых изменений. В последний момент обсуждение законопроекта было снято с повестки дня председателем Комитета по охране здоровья и спорту и перенесено на будущий год. Так что принятием документа придется заниматься уже новому составу парламента.
Мы попросили прокомментировать ситуацию члена комиссии, готовившей законопроект, президента Независимой психиатрической ассоциации России, кандидата медицинских наук Юрия Сергеевича САВЕНКО.
- ЧТО, собственно, произошло, Юрий Сергеевич? Изменения в закон готовились несколько лет, над этим работала специальная комиссия, куда входили и представители НПА. Отчего возник этот шум на финише? Почему потребовалось переносить более чем на полгода обсуждение законопроекта?
- Перенос, на мой взгляд, тактическая уловка: в предвыборный период обсуждение и принятие непопулярных поправок было нежелательным для тех, кто вносил законопроект в Государственную думу. Авторы поправок уклонились от публичной дискуссии по их существу. Работа по подготовке дополнений и изменений в закон началась в 1997 году, когда стало ясно, что он нуждается в обновлении, приведении в соответствие с другими правовыми и нормативными документами. О характере требуемых изменений мы в свое время говорили во время слушаний по этой теме в Палате по правам человека при Президенте РФ. Напомню, что принятие закона было одним из важнейших демократических завоеваний, он вместил в себя международный правовой минимум, и отечественная психиатрия в области медицинского права обогнала другие дисциплины. Вступивший в действие с 1 января 1993 года закон гарантировал свободу и личную неприкосновенность любому человеку. Это в корне подрубало полицейскую традицию советской психиатрии, главная задача которой мыслилась как защита общества и государства от психически больных, а не охрана их здоровья и защита от злоупотреблений. Закон был выстрадан отрицательным опытом использования предмета в целях немедицинских, в том числе для подавления правозащитного движения 1960-1980 годов.
- Как известно, очень быстро начали раздаваться голоса, что закон не работает, что многие его положения не могут быть реализованы на практике. Логика жизни потребовала законодательных корректив?
- Да, стало очевидным, что документ действует лишь формально, а первые три года после принятия он вообще игнорировался, потом началась имитация исполнения закона. А многие его статьи просто откровенно нарушались. У закона не оказалось механизма защиты прав и интересов больных. Прежде всего нарушались права фундаментальные: на жизнь и лечение. Вся система психиатрической помощи испытывала экономический прессинг в результате недофинансирования. Отсюда невозможность использования современных методик терапии и реабилитации, нарушение правил бесплатной выдачи лекарств да и вообще нищенское существование, вплоть до урезания норм пищевого рациона.
Ситуация с правами человека в области психиатрии, разумеется, благодаря принятию закона улучшилась, по сравнению с предыдущими годами, но она продолжала оставаться неблагополучной.
- Почему же, на ваш взгляд, так долго подготавливаемые изменения закона вызвали критику сегодня? В частности, и вашей ассоциации?
- Эпоха реформ в психиатрии, только начавшись, начала пробуксовывать. Да, представители НПА начинали работать в комиссии по подготовке изменений и дополнений к Закону "О психиатрической помощи...", но на протяжении последних лет в комиссии менялись приоритеты, да и представительство независимых психиатров резко сократилось. Шло грубое сужение круга недобровольных мер, требующих судебной процедуры, соблюдение которой было фактически основным демократическим завоеванием, стержнем ставшего возможным в конце 80-х годов реформирования психиатрии. Законопроект "Об изменениях и дополнениях к Закону" (видите, как витиевато название) был снят с чтений в Государственной думе ровно два года назад. Сейчас история повторилась. И проект, на мой взгляд, претерпел изменения не в лучшую сторону.
В комиссии работали известные специалисты и Минздрава РФ, и ведущих психиатрических учреждений. Однако большинство из них, даже будучи хорошими профессионалами, оказались носителями державного, прогосударственного менталитета, что стало ясно при подготовке изменений и дополнений к закону. На протяжении последних полутора десятков лет, к сожалению, пришлось наблюдать кульбиты, порой неоднократные, которые совершали вполне достойные люди. Но не будем судить и называть имен. Пожалеть можно только психиатрию и ее подопечных.
- В чем же выразился этот самый державный менталитет у врачей?
- К сожалению, в умах уважаемых людей сохранилась приверженность полицейским традициям. Академик Вернадский в свое время говорил о наличии таковой вообще в советской науке. Полицейская психиатрия озабочена в первую очередь защитой государства и общества от психически больных, когда, по определению медицинской специальности, надлежит защищать больного человека. Налицо противоположность приоритетов. Как указывали классики предмета, только будучи гуманистически направленными могут состояться и развиваться психиатрическая наука и практика. Не говоря уже о самой службе психического здоровья.
Но сущность закона заключается именно в том, чтобы "унять" полицейскую традицию. И судебная процедура является необходимой преградой на пути использования недобровольных мер. Посягать на свободу и личную неприкосновенность психически больных возможно только через судебную процедуру. Это ставит таких больных на уровень всех граждан.
В законе 1993 года есть перечень ситуаций, когда психически больной может быть госпитализирован без его согласия до постановления суда. В их числе и такой, когда речь идет о непосредственной опасности больного для себя и окружающих. Члены комиссии потребовали убрать определение непосредственной, что делало статью резиновой, позволяющей произвольно поместить человека в лечебницу. Я остался в одиночестве, настаивая на сохранении старой формулировки. К счастью, помогли юристы, при подготовке проекта к слушаниям пункт нам удалось "отбить". Тогда, в 2001 году, слушания не состоялись - требовалось учесть соответствие положений новой редакции закона с принятым тогда Гражданским кодексом, но работа продолжалась, в которой уже не приглашали участвовать представителя НПА.
- Давайте попробуем сформулировать наиболее грубые и неприемлемые, с вашей точки зрения, коррективы к закону.
- Нельзя согласиться с положением об отсрочке судебной процедуры для больного, не дающего согласия на госпитализацию. Если человек не признан недееспособным и отсутствуют основания для недобровольной госпитализации, судебная процедура не может быть отменена, как предлагается в поправках, даже если больной нуждается в лечении, но не способен дать на него осознанное согласие.
Отмена санкции судьи для освидетельствования беспомощных больных тоже ущемляет их права, открывает дорогу злоупотреблениям, например, со стороны родственников.
Невозможно принять поправку о снятии запрета на проведение испытаний медицинских средств в отношении тяжелобольных, об отмене санкции врача при использовании мер физического стеснения и изоляции при недобровольной госпитализации.
В новой редакции закона ограничиваются полномочия общественных организаций при защите интересов больных и путем словесной казуистики фактически снимаются гарантии государства по обеспечению должного уровня и качества психиатрической помощи. Поясню, что судебная процедура, которая нередко кажется психиатрам излишней и громоздкой, на самом деле фундаментальна по своему значению. Без юридического рассмотрения в судебном порядке всех вопросов, касающихся свободы и личной неприкосновенности психически больных, психиатрия остается полицейской.
Никакие испытания на людях немыслимы без полной прозрачности и общественного контроля. Нельзя отдавать решение таких вопросов только на откуп Этических комитетов, которые могут быть ангажированными.
Мы категорически выступаем против общей тенденции, которая хорошо видна при внимательном чтении изменений и дополнений к Закону: максимально сузить судебную процедуру, отстранить от контроля за соблюдением прав психически больных общественные организации, развязать руки санитарам, отказаться от гарантий финансирования. Нельзя портить закон.
- Можно ли ждать от парламентариев столь же внимательного прочтения документа? Ведь его представлял Комитет по охране здоровья и спорту, за спиной которого эксперты.
- Конечно, эти вопросы требуют обсуждения в нескольких инстанциях. Пока наши соображения читают в Интернете, подключились некоторые СМИ. Надеемся на общественный резонанс. Ухудшение психиатрического законодательства представляется особенно циничным на фоне положения в целом этой службы в стране. Мы участвовали в проведении мониторинга службы, соблюдения прав психически больных, который проводился по лечебным учреждениям всей страны, от Калининграда до Чукотки. Собран огромный материал. Когда работаешь над обобщением полученной информации, приходишь к четкому выводу: основным нарушителем закона является само государство. Психиатрические учреждения ютятся в зданиях бывших казарм, монастырей, концлагерей. И при этом в поправках мы видим расплывчатые формулировки о неких "программах государственных гарантий оказания гражданам бесплатной медицинской помощи, утвержденных Правительством РФ в установленном порядке". По опыту недавних лет уровень финансирования психиатрической службы был за чертой нижайшего. Теперь - отказ фактически от всяких гарантий этого уровня.
Мнение специалиста. Суд и юстиция