Стали бы вы, уважаемый читатель, находясь в здравом уме, если, конечно, вы не профессиональный шпагоглотатель, употреблять в пищу ржавые гвозди, штыри различной длины и толщины, черенки ложек, костяшки домино, лезвия бритв либо самодельные заточки? Скорее всего реакция на подобное предложение была бы у вас вполне предсказуемой: "Что я, псих, что ли!" Хотя уместнее было бы воскликнуть: "Что я, зек, что ли!"
"Меня бы все равно убили"
В СИЗО Смоленской области произошло ЧП - зек проглотил два гвоздя, перевязанных резинкой, со склеенными хлебным мякишем концами. В желудке гвозди распрямились, превратившись в так называемый крест, который пропорол парню кишечник. На днях ему предстоит еще одна операция, а потом, может быть, еще одна, и еще... В лучшем случае он останется на всю жизнь инвалидом, если, конечно, врачам тюремной больницы удастся сохранить ему жизнь. Что же заставило молодого, здорового парня пойти на такой отчаянный шаг? Вот история, рассказанная им самим. Говорить ему трудно, он мучительно подбирает слова, поминутно морщась от боли: "Попав в зону, я скрыл, что еще во время первой отсидки был "опущен", и представился "мужиком". Все было нормально до тех пор, пока сюда не перевели парня, знавшего меня раньше. Что было потом... - лицо зека сводит судорога, - в общем, если бы не подоспели контролеры, я бы сейчас тут не сидел. Меня перевели в ПКТ (помещение камерного типа), но я понимал: рано или поздно до меня все равно доберутся, и тогда..."
Нет более страшного греха в зоне, чем обмануть в таком щекотливом вопросе, как зековская иерархия. По неписаным суровым законам зоны, ни один уважающий себя зек никогда не сядет за один стол с "опущенным", не станет с ним общаться, как с равным, если, конечно, не хочет разделить его участь.
"Меня бы так и так убили, а здесь, в больнице, если выживу, хоть какой-то шанс... - Зек бросает взгляд, полный надежды и мольбы, на сидящего рядом со мной начальника областной больницы подполковника Демченкова Н. И., - может, в другую зону переведут..."
"В другую зону перевести - дело нехитрое, - задумчиво произносит Николай Иванович, когда мы остаемся одни. - Но поможет ли это ему? "Почта" между зонами, знаете, как работает? Почище, чем оперативные службы".
Надежда умирает последней
"БЫВАЕТ, одного и того же зека приходится по десять, а то и более раз оперировать, - рассказывает хирург СИЗО Смоленской области майор Юрий Терещенков. - Только вырежешь из его тела железный прут сантиметров на пятнадцать вместе с частью кишечника, глядь, а он уже крестов наглотался, приходится их извлекать вместе с селезенкой. Думаете, он псих? Ничего подобного. Все членовредители в обязательном порядке проходят осмотр у психиатра и чаще всего оказываются абсолютно нормальными. Без каких-либо отклонений в психике".
Самую большую группу среди членовредителей составляют картежники. Проигрался человек, допустим, в пух и прах, рассчитаться не может, нет денег, а долг, между прочим, растет, счетчик тикает. В конце концов наступает момент, когда терпение тех, кто ожидает возвращения долга, иссякает. И тогда несчастный, дабы не лишиться мужской чести и не пополнить отряд "опущенных", идет на крайнюю меру - заглатывает железный прут, крест или то, что подвернулось под руку. Лишь бы на какое-то время удрать из зоны, скрыться за спасительными - правда, не всегда, иной раз и врачи оказываются бессильными - стенами больницы. Авось произойдет чудо: родственники или друзья пришлют денег, и удастся расплатиться с долгом или братва смилостивится, сочтет, что членовредительство - достаточная расплата. Известен, например, случай, когда в одной из смоленских зон осужденный выпрыгнул с третьего этажа, отделался сравнительно легко - сломал ногу, однако карточный долг ему простили.
"Помню, был у нас уникум, - продолжает Терещенков, - на теле живого места не осталось. Так он придумал, как в редкие дни своей вольной жизни из этого выгоду извлекать. Во времена антиалкогольной кампании, когда за водкой выстраивались огромные очереди, он подходил к толпе, рвал на груди рубаху и кричал: "Братцы! Пропустите израненного героя Афгана!" И его пропускали. Лафа закончилась, когда случайно проходивший мимо участковый узнал "героя".
В зоне можно услышать удивительные, кажущиеся на первый взгляд неправдоподобными рассказы о зеке, скушавшем полный комплект домино - при ходьбе костяшки постукивали у него в животе. Другой съел оправу от очков. Третий, находясь в ШИЗО, умудрился распороть горло об угол стола, четвертый вогнал себе в задний проход на двадцать сантиметров черенок от лопаты, еще один "полакомился" найденной где-то деталью от мотоцикла. Деталь настолько хорошо сохранилась в желудке, что оказалась вполне пригодной для дальнейшего употребления и очень пригодилась одному из знакомых доктора, когда тот решил подремонтировать своего двухколесного друга...
- Юрий Яковлевич, - спрашиваю доктора Терещенкова, - скажите честно, неужели не надоело с зеками возиться? Долг врача, клятва Гиппократа - все это понятно, но не опускаются ли у вас руки, когда вы видите, как человек сам, с поразительным упорством калечит свое здоровье?
- Я сюда пришел шестнадцать лет назад. Честно скажу, пришел из-за квартиры. Обещали квартиру дать. До сих пор стою на очереди. Всякое за эти годы бывало, но сорвался только один раз. Вызвали меня в ШИЗО к одному парню. Прихожу. Нас с ним разделяет решетка, ключи у контролера. Парень сидит ужинает. Спрашиваю: "Что случилось?" - "Голова болит", - отвечает. "Как она у тебя болит?" - "Ты че, не понял? Я тебе сказал, голова болит", - и швыряет мне под ноги хлеб. А я не переношу, когда хлебом бросаются. Не вмешайся в тот момент контролер, не знаю, может, вырвал бы с корнем запертую решетку...
А вообще жалко их... Один у меня вчера в кабинете был, думал, я не вижу, - стал рыться в пепельнице, окурки искать. Отдал ему свою пачку...
Мы сидим, а денежки идут
В ЗОНУ приехала комиссия ВТЭК. Это законопослушным гражданам, оформляющим группу инвалидности, приходится самим бегать, собирать бесконечное количество справок, сдавать анализы, выстаивать длиннющие очереди во всевозможные кабинеты... А зекам - малина. Доктор Терещенков сам соберет все необходимые справки, сам отвезет их во ВТЭК. И в назначенный день комиссия приедет в зону и без всяких очередей и волокиты оформит страждущим жуликам все необходимые бумаги.
"Вы же недавно были на свободе, почему не оформляли группу?" - спрашивает втэковский доктор пожилого зека, большая часть жизни которого прошла за решеткой. "Да все как-то руки не доходили, - с достоинством отвечает зек. - Дел было много..."
Третья группа инвалидности - это неплохие деньги, почти вдвое больше, чем размеры минимальной пенсии. Денежки перечисляются зеку на его личный счет, без задержек, и к моменту освобождения у него может набежать - чем больше срок, тем больше денег - довольно приличная сумма. Из которой никто не вправе по постановлению, принятому еще правительством Черномырдина, вычесть даже копейку на его содержание в местах не столь отдаленных. Это старички-инвалиды, заканчивающие свои дни в домах престарелых, должны из своих пенсий оплачивать затраты на проживание и питание. Пенсии же убийц, насильников и воров, бремя содержания которых несут на своих плечах налогоплательщики, неприкосновенны. Парадокс? "Еще какой парадокс, - соглашается подполковник Демченков. - Получается, зеков-членовредителей нам жалко, им, видите ли, нужно после освобождения хорошее питание и лекарства. А наших стариков, которые подняли страну после военной разрухи, на себе в прямом смысле слова пахали, а сейчас получают нищенскую пенсию, нам не жалко, им ни питание, ни лекарства не нужны..."
Удивительна и трогательна забота о зеках правительства, годы правления которого отмечены самыми колоссальными долгами по выплатам пенсий и зарплат всему остальному народу. Однако, если предположить, что лоббисты, проталкивая этот закон, не в последнюю очередь думали о себе, все встает на свои места. Ведь недаром в народе издавна говорят: "От тюрьмы да от сумы не зарекайся"...
Две сплошные,без тире...