В тридцатые годы, когда шеф НКВД Генрих Ягода слег в кремлевскую больницу с воспалением легких, Николая Крючкова, который в то время приехал на гастроли в Пермь, спросили знакомые: "Как здоровье Ягоды? Какие новости?" "Плохие новости", - ответил Крючков. "Что, безнадежно? Умирает?" - "Нет, наоборот, ему значительно лучше. Он выздоравливает..."
Шутка, которая в те годы могла стоить очень дорого.
Дебют
НИКОЛАЙ Крючков родился 24 декабря 1910 года в Москве, в Покровских казармах, как их тогда называли, на Красной Пресне. Позднее он вспоминал: "Я почему такой живучий? Наверное, потому, что мамаша моя пошла в погреб за квашеной капустой и там меня, семимесячного, родила, а потом выходила, вырастила..." В семье Крючковых было семеро детей, однако "выходить и вырастить" матери удалось только одного. Отец работал на Трехгорной мануфактуре и рано умер. Его товарищи как могли помогали вдове - ткачихе Олимпиаде Федоровне, и все равно, чтобы семье хоть как-то удалось свести концы с концами, Коле с девяти лет пришлось начать работать. В 14 лет он поступил в ФЗУ на Трехгорке и выучился на гравера-накатчика. Но работать по специальности не пошел. Еще в годы учебы он пристрастился к художественной самодеятельности: играл на гармони, пел, плясал (особенно лихо бил чечетку). А уж когда в 1927 году состоялся его театральный дебют в пьесе-монтаже "1905 год", где Крючков сыграл сразу три роли: рабочего-революционера, пристава и торговца-лоточника (по словам очевидцев, роль пристава в исполнении 16-летнего юноши была особенно колоритна и смешна), созрело окончательное решение - гравером-накатчиком он не станет никогда. Несмотря на недовольство матери, мечтавшей видеть сына при солидной должности, а не в роли комедианта, в 1928 году Крючков поступает в студию при Театре рабочей молодежи (ТРАМ). Правда, какое-то время он вынужден совмещать игру на сцене студии с работой на Трехгорке - надо было помогать семье.
В спектакле "Зови, фабком!" молодого актера приметил кинорежиссер Борис Барнет и предложил Крючкову небольшую роль Сеньки-сапожника в фильме "Окраина". "Когда я начал пробоваться на эту роль, - вспоминал Крючков, - то показалось мне самому, что всю жизнь только ремеслом сапожника и занимался. Только молоток у меня был в левой руке - левша я... Я считаю, что мне повезло, ведь моим первым кинорежиссером был этот талантливейший человек".
Дебют Крючкова в кино оказался на редкость удачным. Вышедшая на экраны в 1933 году "Окраина" не только имела большой успех у зрителей, но и была отправлена на кинофестиваль в Венецию, где картину отметили почетным призом. Содружество Крючкова с Барнетом продолжилось, и год спустя режиссер пригласил Николая на главную роль в комедии "У самого синего моря". После этого фильма предложения сниматься посыпались на Крючкова со всех сторон. И он никому не отказывал, не гнушаясь играть ни отрицательных героев, ни эпизодические роли. За несколько лет он снялся в "Частном случае", "Возвращении Максима", "Человеке с ружьем", "Комсомольске", "На границе".
Отряд не заметил потери бойца
НЕПРИЯТНАЯ история приключилась в 1936 году, когда режиссер Михаил Ромм приступил к съемкам фильма "Тринадцать". Картина была о советских пограничниках, которые вступили в неравный бой с бандой басмачей в пустыне Каракумы. Роль командира отряда пограничников должен был играть Крючков. Выйдя на экраны в 1937 году, этот фильм стал самым кассовым фильмом сезона. Всенародная любовь и слава вполне могли прийти к Крючкову уже после этого фильма, вышедшего на несколько лет раньше, чем "Трактористы". Увы, этого не произошло. И виноват в этом был он сам.
На съемках фильма "Тринадцать" Николай частенько срывал работу из-за чрезмерного увлечения алкоголем. Наконец Ромм не выдержал и пообещал отправить артиста в Москву. "Это невозможно, - сказал Крючков. - Полкартины уже снято, кем меня заменить?" Ромм промолчал, а назавтра, когда Крючков опять пришел нетрезвым, Ромм крикнул ему: "Падай!" Крючков от неожиданности выполнил команду и упал на песок. "Снято, - сказал Ромм. - Можешь уезжать в Москву". "Что снято?" - не понял Крючков. "Снято, как ты падаешь, сраженный насмерть вражеской пулей. Ты убит. Больше ты мне не нужен".
Возможно, это анекдот, но анекдот, очень похожий на правду. А вот как описывает произошедшее на съемках "Тринадцати" один из очевидцев: "Объявили первый съемочный день (13 апреля 1936 г.). Для всей группы этот день был праздником. Люди вышли с утра в торжественном настроении. А актера, игравшего роль командира отряда, нет. Кинулись искать. Выяснилось, что он "не в форме". Играть не может. И так несколько раз. И дело было не только в нем. Актер этот уже был видной и влиятельной фигурой в кинематографическом мире. Молодежь начала ему подражать. Появилась угроза, что коллектив может распасться. И вот тут Ромм проявил удивительную волю и энергию организатора. Он выстроил всю группу в ряд. Сам встал перед нами, какой-то особенно подтянутый, строгий, собранный. Не свойственным ему обычно тоном он "отдал приказ" об откомандировании бойца такого-то в Москву за нарушение воинской дисциплины. Ромм занял правильную позицию и вовремя принял единственно верное решение, от которого зависела судьба всей нашей работы. После этого установился порядок: актеры всегда выходили на съемку в форме и вовремя. Каждый думал: раз уж с "этим" он так поступил и не побоялся, то что же будет с нами, еще не такими известными? Так и получилось, что в фильме бойцов в отряде осталось двенадцать. Но это незаметно. Ведь никто же не будет считать до тринадцати на экране, даже когда отряд выстраивается в цепочку".
"А я Сибири, Сибири не боюся..."
СТРАСТЬ к алкоголю проснулась в Крючкове довольно рано - еще подростком на Трехгорке он приучился пить наравне со взрослыми. Поначалу просто подражал старшим, бравировал своим умением выпить много и не опьянеть. Затем баловство переросло в привычку, покончить с которой Крючкову удалось лишь в 1970 году.
Конфликт на съемках "Тринадцати" почти не сказался на творческой занятости Крючкова. Его продолжали активно снимать другие режиссеры. В середине 1938 года Иван Пырьев предложил Крючкову главную роль в своем новом фильме "Трактористы". Кроме Крючкова в фильме снимались Марина Ладынина, Петр Алейников и Борис Андреев. Однажды в перерыве между съемками произошел такой случай. Крючков, Алейников и Андреев внезапно заспорили, кто из них больше выпьет водки. Крючков заявил, что ему ничего не стоит опорожнить разом десять стопарей и не опьянеть. В ответ коллеги подняли его на смех, назвав трепачом. Тогда Крючков, на глазах у ошеломленных товарищей одну за другой опрокинув в себя заявленные десять стопок, сказал: "Ну как?" - и тут же ушел спать. Больше с ним на этот счет никто не спорил.
В фильме есть эпизод, повторить который не в состоянии ни один профессиональный танцор. Между собой киношники назвали эти па "феноменом Крючка". Николай Афанасьевич Крючков садится на землю и подпрыгивает, отталкиваясь от нее ягодицами. Крючков придумал этот эпизод сам, ведь его задачей по фильму было поразить "махновцев" и завоевать их расположение. Сплясать более или менее эффектно может каждый, и русский народ этим не удивишь, но вот придумать нечто запредельное, на грани преодоления гравитации, удается далеко не всякому.
"Трактористы" имели огромный успех. Песни "Три танкиста", "Здравствуй, милая моя" и "Броня крепка, и танки наши быстры..." пела вся страна. Ладынина, Крючков, Алейников и Андреев мгновенно стали всенародными любимцами. В 1941 году все четверо стали лауреатами Сталинской премии.
На съемках "Трактористов" Крючков познакомился с юной студенткой ГИТИСа Марией Пастуховой. Они полюбили друг друга и после окончания работы над картиной поженились.
После "Трактористов" были "Выборгская сторона", "Ночь в сентябре", "Яков Свердлов", "Член правительства", "В тылу врага". Но новый ошеломляющий успех принес Крючкову очередной фильм Пырьева "Свинарка и пастух". "Когда я начал сниматься в этой картине, - вспоминал актер, - ко мне заявился "под градусом" мой друг Василий Сталин и начал орать, чтобы я не смел играть эту роль, не похабил мои прежние образы, любимые народом. Грозился даже "сослать в Сибирь". А я ему в ответ пропел: "А я Сибири, Сибири не боюся, Сибирь ведь тоже русская земля". Утром он звонил, извинялся".
Вот так вот
С ПЕРВЫХ же дней войны Крючков рвется на фронт, однако военком отказывается визировать его заявление: "Снимаясь в кино, вы принесете Родине не меньше пользы, чем на фронте". И Крючков работает как проклятый, одновременно снимается в шести картинах: "Котовский", "Фронт", "Антоша Рыбкин", "Во имя Родины", "Парень из нашего города", "Небесный тихоход". Во время работы над "Небесным тихоходом" Крючков увлекся молодой актрисой Аллой Парфаньяк, игравшей в фильме одну из главных ролей. "Доброжелатели" не замедлили сообщить об этом его жене, и в 1945 году Мария Пастухова оставляет своего звездного мужа.
В послевоенные годы творческая активность Крючкова продолжает поражать зрителей. Одновременно он снимается в четырех, а то и в пяти фильмах. Однако можно пересчитать по пальцам фильмы, которые принесли актеру творческое удовлетворение: "Максимка", "Дело Румянцева", "Жестокость", "Звезда". Последний фильм был снят еще в 1948 году, однако на экраны страны вышел только в 1953-м. "Сталину не понравилось, - рассказывал Николай Афанасьевич, - что мой герой - сержант Мамочкин - перед тем, как взорвать себя, говорит: "Вот так вот", а не "За Сталина". И картину запретили..."
Он был живой легендой советского кино, и любой режиссер почитал за честь для себя пригласить его хоть на маленькую роль в своей картине. На многочисленных всесоюзных кинофестивалях Крючков был почетным членом жюри, часто представлял советское кино за рубежом. Однако, несмотря на огромную популярность, иногда и ему приходилось сталкиваться с элементарным советско-бюрократическим хамством. Рассказывает актер В. Сошальский: "В Ялте снимали фильм "Матрос с "Кометы". Я жил в доме отдыха ВТО, а Крючков - народный артист Союза, лауреат всех мыслимых премий - в самой дорогой гостинице на набережной. Вдруг однажды звонит мне: "Мальчик, черно...ые приехали, интуристы! И Крючкова выселяют из номера на два дня. Меня выставляют! Но я - пожилой человек! Ты поможешь мне вынести чемодан?" - "Куда?" - "Вниз, в кочегарку, - отвечает Крючков. - Там у меня знакомая..." - "Так, может, ко мне, в мой номер?" - "Нет, с ней мне будет уютнее..."
Пришел я, взял его чемодан, отнес вниз... "Спасибо, мальчик, ты мне больше не нужен, - поблагодарил дядя Коля. - Придешь, когда эти уедут".
Николай Афанасьевич был одним из любимейших в стране киноактеров, однако студия платила за него рублями, а эти "черно... ые", как он их назвал, платили долларами".
Звание народного артиста СССР было присвоено Крючкову лишь в 1965 году. А в 1980-м он стал Героем Социалистического Труда.
Его женщины
В 1957 ГОДУ распался второй брак Крючкова: Алла Парфаньяк ушла от него, забрав с собой сына (позже она вышла замуж за Михаила Ульянова). Третьей женой Крючкова стала Зоя Кочановская, спортсменка, заслуженный мастер спорта, с которой они познакомились в 1959 году на съемках фильма "Домой". Увы, прожили они совсем недолго, даже не успели въехать в новую, выделенную им после свадьбы квартиру. Рассказывает А. Аршанский: "Мы возвращались из экспедиции в Ленинград, ехали втроем в газике. В центре города Зоя попросила ее подождать - она хотела купить помаду. Мы остановились, она перешла улицу, купила губную помаду, и, когда возвращалась обратно, на наших глазах, в трех метрах от нас, ее сбил военный студебекер. Умерла она у нас с Крючковым на руках. А спустя два дня мы летели вдвоем в грузовом самолете, только мы и гроб, который болтался по самолету".
Крючков с трудом оправился после этой трагедии. Друзья, боясь за него, постоянно находились рядом. Но постепенно боль утихла, и через два года на съемках очередного фильма актер встретил свою последнюю любовь.
Рассказывает Л. Крючкова: "Однажды во время обеда он пригласил меня сесть к нему за столик. Я ответила, что мне некогда, потому что много работы. Оказывается, нашлись доброжелатели, которые сказали Николаю Афанасьевичу, что я "занята", и даже назвали фамилию мужчины из съемочной группы. А Крючков сам был человеком прямым, откровенным и потому всем верил. Когда я об этом узнала, то объяснила, что его ввели в заблуждение. Вскоре Николай уезжал на съемки в Сочи и перед этим сказал, что я ему нравлюсь и он обязательно ко мне вернется. Накануне своего отъезда он решил устроить застолье. Я считала, что это только повредит его здоровью. Но Николай настоял на своем, и я в знак протеста на застолье не пришла. Тогда Крючков разыскал меня и сказал: "Этот вопрос мы отрегулируем, дело в другом. Сделай так, чтобы, когда я вернулся, не было разговоров, ранящих мне душу". Я ответила, что если он будет все время со мной, то так и будет... Он приехал, как обещал, устроил мне день рождения, сделал предложение и уехал обратно на съемки. Перед ноябрьскими праздниками 62-го он возвращался в Москву из Сочи, а я - из Канева. Наши поезда расходились по расписанию на два часа. Он оказался дома раньше. Когда я приехала, Николай сразу позвонил и сказал: "Мы с тобой встречаемся завтра и больше никогда не расстаемся". Он предупредил, что, если я его обману, это будет его самым большим огорчением. По его словам, во мне он нашел то, что искал..."
После перестройки, когда все советское кино 30-50-х годов было огульно названо "сталинским", не забыли и про Крючкова: его как одного из виднейших представителей этого кино обвинили в пособничестве режиму коммунистов. Николай Афанасьевич сначала впал у властей в немилость, а потом и в нищету: пенсия народного артиста составляла в 1992 году всего 75 тыс. неденоминированных рублей, половину из которых он отдавал больной дочери...
Когда Николай Крючков скончался, директор Гильдии актеров кино России Лера Гущина позвонила в Главполитуправление армии. Николай, мол, Афанасьевич был народный любимец и герой, так что просим похороны по всей форме: военный оркестр, почетный караул, белые перчатки, ружейный салют... Генерал выслушал, тяжело вздохнул и мягко попенял: "Конечно, все сделаем, но в следующий раз в таких случаях, пожалуйста, звоните заранее!"
Николай Крючков и Анатолий Ромашин шествуют по сочинскому пляжу. Ромашин толкает Крючкова локтем в бок: "Афанасич, смотри, какие две роскошные бабы лежат! Уй-ю-юй, какие бабы!.." Крючков мрачно хрипит в ответ: "Это для тебя БАБЫ, а для меня - ПЕЙЗАЖ!"
Смотрите также:
Алексей Баталов. Четыре юбилея одного года