ДАГЕСТАН, где я имел честь родиться, всегда считался страной долгожителей. С детства я усвоил: мы, дагестанцы, первые по числу столетних аксакалов на каждую тысячу населения. Потом узнал - то же самое говорят о себе абхазцы. Теперь с теми же амбициями выступают японцы... Кто бы что ни говорил, очевидно одно: близость к природе, щедрость ее даров, завидная экология - все это действительно способствует здоровому образу жизни и, соответственно, долголетию.
Но есть еще одно немаловажное качество, необходимое человеку для долголетия. Это качество - чувство юмора. Щедрая на дары природа постоянно испытывает людей на прочность. А социальные потрясения, которыми полна история горских народов, вырабатывает особую сопротивляемость. Чувство юмора - это своеобразное искусство самозащиты народа от разного рода напастей.
Атмосфера юмора окружает дагестанца от рождения и до смерти.
Листаю свои путевые блокноты. На глаза попадается такая запись:
"Чайхана в горном ауле.
Меню:
Чай с ложечкой - 10 коп.
Чай без ложечки - 3 коп."
Особенное чувство юмора отличает стариков. Вот дед Махай, например. Ему сто лет. На вопрос, как он объясняет столь долгое пребывание на земле, старик лукаво ухмыляется.
- Я всегда был трусом, - говорит он и, пожевав беззубым ртом, поясняет: - Трус умирает по сто раз на дню. Зато живет долго. А век героя короток, как кинжал. И умирает он только раз. Притом навечно...
Дед Махай любит предаваться воспоминаниям.
- Попробовал однажды и я стать героем...
Старик рассказывает историю своей женитьбы на дочери моего прадеда Кардаша.
Сейли было двенадцать лет, а самому Махаю - пятнадцать. Он опасался, что Кардаш не отдаст за него дочь. Поэтому, идя свататься, для смелости прихватил пистолет.
- Не отдашь за меня Сейли - убью! Так и сказал я твоему прадеду. - А он... мудрый был человек Кардаш... посмотрел на мои дрожащие руки, снял с пояса кинжал и говорит: "Послушай, Махай... Я вижу - ты смелый парень. Настоящий орел... Возьми в придачу к моей дочери еще и этот кинжал. Защищай ее так же смело, как сватаешь..."
В другой раз дед Махай расспрашивает меня о московском житье-бытье.
- Ну как жена? - интересуется он, подслеповато щуря глаза и вглядываясь в мое лицо.
- Нормально, - говорю я. - Уже пятнадцать лет вместе.
- За детьми смотрит?
- Конечно, смотрит.
- Это хорошо... - Дед Махай напрягает память. - А сколько у вас детей?
- Два сына.
- Два сына... Нужна еще дочь.
- Неплохо бы, - соглашаюсь я. - Только растить детей в наше время очень уж трудно.
Старик кивает. Помолчав, спрашивает:
- И на базар ходит?
- Кто?
- Ну жена твоя... На базар, говорю, ходит?
- Конечно, ходит, - отвечаю я.
- Обед готовит?
Пользуясь случаем, я нахваливаю свою русскую жену:
- Она у меня даже дагестанские блюда умеет готовить.
- Ай, молодец! - радуется дед Махай.
Потом продолжает допрос:
- Работает?
Я киваю:
- А как же... В наше время все работают...
Дед Махай неодобрительно качает головой:
- Це-це-це... Детей рожает. На базар ходит. Обед готовит. И еще работает...
- Что делать? - развожу я руками.
- Как что делать? - восклицает старик. - У твоего прадеда Кардаша было три жены... Так лучше.
- Кто же спорит, - смеюсь я. - Конечно, три жены на хозяйстве лучше, чем одна.
- Возьми хотя бы вторую, - советует дед Махай.
- Взял бы, - с наигранным сожалением говорю я. - Только вот закон не позволяет. Запрещено. Посадить могут за двоеженство.
- Вах! - Дед Махай жестом отвергает мои аргументы. - А я на что? Возьми на мое имя! Мы же с Сейли еще не расписаны...
Бабушка Сейли под стать своему мужу.
На столетии деда Махая ее тост прозвучал так:
- Пусть твой кулак еще пятьдесят лет не сходит с моей спины!..
Однажды с бабушкой Сейли приключилось несчастье. Ее покусала собака. Внучка Рита отвезла бабушку в больницу. Врач тут же назначил тридцать уколов от бешенства.
Бабушка Сейли бурно негодовала:
- Какие уколы? Какое бешенство?
- Вы можете заболеть, - строго предупредил врач. - От бешенства вас уже никто не спасет.
- Я всю жизнь была бешеная, - сказала бабушка Сейли. - Такой и умру. Вы мне ногу перевязали? Перевязали. Большое вам спасибо...
Помню, как прореагировали старики, когда их внук Рустам привел в дом казачку Анфису. Рустам представил девушку как свою будущую жену.
Дед Махай приветствовал гостью ласковым русским словом. Оно прозвучало так:
- С приезделем...
Дебелая казачка засмеялась и поцеловала старика в голову.
Бабушка Сейли была настроена более критически. Ее внимание привлекли губы девушки. Крупные, будто вывернутые наружу, они были к тому же и ярко накрашены.
- Вы посмотрите на эти губы! - воскликнула старуха. - Клянусь папой, из таких губ может получиться целый таз холодца!
Конечно же, бабушка Сейли говорила на своем языке, и будущая невестка не понимала, о чем идет речь. Рустам не обиделся. Зная бабку, он просто рассмеялся.
А когда Анфиса достала косметичку и извлекла оттуда губную помаду, дед Махай не выдержал.
- Ты что, маляр? - спросил он, косясь на многочисленные тюбики, флакончики, кисточки, сложенные в косметичке.
- Почти, - улыбнулась будущая невестка. И не без кокетства добавила: - Между прочим, Рустамчику мой макияж нравится.
- Ну да, - соглашаясь, вздохнул дед Махай. - И аллах любит поле, которое унавожено.
Рустам уже не мог хохотать один. Он стал переводить слова деда Анфисе. Другая на ее месте обиделась бы. Но у этой казачки, к счастью, оказалось хорошее чувство юмора. Знал Рустам, кого выбирал в невесты!
Данное обстоятельство сыграло немаловажную роль в том, что дед Махай и бабушка Сейли очень скоро признали Анфису своей...
Перед смертью дед Махай (ему было 115 лет) говорил навещавшим его сородичам:
- Скоро повеселитесь...
- О чем ты, дедушка Махай? - спрашивали его.
- О чем, о чем... О моих поминках!
Я был на этих поминках. Грустить не хотелось. Люди вспоминали старого Махая и много смеялись... Жаль, его самого там не было. Ему бы наверняка понравилось...
Как я дрессировала мужа