Седой Урал! Село Мариинск под Ревдой. С детства запомнились гора Каменушка, куда мы бегали собирать бруснику, большой пруд, плотина, через которую ходили в школу. За школой были лесные увалы, где росли грибы и ягоды, кислица и лесной чеснок, множество цветов. Во время войны лес кормил нас, спасал от холода. Помню, мы собирали там листья липы, потом их сушили и пекли лепешки, из лебеды варили кашу, запекали и грызли свежие корни лопуха. Еще вспоминаю наш огород, картошку... Во время войны удивительные клубни ее были величиной с лапоть. Больше никогда не видела такой. Родители наши были простыми и небогатыми русскими людьми. Отец Степан Павлович - потомственный лесник и лесоруб, - высокий, худощавый, красивый. Добрый он был - я не помню, чтобы он кого-то из детей или маму ругал. Приносил нам всегда из леса гостинцы и говорил, что это подарок от лисички или зайчика. Он не был на фронте, поскольку заболел раком губы, ему сделали первую операцию, но неудачно, потом еще две - уже на желудке. Последние два года он жил на одном рисовом отваре...
А мама наша, Елизавета Васильевна, хоть и на десять лет младше отца, а всю семью в руках держала - тоже очень красивая, с прямым и твердым характером, она могла и ругнуть и шлепнуть кого-то из детей. А было нас у нее семеро. Она никогда не работала на производстве, ведь и дома дел хватало, задаром "Медаль материнства" не давали. Когда наша старшая сестра Ольга в 1943 г. добровольцем ушла на фронт, мать с больным отцом и 6 дочерьми переехала в соседний город Ревду, чтобы дать нам образование. Все сестры закончили техникумы. Мама почуяла во мне педагогическую жилку, настояла, чтобы я стала учительницей. Как она была права, как она знала своих детей - я проработала в школе 39 лет и никогда не жалела, что я учитель.
В 1945 году вернулась из армии старшая сестра вместе с мужем. У нас на Урале был тогда голод, и они уговорили родителей перебраться в Казахстан. И вот вся наша огромная семья, продав дом и корову, поехала на новое место и... попала под денежную реформу 1947 года. Того, что осталось, хватало только на землянку в голой степи. Мы вернулись и оказались в родной Ревде без денег, без жилья... Нам из милости дали проходную комнату в полуподвале. И моя героическая мама начала заниматься частным предпринимательством (как это сейчас называют) - стала шить ватные фуфайки. Ее машинка стучала день и ночь, а в воскресенье она шла торговать. Хоть и не поощрялось тогда такое, местные власти закрывали на это глаза - понимали, что матери-героине надо кормить и учить своих детей. В 1948-м от безысходности мама написала письмо Сталину. И представьте - пришла помощь! Нам выделили деньги на постройку дома. Мама купила сруб, и мы всей семьей (уже и зятья стали появляться) с воодушевлением начали строиться. Потом, много лет спустя, мы, все дочери, вместе с мужьями собирались в этом домике, как шутили зятья: у тещи на блинах. Кстати, все семеро зятьев очень любили маму и мы никогда не слышали хамских анекдотов о теще.
В 1978-м мама заболела, и к ней снова слетелись все семь дочерей с Украины, из Карелии, Сухуми, Свердловска... Мы дежурили у нее в больнице, сдавали кровь... Вечная память нашим родителям, оставившим всем нам в наследство доброту, порядочность и трудолюбие.
Не дед, а отец