О контрразведывательной операции "Трест", проводившейся в 1921 - 1927 годах и вошедшей в историю тайной борьбы как первый и классический образчик создания подпольной организации с целью внедрения в шпионскую сеть врага, многие знают по одноименному советскому кинофильму. Но до сей поры лишь узкий круг специалистов осведомлен, что подобная операция проводилась советскими органами госбезопасности и на Дальнем Востоке в 1939 - 1945 годах.
Загадочный пансион
ГЛАВНЫМ противником здесь выступало разведуправление японского генерального штаба, а в роли супершпиона масштаба Сиднея Рейли, которого удалось заманить на нашу территорию и обезвредить, оказался пожилой седовласый кореец Ли Хай Чен, 40 лет проработавший на японскую разведку и зарекомендовавший себя исключительно надежным, пробивным и, главное, ловко ускользающим от контрразведки любой страны агентом. Рассекреченные недавно материалы Центрального архива Федеральной службы безопасности РФ дают возможность познакомиться с этой удивительной историей.
...В конце 1938 года в столице недавно созданного марионеточного прояпонского государства Маньчжоу-Го городе Синьцзине на улице Лю Чуен Дынг в доме под номером 4 обосновалось некое странное учреждение. Под видом частного пансиона скрывалась секретная школа. Здесь на японские деньги усилиями японских инструкторов готовилась агентура для последующей заброски на территорию СССР.
Судьба резидента
ВО ГЛАВЕ "пансиона" стоял весьма респектабельный и богатый господин Ли Хай Чен, владелец ряда горно-промышленных предприятий на оккупированной японцами китайской территории, а "по совместительству" - давний агент японской разведки, еще с конца XIX столетия шпионивший в тылу армий генерала Куропаткина и фактически являвшийся резидентом в Маньчжурии. Его многочисленные шпионы под видом торговцев, фотографов, рикш и т. д. разъезжали по всему расположению русских войск и собирали о них самую подробную информацию, а Ли Хай Чен, используя им же разработанную хитроумную систему курьерской связи, в считаные часы доносил эти точные сообщения в штабы самурайских генералов.
Этот ас шпионажа родился в 1874 году в одной из северокорейских деревушек. Так сложилось, что еще в юности он познакомился и близко сошелся с У Бем Шеном, известным террористом и японским шпионом, отбывавшим наказание в виде ссылки в его родных краях. Под его влиянием молодой Ли проникся страстью ко всему японскому и даже принял участие в покушении на корейского императора, подготовленном в Токио, но закончившемся, правда, неудачей. В дальнейшем Хай Чен активно помогал своим японским хозяевам в подготовке оккупации Кореи, за что его щедро отблагодарили содействием в бизнесе.
С начала оформления в правящих кругах самурайской империи планов нападения на Советский Союз в середине 30-х годов этот корейский горнопромышленник становится одной из ключевых фигур в подготовке их реализации методами тайной войны.
В плане блицкрига Квантунской армии, разработанном по образцу германского, исключительно важная роль отводилась диверсионно-террористическим операциям. В назначенное время их должна была начать на всем протяжении советской дальневосточной границы многочисленная, заблаговременно засылавшаяся агентура. Достаточно сказать, что в 1939 - 1941 годах в приграничных районах Дальнего Востока было задержано свыше 2,5 тысячи лиц, незаконно проникших на советскую территорию с японской стороны. Большая часть этих нелегалов были воспитанниками Ли Хай Чена.
Первый такой гость заявился на советскую землю в ночь на 23 июня 1939 года. Ранее от закордонного источника в Управление НКВД по Приморскому краю поступило сообщение, что японская военная миссия в маньчжурском Хунчине подготовила агента для выполнения особого задания на территории СССР.
Задержанный нарушитель заявил, что является "корейским коммунистом" и послан "подпольной организацией" для налаживания контактов с советскими властями с целью изучения возможностей обучения его товарищей в СССР по линии Коминтерна и подготовки антияпонского восстания у себя на родине. Как впоследствии стало известно советским органам госбезопасности, Ли Хай Чен всерьез рассчитывал, что идея подготовки кадров таких "коминтерновцев" найдет в СССР отклик и позволит создать на советской территории под видом специальных курсов собственную диверсионно-террористическую базу, открыв таким образом канал вполне легального проникновения выпускников "пансиона" в Синьцзине к объектам будущих спецопераций в Приморье и Забайкалье.
Все, казалось бы, просчитал предусмотрительный кореец Ли. Единственное, чего он не учел, - факт существования подобной "коммунистической" организации корейцев НКВД будет скрупулезно проверять, используя свою закордонную агентуру...
На границе тучи ходят хмуро
ВСКОРЕ на границе был задержан второй агент Ли Хай Чена.
Первого, убедившись, что он не тот, за кого себя выдает, контрразведывательный отдел НКВД распорядился... обнадежить и направить обратно, сделав вид, что ему поверили.
В Москве было решено завязать оперативную игру с японской разведкой, с тем чтобы полностью выявить ее планы и намерения. Второй посланец из Синьцзина сообщил чекистам, что прибыл проверить, точно ли его предшественник встречался с советскими начальниками, и почти слово в слово повторил сказочку о существовании в оккупированной Корее "мощной коммунистической организации" во главе с "товарищем Ли", якобы бежавшим из японской тюрьмы. И этот связник был радушно встречен, получил все требуемые им гарантии и тоже был переправлен назад. 19 октября 1939 года на советской границе объявилась уже целая делегация от Ли Хай Чена во главе с неким Такаямой, представившимся бывшим главным редактором одной из сеульских левых газет. Оказалось, что двое его спутников и есть первые "курсанты", которых он намерен оставить у "советских друзей" для обучения навыкам конспирации и другим секретам техники восстаний. Не жалея слов, Такаяма расписывал, как "товарищ Ли" горит желанием тайно посетить СССР и поскорее поставить на как можно более широкую ногу "благородное дело подготовки свержения ненавистного режима оккупантов".
В середине февраля 1940 года проводник перевел через границу еще пятерых молодых сподвижников Ли Хай Чена, а с наступлением весны такие группы стали прибывать из Кореи регулярно.
Продолжая начатую игру, Управление НКВД по Приморскому краю выделило для размещения корейских "товарищей" комфортабельный дом на станции Океанская на берегу Амурского залива под Владивостоком и создало им условия, близкие к быту курсантов советских военных училищ.
Начались занятия, которые проводили "инструкторы Коминтерна" - специально подобранные сотрудники НКВД. Для начала же каждый пришелец написал подробную автобиографию.
Анализ этих материалов в сопоставлении с другими данными позволил выявить кадровых сотрудников японской разведки и взять их под особый контроль.
Вскоре с одной из групп советскую границу перешел "заместитель по партии" Ли Хай Чена - некто Ким Ен Сан. Он подтвердил намерение вождя тайно посетить Советский Союз и при возможности съездить в Москву на переговоры со Сталиным.
Ничего не заподозрив, Ким Ен Сан убыл за кордон с приглашением для своего шефа.
Но искушенный в шпионских играх "товарищ Ли" не спешил, выжидая, не появятся ли какие-нибудь признаки подготовленного для него НКВД капкана. То сообщал через очередного связного, что из-за усилившихся преследований японской охранки он не может свободно передвигаться по стране, то вдруг предлагал встретиться с советскими представителями в... Америке. Но всякий раз получал ответ, причем убедительно мотивированный, что "товарища Ли" ожидают на левом берегу Амура. 8 марта 1940 года Ким Ен Сан нанес повторный визит в СССР. И снова его гостеприимно встретили, отвезли на станцию Океанская, показали, как учатся и живут "курсанты коминтерновских курсов". Впечатления от этой поездки визитер вынес такие, что после встречи с ним Ли Хай Чен сам поставил перед руководителями разведуправления японского генштаба вопрос о своем переходе границы СССР, небезосновательно заявив, что дальнейшие проволочки натолкнут русских на подозрения. В случае же провала пообещал сделать себе харакири.
Конец резидента - еще не конец
10 ИЮЛЯ 1940 года Ли Хай Чен в сопровождении нескольких соратников оказался в районе поселка Полтавка.
Встреченная оперативниками НКВД у "окошка" на границе компания "революционеров" через несколько часов была доставлена во Владивосток.
С арестом, впрочем, не спешили. По накатанному сценарию "товарищ Ли" посетил станцию Океанская, где воочию убедился в реальности "коминтерновских курсов", хорошо отдохнул. Окончательно успокоившись, напомнил о своем желании совершить путешествие в Москву для встречи с высшим советским руководством. Попутно раскрыл карты, на что еще рассчитывает: дальнейшее увеличение численности "курсантов" в Приморье, организация тайных поставок оружия в Корею, передача денежных средств...
Наступала развязка. Матерый японский шпион был посажен в транссибирский экспресс. Но не в мягкое купе, а в жесткий бокс спецвагона, за решеткой и под охраной. Вскоре он оказался в Бутырке. Возможности совершить харакири не было, и Ли Хай Чен отказался от приема пищи. Он скончался от сердечной недостаточности в тюремной больнице 16 апреля 1941 года.
Разумеется, из уютного особняка на берегу моря в казематы внутренней тюрьмы Приморского управления НКВД перекочевали и остальные "революционеры". Но на этом операция не закончилась: ведь пансион в Синьцзине и множество других "учебных заведений" подобного типа продолжали штамповать все новые кадры террористов и диверсантов, которых следовало выманить на советскую землю и обезвредить.
Через одного из перевербованных питомцев Ли Хай Чена было отправлено якобы написанное самим "вождем" письмо, в котором он сообщал, что выехал в Москву для переговоров с высшим советским руководством для обсуждения вопросов расширения созданных для "корейских товарищей" курсов, в связи с чем их якобы переводят в город Молотов (ныне Пермь).
Содержалась и просьба продолжать направлять на советскую сторону группы надежных людей.
Смерть Ли Хай Чена контрразведке НКВД удалось обставить таким образом, что она, как ни странно, не вызвала подозрения в Токио, поскольку разведуправление японского генштаба вплоть до июля 1945 года продолжало оставаться в неведении о случившемся провале. По отработанным каналам переправлялись очередные агенты...
Таков финал изящно выполненного дальневосточного варианта операции "Трест".
В СВЕТЕ ГЛАСНОСТИ. Сотрудники КГБ отвечают на вопросы