Наша справка:
Станислав Николаевич КОНДРАШОВ - известный журналист-международник и писатель. Выпускник историко-международного факультета МГИМО. С 1951-го и до июня 2000-го работал в газете "Известия". С ноября 1961-го по июнь 1968-го и с октября 1971-го по декабрь 1976-го был собственным корреспондентом "Известий" в США. Андрей Вознесенский сказал о нем: "Автор блестящих книг о современности, в которых снайперский взгляд художника соседствует с трезвостью аналитика... Сильная, незаурядная личность автора рождает напряженнейшую прозу с гигантской нагрузкой на квадратные сантиметры бумаги".
Окончание. Начало в "АиФ. Долгожитель"N 16, 17, 18, 19
Во сне и наяву
"ЗДРАВСТВУЙ, страна героев, страна мечтателей, страна ученых!" Валом валим все на Красную площадь с транспарантами и цветами, и все вожди и все герои уже там, на трибуне Мавзолея. Вот оно что - Гагарин ХХI века. Народная демонстрация-презентация семи российских миллиардеров (долларовых!), сертифицированных на родине доллара авторитетным журналом "Форбс". И Ходорковский как первый из них - персонификация нашей давно искомой, вожделенной национальной идеи. Ур-ра-а-а!!! Народ на площади ликует, а мне обидно. За державу. Даже во сне. Наш первый, хоть и увеличил за прошлый год свое личное состояние на 1,3 млрд., доведя его до 3,7 млрд. долларов, занимает всего лишь 101-е место. Не первое, а 101-е в списке из 497 глобальных миллиардеров. В первой сотне наших вообще нет. Удар по престижу сильнее, чем в Солт-Лейк-Сити. Обидно, как в 1969 году, когда американцы первыми высадились на Луну, загораживая нашу славу первопроходцев космоса.
...Диковинный сон наложил март 2002 года на апрель 1961-го, а с утра полезли в голову привычные "размышлизмы". И вечером интерактивный опрос на ТВЦ подтвердил не новое: 90 процентов звонивших высказались за расследование того, как осуществлялся "проход" новых российских первопроходцев.
Если семь миллиардеров в 2001 году сохранили или увеличили свое богатство, то 92 процента россиян, согласно другому опросу на ТВЦ, стали жить хуже.
Частные примеры бывают выразительнее общих цифр. Знакомый подмосковный рабочий, совсем непьющий и очень работящий семейный человек, каждый вечер электричкой из Подольска отправляется в ночную смену ремонтировать электрокоммуникации метрополитена. Едет, не зная, будет работа или нет. Заработанное с недавних пор получает через банкомат. И видит в нем не знак прогресса, а еще одно жульничество, новый способ прокручивания денег подрядчиком. "С банкомата, когда деньги не выдает, взятки гладки, - усмехается Анатолий. - Хоть сапогом его пинай, ничего он тебе не скажет".
Другой знакомый - с Арбата, занимается антиквариатом, не богат, но "на хлеб с маслом хватает". Государство бандитское, а люди живут все хуже - это его общий вывод. Замечен феномен последней черты: для сдачи перекупщикам люди приносят обручальные кольца. Узнав об этом, близкий мне человек неожиданно расплакался, вспомнил рассказ матери, которой в 1932 году тоже пришлось отнести в Торгсин обручальное кольцо. Тогда были голод и нищета после беспощадной коллективизации, нынешнее бедствие - итог авантюрно-грабительской, обвальной приватизации.
Хотя совокупный капитал семи российских миллиардеров (у пяти - на нефти, у двух - на никеле и алюминии) в три с половиной раза меньше, чем у одного компьютерного американца Билла Гейтса, годовой прирост в 1,3 млрд. долларов капитала Ходорковского весьма впечатляет, если перевести его на рубли и наши социальные реалии. Это 40 млрд. рублей, что для каждого из десяти, предположим, миллионов российских пенсионеров или бюджетников означало бы годовую прибавку в четыре тысячи рублей или месячную - больше чем в триста рублей. Между тем рекордсмен-первопроходец платит подоходный налог в 13 процентов, как и любой нищий бюджетник, и эта ставка считается первейшим достижением нашей либеральной экономической политики.
Российские финалисты очередного конкурса сверхбогатых ни словом не комментируют свои результаты. Это вам не Зимняя олимпиада и не Билл Гейтс. Ни одного, насколько я знаю, интервью о тренировках и тренерах, помогавших скоростным забегам особого рода. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, а быль - тайной за семью печатями. Впрочем, одно не тайна - дерзкие покушения на общенародную собственность, на природные ресурсы с помощью тех, кто представляет государство. Поэтому оно, государство, и держит эту тайну за семью печатями.
16 марта 2002 г.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день
В КАНУН Дня независимости- 2002 невольно подслушал разговор покупателя с продавщицей в аптеке "Старый лекарь", одной из новых, поначалу дешевых. Он пришел за успокоительными сердечными каплями. Она сообщает ему, что валокордин стоит теперь 58 руб. 90 коп. Он: "Значит, опять подорожал?" Она: "А чему вы удивляетесь? Все дорожает". Он: "В том-то и трагедия нашего народа". Она: "Что-что?!" Он назидательно резюмирует: "В том-то и трагедия нашего народа, что он ничему не удивляется". Она тоже резюмирует, короче и сильнее: "Так нас приучили".
Приучили - приручили. Десять лет народ не удивлялся странному названию нового государственного праздника - День независимости. По опросу ФОМ, для двух третей граждан этот праздник либо ничего не значит, либо всего лишь дополнительный выходной день. Так называемый московский бомонд на сей раз даже провозгласил Ночь независимости и - как это? - всю ночь оттягивался по полной в каком-то театре.
И вот власть решила положить издевкам конец. Отныне 12 июня велено считать Днем России - коротко и ясно. Но не совсем. А остальные триста шестьдесят четыре, выходит, не Дни России? Разъяснений пока нет. Но догадаться можно. Тоже дни, но с маленькой буквы, без праздника.
Откуда взялся наш странный, ныне отмененный День независимости, догадаться нетрудно. От американского. Тамошний Independence Day отмечается 4 июля, чуть позднее нашего, но не десять, а двести с гаком лет. Лик ранней российской демократии был ликом подражателей. Если грубее - ликом обезьяны. Та подражает, не задумываясь, как странны ее гримасы. Соединенные Штаты провозгласили независимость от британской короны, мы, обезьянничая, - от российской империи.
Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза - из шести слов лишь два русского корня. Отбросив излишества, в новую эпоху взяли одно слово - президент. Сразу же по всему бывшему Советскому Союзу президентов стало больше, чем во всем вместе взятом остальном мире, который находит свои слова для обозначения должности главы государства. Если бы сохранились сельсоветы, то возглавляли бы их теперь не председатели, а президенты. При каждом президенте - администрация, тоже на американский манер. У них Белый дом и у нас Белый дом, и если бы не привился давным-давно русский перевод, его назвали бы Уайт-Хаузом. А было это здание Совета министров РСФСР на Краснопресненской набережной. Переименовали в Белый дом, когда разместился там президент РФ Борис Ельцин. Правда, Кремль, куда он переехал впоследствии, выживая оттуда Горбачева, переименовать - и перекрасить?! - в Белый дом не рискнули. Зато церемонию вступления президента в должность назвали инаугурацией. Попробуйте выговорить. Зато как в Америке.
Нашествие на русскую речь англицизмов американского типа покруче наполеоновского нашествия 1812 года. И нет ни Михаила Илларионовича Кутузова, ни толстовской дубины народной войны за чистоту родного языка. Мэры, киллеры, брокеры, менеджеры, риэлторы, аудиторы, прайм-тайм, офшор, шорт-лист, кофе-хауз... да разве все перечислишь? Основополагающее слово - доллар, фамильярно - баксы, русский эквивалент - у. е. Даже кутюрье и бутики взяты не из французского, а из American English. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, то бишь День независимости.
15 июня 2002 г.
Выращивая дикарей
В КОНЦЕ следующей недели Россия отметит памятный день - сороковину финала убийственной драмы, которой стал развлекательный мюзикл "Норд-Ост". В начале этой недели президент Путин, пригласив в Кремль одиннадцать руководителей российских СМИ, входящих в Индустриальный (чудное название!) комитет, так сформулировал один из уроков драмы на Дубровке: "Надо понимать, кто у нас в стране чем занимается. Спецслужбы должны спасать, а журналисты - информировать. Каждый должен заниматься своим делом".
Журналисты должны информировать, но не делать деньги "на крови", не заниматься попытками поднять свой рейтинг, оповещая в прямом эфире не только публику, но и террористов о начавшемся штурме театрального центра. Путинский упрек о телебизнесе на крови - очень жесткий и, увы, справедливый. Для телевизионщиков жуткая драма на Дубровке стала не только очередным оперативным сюжетом, но и внеочередным захватывающим дух четырехдневным телесериалом.
В возникшем споре между властью и СМИ забыт, отодвинут в сторону отнюдь не лишний, а, напротив, главный участник - народ, выступающий в роли телезрителя. Его, народа, позиция? Судя по опросам, она даже жестче, чем у законодателей с их поправками, чем у президента. Народ в большинстве - за цензуру СМИ, прежде всего электронных, у которых потребителей в десятки раз больше, чем у наших мизерно-тиражных газет и журналов.
Вот проведенный уже после Дубровки опрос фонда "Общественное мнение". За введение государственной цензуры - 54 процента, против - всего 22 процента, остальные либо не имеют мнения, либо не знают, что такое цензура. До Дубровки более детальный и оказавшийся ко времени опрос проводил РОМИР. В общей сложности за контроль над СМИ высказалось 71,9 процента. "Тематически" больше всего - за контроль над показом насилия и жестокости (34 процента) и порнографии (25,5 процента). За контроль над пропагандой войны и политического экстремизма - соответственно 12,6 и 12,1 процента.
Опиумом для народа большевики называли религию. Называли, народ не спрашивая. Теперь спрашивают, и народ выносит суждение: опиум - это телевизионный ящик. В Америке его давным-давно назвали "ящиком для дураков", теперь и мы в этом все больше убеждаемся. Взяв единицей измерения Дубровку, можно утверждать, что совокупное число жертв на наших телеэкранах, жертв еженедельных, а то и ежедневных, никак не меньше, чем на трагически изменившем свой сюжет мюзикле "Норд-Ост". Каждый день на телеэкранах - жертвы подлинных убийств, каждый день - десятки убийств в телесериалах. Трудно отделаться от ощущения, что смертники и смертницы, чеченские юноши и девушки, исполняли свою роль не перед 800 зрителями в зале, а перед десятками миллионов телезрителей в России, перед сотнями миллионов - по всему миру. Новой многократной жутью веет теперь от старой русской мудрости: на миру и смерть красна.
И что делать? Раньше, по Ленину, Лев Толстой был зеркалом русской революции, а профсоюзы - школой коммунизма. Теперь "ящик" - и зеркало, и школа российского капитализма. Подрастающее поколение и в самом деле выглядит потерянным. Но, как видно по упоминавшимся опросам, большинство россиян все еще сохраняют здравый смысл и нравственное чувство, равносильное инстинкту самосохранения, защите духовного наследия отцов и дедов.
Цензура не нужна, но самоцензуру стоит - и требуется - воспитывать, без нравственных ограничений нет и чувства собственного достоинства. И журналистское сообщество не вправе противопоставлять узкокорпоративные, корыстные интересы интересам общественным, глубинным, если хотите - историческим. Над телевидением нужен контроль не бюрократии, а культуры. Ее не заменить полутора десятками одних и тех же шоуменов, которые изо дня в день мелькают на телеэкранах, устроив себе в новые времена перманентный праздник жизни, хотя и в старые времена они жили отнюдь не плохо.
Если государство хоронит культуру, рынок плодит дикарей - таким был лейтмотив посмертной книги Владимира Лакшина "Берега культуры". Книга вышла в 1995 году. А еще в 1992-м выдающийся литературный критик, благородный истинный интеллигент, сподвижник Твардовского предупреждал: "Мы вырастим дикарей. Ситуация проигрышная. А власть выбрала заведомо ложную систему приоритетов". Теперь-то ясно, как он был прав.
30 ноября 2002 г.
На стыке веков (25.08.2005)