Мне ужасно нравится у Донцовой дома. У нее тявкают мопсы Муля и Ада, а старая пуделиха Черри наощупь ставит лапы мне на колени. Жизнерадостно ворчит Дашин муж Александр Иванович, который (уже вся страна знает) - декан факультета психологии МГУ. На столе тают от свежести шоколадно-белоснежные пирожные. Весь дом наполнен движением и какой-то жизнеутверждающей суетой. Хочется сесть в удобное зеленое кресло, вытянуть заледеневшие ноги и пожаловаться Даше на то, что этот самодовольный павиан... Но нет, мне нельзя о личном. Мне можно об общественном.
Страна добрых советов
- Даша, мне кажется, к вам постоянно должны обращаться люди с просьбой разобраться в их жизненных перипетиях ...
- Так и есть. Раньше ко мне приходили подруги, садились напротив и говорили: "Ну вот скажи, почему я развелась с мужем?" Я отвечала: "А почему я столько раз разводилась? Наверное, в нас дефект какой-то!" А вообще-то я - "кухарка профессора психологии". Мой муж - декан этого факультета, поэтому я от него набралась всяких умных слов. И даже могу их иногда употреблять. Не факт, что я их значение понимаю, но употребить могу. Одно из первых слов моей младшей дочери Маши было "диссертация". Она играла на даче с детьми, и они попросили ее принести бумаги порисовать. Маша говорит: "Пойдите в дом, возьмите диссертацию". "Что такое диссертация?" - удивляются девочки. "Как, вы не знаете? Все их пишут!"
- А сейчас проблемами делятся читатели?
- Письма в издательство приходят мешками и делятся на несколько частей. Первая - "дайте денег". Бывает, что действительно хочется человеку помочь, хотя он-то как раз денег не просит. А бывает, что эти эпистолы про "дайте денег" написаны под копирку, с пропуском для имени - его от руки вписывают. Другая часть - жизненные истории, а в конце подпись: "Скажите, пожалуйста, правильно ли я сделала? И если нет, то как следует поступить?" Я от таких просто впадаю в ступор. Ведь у меня нет образования для занятий психотерапией, да и права никакого нет. Максимум, что я могу сказать, - своей любимой подруге в приватном порядке: "Дура ты, Лена". А человеку, которого не знаю, не могу. Правда, на читательских встречах иногда говорю.
- Вот так резко?
- На передаче "Принцип домино" об онкологии меня тетенька из зала спросила: "А что это вы говорите, что всегда можно похудеть? Вот я пью гормоны, видите, как меня разнесло?" Я ответила: "Я тоже пью гормоны. Жрать надо меньше". У Лены Ханги пошла такая игра бровями, что я решила: сейчас меня из зала выгонят. Может быть, конечно, надо было это деликатно оформить: "Не кушайте на ночь макароны со сливочным маслом"?
- А какие советы вы даете с удовольствием?
- О том, как справляться с собаками дома и как выжить онкологической больной. Я не уверена, что все они правильные, потому что часто они крайне отличаются от того, что советует добрый дядя доктор: лечь в кровать, накрыться одеялом, "построить" домашних, чтобы они вам все подавали, не шевелиться и ждать, пока пройдет. Я же говорю: надо работать, бегать по городу. Чтобы жизнь твоя разматывалась, как рулон туалетной бумаги, - ни конца ни краю не видно. Так загрузить свое время, чтобы в него не было возможности вклиниться смерти.
- А усталость?
- А вы знаете, ее не будет, как только вы поймете, что это навсегда. Вы же не корите себя за то, что у вас зеленые глаза, - это ваша данность. Как только вы примете: это ваша данность - жить, как сумасшедшей, - вам станет очень хорошо. Другого-то не будет.
- Когда вы писать-то успеваете?
- Когда я жить успеваю, вот в чем вопрос. В шесть встаю, до трех работаю. Потом занимаюсь общественной деятельностью: уезжаю из дома и приезжаю только часов в 11. Я живу, когда в половине первого ночи рушусь в кровать, где у меня припрятана половинка ананаса с любимыми газетами, в числе которых "Аргументы и факты", и на целый час предаюсь чтению.
Ledie & getlemen
- Вы различаете "женские" книжки и "мужские"?
- Не бывает литературы женской и мужской, она или плохая, или хорошая. Я знаю мужчин, которые пишут, как бабы, и знаю женщин, романы которых кровавы и жестоки. Это внеполовой вопрос.
- Мне кажется, что мужчина в своей книге всегда создает свою мужскую реальность, мир под себя, а у женщины получается "мир трудно, но заслуженно победивших девушек", где смелые Терминаторы-олигархи признаются в любви, каются в своих ошибках и тайно мечтают о семейной жизни - короче, все то, что в реальности практически не встречается.
- Если вы прочтете книги Виктории Платовой (по ним снят сериал "Охота на Золушку". - Ред.), вы не поймете, что их написала женщина. Если закроете обложку книг Татьяны Устиновой, то наверняка скажете, что автор - мужчина. Дело не в жестокости.
- Да, у них в детективах много действующих лиц мужского пола, но от этого они не становятся менее женственными. Знаете, я когда взялась за вашего Ивана Подушкина, в какой-то момент остановилась и перечла абзац. Мне показалось, что он стал о себе говорить в женском роде, настолько сильно в нем были вы, Даша.
- Естественно, он же написан женщиной. Еще велика роль стилистики характера. Если бы я писала о каком-то Рэмбо, это был бы полный финиш. А Иван немножко женоподобный, забитый мамой, начальницей. Он иногда взбрыкивает, но вообще его бабы почти затоптали. Бедный, мне его так жалко! У меня нет ощущения, что это писала женщина, а то - мужчина. Я не могу сказать, что книги Марининой не мужские. Железная логика. Абсолютно идеально построенный сюжет. Между нами говоря, женщины пишут лучше мужчин. Последние очень часто в книгах решают какие-то свои проблемы, сублимация такая. Я знаю одного автора детективного жанра, герой которого крутой, укладывает всех направо-налево, вокруг вьются сногсшибательные блондинки. А в жизни он метр с кепкой и все время под каблуком у жены. То есть типичное изживание собственных комплексов. У женщин этого меньше. Мужчины вообще не любят смеяться над собой. Кто из них скажет, что он плохо водит автомобиль или, упаси Боже, что он импотент? Не в форме эпатажа, а на полном серьезе? Женщина совершенно спокойно может сказать: "Да не нужна мне эта постель!" И у нее не будет от этого никаких ужасных ощущений. И над собой может посмеяться, подойти к зеркалу и сказать: "Да, что-то нам сегодня надо спички в глазки вставить, чтобы на работу пойти". Мужчины относятся к себе слишком серьезно, слишком себя любят.
- Мне кажется, мы немного не то сравниваем. Вопросы потенции для девушек не так важны. А вот признаться, что ты - грязнуля и неряха?
- Знаете, я говорила это много раз. Некоторые мои шкафы лучше не открывать. Если вы это сделаете, на голову вам может что-нибудь упасть... У нас же как подразумевается? Если я читаю критику в газетах, то это непременно что-то вроде: "Сырая, сюжет не выстроен, характеры не такие, короче, типично женская литература". Я против такого отношения. Талант и бесталанность - внеполовые понятия.
- Главное для писателя - создать "свой мир"?
- Нет мира - нет книги. Это, наверное, и отличает писателя от человека, который пишет сочинение. Писатель создает мир, и вы в него верите, принимаете условия игры. Вы же прекрасно знаете, что не может человек на протяжении жизни, если он только не работает в уголовном розыске, регулярно ввязываться в какие-то преступления. И тем не менее вы верите Даше Васильевой, которая постоянно в них ввязывается. И еще одно обязательное условие: этот мир должен быть добрым. Потому что, если вы строите злую реальность, велик шанс, что она не приживется. Даже самому злобному человеку в глубине души хочется добра.
- А у Александры Марининой в "Фантоме памяти" - разве там добрая реальность?
- Несмотря на то что сама книга очень суровая, Марина Анатольевна оставляет читателям надежду на что-то хорошее. В ней нет безысходности. С другой стороны, я могу назвать много шедевров мировой литературы, которые заканчивались безысходностью, но в то же время оставались великими.
Мужья и критики
- Сейчас по вашим книжкам снимают сериал. Ваша жизнь от этого как-то изменилась?
- Думаю, она изменится, когда сериал выйдет. Мне тут на днях был звонок. Я снимаю трубку, а там: "Алё, это твой первый муж Костик". Ой, а у меня не было первого мужа Костика! Я сообщила абоненту, что он ошибся номером, но через секунду тот перезвонил: "Ты же Даша Донцова? Ну вот, а я Костик Воронцов - твой первый муж". Я вспомнила, что Костик - первый муж моей героини Даши Васильевой: это звонил Стас Садальский, исполняющий его роль в сериале. И был страшно доволен, что заставил меня подумать - вдруг я и вправду забыла о муже Костике?
- Вас сейчас часто можно увидеть по телевизору. Не расстраивает, когда неузнаваемые в лицо "высоколобые интеллектуалы" начинают "наезжать" на женский детектив?
- Неприятное ощущение оставила программа Виктора Ерофеева "Апокриф". Он пригласил туда меня и Полину Дашкову, объявив, что передача будет о литературе. И мы, наивные чукотские девушки, туда пришли. Если бы мы знали, что планируется аутодафе Дашковой и Донцовой, предпочли бы воздержаться. Кому приятно сидеть на костре? С самого начала передача была построена очень предвзято. Это была запись. То, что говорили Полина и я, было вырезано. Получились две идиотки, которые сидят и качают головами, когда их ругают. На самом деле с нашей стороны все было гораздо резче. Я тогда сказала Ерофееву, что готова выслушивать критику от коллег по жанру. Если бы Маринина, Полякова, Акунин или Дашкова позвонили мне и сказали: "Даша, ну ты такого наваляла!", я бы очень расстроилась, плакала, переживала, делала выводы, просила бы их совета. Хотя никто из них мне никогда ничего такого не скажет, потому что они уважают чужой труд. Но у Ерофеева сидели люди, которые за всю свою жизнь написали только одну книжку, а кое-кто не написал вообще ничего. Там сидел главный редактор газеты "Татьянин день" - я даже не знала, что такая существует! Понимаете? И получилось совсем по Грибоедову: а судьи кто? Потом мне очень не понравилось, что эта дискуссия свелась к простым разговорам: "Девочки, вы дуры". Когда Баян Ширянов ("баян" - это шприц, "ширянов" - что-то типа "колоть укол") начал говорить: "Вот, Донцова с Дашковой приехали на "мерседесах", а я пришел пешком! И что мне теперь, шофером к ним наниматься?", это было очень смешно. Если ты завидуешь женщинам, которые много работают, постарайся задавить в себе эту зависть. Это была очень неприятная программа, потому что Витя Ерофеев, который лично для меня не является образцом словесности, с удовольствием наблюдал, как эта тусовка пытается ногами избить меня и Полину. У них это плохо получилось. Я сама веду передачу на радио, и когда у меня в студии начинаются какие-то контры между гостями, я моментально их гашу, потому что никто не должен уходить из эфира обиженным. А когда мы уходили из "Апокрифа", у меня тряслись руки.
- Могу представить, как вы боялись идти в "Школу злословия" к Татьяне Толстой ...
- Да, у меня просто подкашивались ноги. Прекрасно понимала, что Таня Толстая с присущим ей умом, литературным даром и образованием, а также огромной мерой ехидства сейчас сделает из Даши Донцовой блинчик без варенья. И для меня было большим удивлением, когда она, высказав ряд очень дельных замечаний, адресовала мне массу добрых слов. Мне ни разу не говорил гадостей Борис Акунин, хотя мог бы - я не такой изящный стилист, как он. И никто из реализованных писателей не скажет.
- Вам не бывает обидно, что во многих передачах женщин-писателей начинают представлять как этаких "цирковых собачек"? Дескать, смотрите, какие они умные: и так могут, и этак?
- Да, я знаю, что я - "цирковая собачка", но собачка, которая подает пример. После передачи с Юлией Меньшовой об онкологии в издательство приходили мешки писем, где женщины писали: "Да, мы посмотрели на Дашу, вылезли из-под одеяла, сделали операцию, пошли на химиотерапию, решились". Я во всех интервью говорю: "Онкология лечится. Будет больно, но вы закусите губы, переживите 2-3 года неприятностей и потом будете жить долго и счастливо". Говорю так, будучи вот такой "цирковой собачкой"! Несколько лет назад я пришла к доктору-онкологу, который меня лечил, и спросила, не знает ли он, как поживают семь моих соседок по палате. "Неужели все умерли?" - ужаснулась я. Он только глаза опустил. И вот вышла я, еду в троллейбусе, плачу и думаю: "Как же так вышло, что осталась одна я? Почему это со мной произошло?" И пока доехала, поняла. Во мне есть нечто, что меня здесь оставило с одной простой целью: чтобы я приносила людям радость. Чтобы я своим примером им говорила: "Все не так тяжело. Не так страшно".
- Как странно: обычно вопрос: "Почему это случилось со мной?" задают не в радости, а в горе...
- Об этом я себя не спрашивала. Я знала, почему я заболела. За что. Если у вас обнаружили онкологию, это знак, что вам срочно надо менять свою жизнь. Если вы ее измените, вы выживете. Нет - умрете. Когда моя ситуация была исчерпана, исчерпала себя и болезнь. Вообще, любая болячка неспроста. Остановитесь и посмотрите, что вы делаете не так. Я не говорю о карме, я в этом ничего не смыслю. Я объясняю это психологией: если ты поступаешь непорядочно, рано или поздно негатив к вам вернется.
Смотрите также:
Михаил Ширвиндт: "Отец до сих пор норовит помогать мне материально"