Аллу Пугачеву - народную артистку СССР, Примадонну, "живую легенду" и прочая, и прочая... знают все. И в то же время не знает никто. Даже те люди, коим в разные годы было суждено окружать Пугачеву, так и не сумели разгадать ее до конца. И как тут не согласиться с ее преданным многолетним поклонником , который определил суть Пугачевой так: "Алла - это всегда театр. Если в комнате находится кто-то еще, Пугачева тут же начинает свой спектакль. Причем развивается он по совершенно непредсказуемому сценарию. И чем закончится пьеса, не знает даже она сама".
Михаил Шуфутинский:
"Мы вместе прогуливали философию"
- МЫ с Аллой вместе учились на дирижерско-хоровом отделении Музыкального училища им. Ипполитова-Иванова. Алла была отличницей. Вообще у нас в училище считалось плохим тоном получать двойки. Но мы не ходили на те предметы, которые нам не нравились. Скажем, философию или политэкономию периодически прогуливали. В подвале училища находились репетиционные помещения. Мы брали ключ под видом того, что нам надо заниматься, и прорывались туда... У нас была небольшая компания - человек 5-6, в основном такая прогрессивная молодежь, которую в музыкальном училище гоняли то за длинные волосы, то за короткие юбки. Вот и Алла была в нашей компании. Она тогда уже очень хорошо играла на фортепиано и пела. Собирались мы в подвальчике, пели "Битлз", джазовали... Алла английского не знала и пела на каком-то своем, никому не понятном языке. Получалось здорово. И вообще мы веселились, как могли. Иногда и винцо с собой приносили. Сейчас уже не помню, как оно называлось, все-таки столько лет прошло... Какое-то недорогое, мы же студентами были, получали маленькую стипендию...
Правда, потом начали подхалтуривать на разных танцевальных вечерах - играли и пели в МГУ, других институтах. Алла тоже иногда с нами пела. Она выглядела очень броско и даже вызывающе - у нее были длинные волосы такого ярко-рыжего, огненного цвета. А когда мы приходили ко мне домой, моя бабушка всегда ругала ее за короткую юбку. "Почему она ходит в такой юбчонке?!" - возмущалась бабушка. "Да ладно тебе, - успокаивал я ее. - Если есть что показать, почему же не носить?" Я тоже пару раз был у Аллы дома - она жила совсем рядом с училищем. Естественно, теперь мы все выросли, и у нас у каждого своя жизнь.
Екатерина Шаврина:
"У Аллы глаз - алмаз"
- В МУЗУЧИЛИЩЕ мы с Аллой не были очень близки, но не не заметить и не отметить ее там было невозможно. Под лестницей в училище стоял рояль, и там всегда собиралась толпа, когда за инструментом сидела Алла. Частенько она там распевала кого-то из наших студентов, то есть выступала уже в роли педагога. Но Пугачева в те годы еще не была "Пугачевой". И хотя все студентки были примерно ровесницами, я давно жила взрослой жизнью: концерты, гастроли, сын маленький, заботы о хлебе насущном. Я была загнана, как лошадь, и скажу честно - все эти девочки с их девичьими проблемами меня не волновали. Зато когда в восьмидесятом году мы с Аллой попали в одну группу в ГИТИСе, она уже была мне безумно интересна. Меня вот что тогда в ней поразило: в то время как половина наших студентов, среди которых было много известных всей стране артистов, под любым предлогом старались увильнуть от лекций и семинаров, получить на халяву зачет или экзамен (и я тут - не исключение!), Алла, несмотря на свою тогда уже "звездность" и популярность, не только ничего не пропускала, но и много занималась сверх программы, даже брала индивидуальные уроки. Например, часами работала над мимикой и жестами с преподававшим у нас знаменитым клоуном Андреем Николаевым.
На занятиях я часто садилась рядом с Аллой и сразу заметила, насколько она всесторонне одарена. Мало кто знает, что она великолепно рисует. Слушает лекцию, а сама в это время очень профессиональные наброски делает, прямо как художник. При этом она никогда не хвасталась своими талантами, вела себя предельно скромно. Никакой "звездной болезнью", несмотря на массовое сумасшествие по Пугачевой в те годы, и близко не пахло. Мне кажется, что она и сейчас не больна этим. Она никогда в жизни не называла себя "звездой", а только вкалывала все время, как лошадь.
У Аллы есть одна уникальная черта, назовем ее прозорливостью. У нее вообще "глаз - алмаз". Вот я, казалось бы, объехала весь мир, много чего повидала, но на определенном этапе именно Алла помогла мне найти нужный имидж. Сидим мы у нее дома, вдруг она подходит ко мне и выпускает мне из прически волосы с боков и челку. И я настолько преобразилась, что лет на десять моложе стала. Это ей первой пришло в голову переодеть группу "Любэ" в военную форму, когда они дебютировали у нее в "Рождественских встречах". Что и стало их фирменной "фишкой" на всю последующую творческую жизнь.
Алла - очень хлебосольная хозяйка. Даже в прежние времена, когда в магазинах было пусто, она никогда не говорила: "Ой, а угостить вас нечем!" Пусть на стол подавалась простая отварная картошка с квашеной капусткой, солеными огурчиками и грибочками, но даже это угощение из рук Аллы было для ее гостей желаннее самых изысканных разносолов и деликатесов.
Ангелина Вовк:
"За Аллу мне частенько попадало!"
- ВПЕРВЫЕ я увидела ее в начале 70-х годов, когда вела концерт на стадионе одного из подмосковных городов. Сказать, что она, певшая тогда с какой-то группой, произвела на меня большое впечатление, не могу. Но имя я почему-то запомнила. А буквально через пару лет Алла победила на Всероссийском конкурсе артистов эстрады с песней "Посидим, поокаем", и вот тогда я уже отметила про себя, что появилась очень яркая и самобытная певица.
Ну а в том, что Алла не только уникальная артистка, но и своеобразный человек, у меня была возможность убедиться не раз. Впервые это случилось в семидесятых годах прошлого века в ГДР, где я вела в паре с немецким диктором Питером популярную в странах соцлагеря телепрограмму "Голоса друзей". К ведущим в ГДР было особое отношение: знали, что нам нужно выучить текст, сосредоточиться, отдохнуть. Поэтому только мы, ведущие, имели персональные гримерные. Певцов же разместили по следующему принципу: "девочки" - в одной большой комнате переодеваются-гримируются, "мальчики" - в другой. Захожу я к себе в гримерную и вижу, что там уже висят чьи-то перья, стоят туфли. Переоделась, ушла. А когда вернулась, то вижу, что Алла сидит за моим гримировальным столиком, что применительно к Пугачевой было понятно: как это Алла будет со всеми, в общей комнате?! Я очень обрадовалась такому соседству. Аллу попросили быть в кадре к одиннадцати, как это было запланировано в самом начале. На что Алла ответила, что к одиннадцати готова не будет, в лучшем случае - к двенадцати. Педантичные немцы страшно напряглись: во-первых, они привыкли к порядку, во-вторых, Алла тогда была для них никто. Они злились, ругались, кричали, чуть волосы на себе не рвали. Появилась же Алла на сцене даже не в двенадцать, а в час! Иностранные коллеги-певцы тоже взирали на нее с огромной неприязнью, ведь она заставила всех ждать: "Ишь ты, звезда какая нашлась!" Я переживала за нее страшно: "Боже мой, опять на Аллу обрушивается отрицательная энергетика!" Но стоило ей только запеть "Поднимись над суетой", лед неприязни тут же начал таять. Все были просто потрясены, отовсюду только и раздавалось: "Super! Super!" Ведь она тогда впервые показала иностранцам настолько нехарактерную для советской эстрады манеру исполнения, что ее и оценили по достоинству, и опоздание простили. Не скажу, что уже тогда, в ГДР, мы с ней подружились: во-первых, Алла вообще не очень-то идет на контакт, а во-вторых, я, относясь к ней с большой любовью и симпатией, не хотела под нее прогибаться и навязывать себя. С годами, конечно, стали более тепло общаться. Помню, приехала Алла в Сочи на фестиваль "Красная гвоздика", где я как раз ведущей была. Спела она, а потом обратилась в своей вызывающей манере к членам жюри, сплошь маститым советским композиторам: "А мне песню написать слабо?" Жюри потом очень долго и эмоционально обсуждало ее: какая-де Пугачева невоспитанная, какая хамка. Меня возмутило их отношение к ней, я стала ее защищать. И меня тогда поддержал композитор Игорь Лученок: "Мне она тоже нравится! Пожалуй, я напишу для нее песню". Я очень обрадовалась: "Игорь, как здорово, пойдем сейчас же к Алле в номер!" Пришли мы к ней, еле достучались: "Алла, Игорь готов написать для тебя песню!" На что Алла ответила, что пошутила. Мне было страшно неудобно тогда перед Игорем, что поставила его в идиотское положение, а он был просто обескуражен. Аллу я этой своей инициативой попросту рассмешила. Это я потом уже поняла, что Лученок хоть и хороший композитор, но абсолютно не ее плана.
Мне странно, что Пугачева сейчас притихла как-то. Но, скорее всего, это, как показывает практика, плановое затишье перед очередной бурей: как пить дать, Пугачева опять бомбу какую-то готовит!
Виталий Окороков
(композитор): "Она обозвала меня чудаком на букву "М"
- С Аллой Борисовной я близко познакомился в ее "челобановский период" (1993-1994 гг. Прим. ред.) как раз через своего саратовского земляка Сергея Челобанова. Он-то и предложил Примадонне мою песню "Кристиан" на стихи Александра Шаганова. Я напел песню под рояль, записал на пленку, а Челобанов прокрутил этот "демонстрационный вариант" Алле Борисовне. Песня ей приглянулась, и она собралась ее записывать к своим очередным "Рождественским встречам". Сидим мы с Сергеем в студии, ждем "саму", а она задерживается. Вот наконец появилась, но сильно "уставшая" после банкета. Запела, но сразу заругалась. Дело в том, что в "Кристиане" очень сложный музыкальный размер - пять четвертей: очень трудно попасть в сильную долю даже такому асу, как Алла Борисовна. "Какой чудак на букву "М" закрутил такую мелодию?!!" - то и дело вопрошала А. Б. у Челобанова. "Чудак", то есть я, помалкивал, скромно опустив к полу глазки. "Где ты вообще учился, чудак?" - продолжала А. Б. "В аспирантуре при Московской консерватории, у Хренникова", - отвечаю. "Тогда ладно, живи," - смилостивилась Пугачева. Песня была записана, но мама долго не верила, что мою песню поет сама Пугачева. Лишь только когда увидела в телеверсии "Рождественских встреч" титры, изрекла: "Ну вот, песню сына Пугачева спела. Теперь и помирать можно спокойно!" В следующий раз Алла Борисовна расчехвостила другую мою песню, которую должен был петь в тех же "Встречах" Челобанов. Изначально песня называлась "Девчонка" - и музыка, и слова (довольно незамысловатые) были моими. Но мелодия понравилась Челобанову, он захотел это петь. Поет Челобанов припев: "Девчо-о-о-нка!" А Алла Борисовна кричит: "Стоп! Никаких девчонок! В припеве вместо "девчонка" будешь петь "О, Боже-е-е-!" И вообще, дайте сюда текст, я его сейчас полностью перепишу!" Буквально через десять минут были уже совершенно другие стихи. И когда они легли на прежнюю мелодию, то стали всем известным хитом Сергея Челобанова. Так что Алла Борисовна еще тот поэт! Да и вообще она, по-моему, от скуки на все руки!"
Елена Воробей:
"Примадонна сказала, что я смешная"
- До того как стать юмористкой и пародисткой, я пыталась пробиться на эстраду в качестве певицы. В 1993 году выиграла конкурс "Ялта-Москва-транзит", но на сцене задержаться все равно не получалось - не было ни спонсорских, ни личных денег. И тут я собралась с духом и отправилась прямиком к Примадонне.
Правда, сначала она мне снилась... Как будто я прошу Аллу Борисовну меня послушать, говорю ей что-то, а она разворачивается и уходит. А я стою и пою ей вслед... Или она мне говорит: "Давай пой", а я слова забываю. В общем, сны были ужасные. В очередной раз, проснувшись с Пугачевой, я решаюсь выяснить наши отношения (смеется). Вижу по телевизору, что в Питер приезжает Аркадий Укупник с новой сольной программой, режиссером которой является Пугачева. И врубаюсь - Алла Борисовна будет в зале "Октябрьский". За несколько часов до начала концерта я туда проникла. Произошло невероятное - она шла без охраны. Подлетаю... Хотя нет, это громко сказано... Подошла на полусогнутых, у меня и потемнело, и зазвенело - все сразу. И сон начинает сбываться. Я лепечу: "Алла Борисовна, извините, что я к вам обращаюсь, я из Питера, вы меня, конечно, не знаете, я артистка..." Она перебивает: "Да знаю я тебя, артистка. Ты, - говорит, - конкурс выиграла "Ялта-Москва-транзит", в школьной форме с бутербродом пела". И называет меня по имени и фамилии. Думаю: "Ничего себе память у человека. Прошло 4 года". "Ну че ты? Как ты? Где ты?" - стала она меня расспрашивать. Мы минут двадцать проговорили. Я плакала ей в плечо, лепетала всякое. Посмотрела она на это жалкое существо и говорит: "Ну чем же тебе помочь? В Москву можешь приехать?" Я, естественно, сразу ответила: "Да". Приехала я к ней со своими песнями, побывала в квартире. Алла тогда послушала их и сказала: "Ты смешная, поэтому тебе надо петь смешное" - и выбрала песню "Ушки у Андрюшки", с которой я выступила у нее на "Рождественских встречах". Ну выступила, а че дальше-то делать? Я подхожу к ней опять. "Ну, не знаю, - говорит, - я сделала все, что смогла, дальше сама выплывай".
"Любаша.
Так, что ли, тебя называть?"
- Слушаю. Кто это?
- Алла Борисовна, это...
- Громче говорите, пожалуйста. Кто это?
- Это Любаша.
- Ой, очень хорошо, что ты мне позвонила... Любаша. Так, что ли, тебя и называть? Просто Люба?
- Да, Любаша.
Так начинается совместный альбом Аллы Пугачевой и Татьяны Залужной (Любаша - это ее творческий псевдоним) "А был ли мальчик?".
- Это действительно наш реальный диалог, правда, немного художественно доработанный продюсером Пугачевой, - говорит Любаша. - Именно так мы и познакомились - по телефону. Алла Борисовна посмотрела мои песни, они ей понравились, и мы начали созваниваться. А где-то через неделю встретились в одном из развлекательных клубов Москвы. Там как раз шел ремонт, менялся интерьер помещений, и Алла Борисовна принимала в этом активное участие. Когда я туда шла, у меня, конечно, был мандраж. Для меня Алла Борисовна на тот момент казалась какой-то нереальной... Но мы начали общаться, и она предстала передо мной совершенно простым человеком. Мы, как подружки, болтали о личной жизни, она очень живо интересовалась моими проблемами...
Помню, когда была съемка "Голубого огонька" и я первый раз вышла на большую сцену в Москве, была страшно зажата и никак не могла раскрепоститься. Режиссер все время на меня кричал: "Ну что ты такая замороженная!" Алла Борисовна подошла к нему и что-то такое ему на ухо сказала, что он тут же замолчал. Я потом услышала от нее: "Пусть хоть один человек на нашей эстраде будет нормальным и естественным, без этого пафоса и рисованных жестов".
Вячеслав Добрынин на пошлость не способен