НЕ СТАЛО Андрея Петрова, одного из самых любимых российских композиторов. Вальс из "Берегись автомобиля", потрясающая музыка к "Служебному роману" Эльдара Рязанова, "Я шагаю по Москве" Георгия Данелия - лишь малая толика удивительной музыки, сочинённой Петровым. "Суперзвёзды" оказались последним изданием, с корреспондентом которого выдающийся композитор успел встретиться...
- В ДЕТСТВЕ я сначала мечтал быть писателем, а не композитором. В эвакуации мы жили в маленьком шахтёрском городке Ленинск-Кузнецкий в Сибири. Моя тётя возглавляла единственную в городе библиотеку. Естественно, там не было ни театров, ни концертных залов, и я очень много времени проводил в этой библиотеке. И за 41-44-й годы прочёл книг больше, чем за последующие 15 лет. Но эта любовь к литературе сохранилась у меня на всю жизнь.
- То, что вы стали композитором, - это всё же случайность или закономерность?
- Трудно сказать. Во всяком случае, никто из моего близкого окружения с музыкой связан не был. Папа работал врачом, мама и дедушка были художниками. Кстати, дед был довольно известным керамистом - его звали Пётр Ваулин. И он приложил руку к созданию изразцовой татарской мечети в Петербурге, а в Москве к созданию гостиницы "Метрополь", Ярославского вокзала, Третьяковской галереи. Правда, брат моей мамы был композитором, но он уехал из страны в 20-е годы, ещё до моего рождения, и жил в Чехии. Поэтому познакомились мы с ним намного позже. К сожалению, его композиторская судьба не сложилась. Но после него остались ноты, которые я ребёнком с любопытством разбирал...
"Взятки... Взятки!"
- ВЫ много лет руководите Союзом композиторов Петербурга. А ведь принято считать, что истинное творчество и бюрократическая рутина несовместимы...
- В своё время мою кандидатуру на этот пост предложил Шостакович - а он был своеобразной совестью нашей музыки. Он тогда выступил в "Правде", предложив больше доверять молодым и вводить их в руководящий состав творческих союзов. Мне в ту пору было 33 года, и, когда Дмитрий Дмитриевич принялся уговаривать, я не посмел отказаться. Если бы не он, я ни за что не согласился бы.
Все эти обязанности в те годы, конечно, утомляли. Но у меня есть несколько мелодий, которые я написал во время многочисленных заседаний и совещаний. А один раз, когда нужно было ехать в Москву на пятидневные официальные торжества, где опять должна была быть череда заседаний и совещаний, у меня как раз был разгар большой работы. И я попросил жену - она за два часа до отъезда позвонила и сказала, что я отравился и очень плохо себя чувствую. Но если смогу, то приеду позже. Обо мне скоро благополучно забыли, и я очень плодотворно поработал эти пять дней.
- Вам приходилось сталкиваться с советской цензурой?
- Композиторы не испытывали такого прессинга, как писатели или режиссёры, - музыка была более свободной. Хотя вспоминаются некоторые случаи. Например, балет "Сотворение мира" (написан в 1971 году) был на грани запрета. Министр культуры Фурцева посчитала, что "это модерн и секс". Там по ходу действия появляются Адам и Ева в костюмах, но с помощью света и ткани возникал эффект обнажённости. В общем, полгода мы не знали, продолжится ли жизнь этого спектакля на сцене Кировского театра. А в опере "Пётр I" (1975 год) была такая сцена: царь возвращается из Амстердама. В Москве смута, князь Ромодановский поёт: "Смута по Москве... Взятки". Хор вступает: "Взятки... взятки... взятки... Клевета... клевета... клевета... Голод... голод... голод... Воровство... воровство... Россию разворовали!" В инстанциях нам сказали, что это нужно убрать, потому что возникают ненужные ассоциации. Но Юрий Темирканов, который тогда вступил в должность главного дирижёра, придумал остроумный и рискованный ход. Когда приехала комиссия из Москвы проверить поправки, Темирканов попросил оркестр в этом эпизоде играть как можно громче, а хор петь как можно тише. В результате оркестр заглушил весь текст, и все решили, что крамольных слов нет. Начальство уехало довольное. Ну а потом была дана обратная команда: оркестру играть тихо, а хору петь громко.
- Вы - автор не только опер и балетов, но и музыки к фильмам...
- Музыку для кино я пишу с удовольствием. Мне повезло, что одним из первых полнометражных фильмов, к которому я написал музыку, был сразу ставший популярным "Человек-амфибия". Картина принесла мне известность, песни быстро подхватили. И в первую очередь "Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно - там бы, там бы, там бы, там бы пить вино!". На радио приходила масса писем с просьбой её исполнить. Но столько же было и возмущённых посланий: мол, ужас, к чему песня призывает! Даже на выпущенной пластинке была записана вся музыка из фильма, за исключением этой песенки. Зато в народе на её мотив создали массу вариантов: от "всем в кабак - пить коньяк" до "всем в колхоз - есть навоз". Однажды я поднимался на эскалаторе в метро, а навстречу спускалась компания молодых людей с гитарой, дружно оравших: "Нам бы, нам бы...". Стоявшая передо мной пожилая интеллигентная пара завозмущалась, как бы призывая меня в союзники (наверное, я имел вид интеллигентного человека): "Какой ужас! Ну и молодёжь пошла! Что за песня кошмарная?!" Мне ничего не оставалось делать, как согласиться с ними и осудить собственную песню.
- Приходилось когда-нибудь отказываться писать музыку к фильмам?
- Однажды, лёжа на пляже, от безделья взял и подсчитал. Оказалось, отказов было почти столько же, сколько принятых предложений. Обвал предложений начался после "Человека-амфибии". Просто ураган какой-то!
- Сколько всего вышло фильмов с вашей музыкой?
- Примерно восемьдесят. Но есть композиторы, которые написали больше ста, например, Дашкевич, Баснер, Таривердиев.
- Кстати, а почему музыку к фильму "Ирония судьбы, или С лёгким паром!" писали не вы, "штатный" композитор Рязанова?
- В то время начинались репетиции моей оперы "Пётр I". Я заканчивал партитуру и ни на что другое отвлекаться не мог. Считаю, что Микаэл Таривердиев справился с музыкой к "Иронии" на самом высшем уровне. Никакой ревности к успеху его песен не было, тем более что музыку к следующему фильму, "Служебному роману", Рязанов снова заказал мне. С Эльдаром я так и сотрудничаю до сих пор, с возрастом наша дружба становится только крепче, хотя мы лишь лет пять назад перешли в общении на "ты".
- Почему?!
- Питерская привычка, воспитание...
- А с Данелия вы дружите?
- С ним у нас отношения, возможно, даже более доверительные. Потому что наше сотрудничество началось на пять лет раньше, чем с Рязановым. У Гии Данелия я прошёл настоящую школу киномузыки. Когда Данелия в очередной раз "заворачивал" предложенную мной мелодию, я спрашивал его: "Ну какой же она должна быть?" "Хорошей", - всегда отвечал он мне.
С Эльдаром Рязановым связано немало забавных воспоминаний. Наше сотрудничество чуть не оборвалось в самом начале. Дело в том, что я очень плохо показываю написанную мной музыку. Когда я сыграл Эльдару вальс для "Берегись автомобиля", он долго сидел молча, явно не зная, что мне сказать. Позже признался, что думал в этот момент: "Да, с композитором мы дали маху". Потом вдруг его осенило, и он попросил меня сыграть хорошо знакомую ему мелодию "Я шагаю по Москве". После этого он понял, что не всё потеряно! Потому что и эту мелодию в моём исполнении узнать было трудно.
- Простите за, может быть, глупый вопрос. Как происходит процесс написания музыки?
- Почему-то вдохновение чаще посещает меня утром. Вообще этот процесс трудно объяснить. Сначала должно появиться настроение. Вначале я иногда слушаю довольно много музыки других композиторов, которая настраивает меня на соответствующий лад. Если я приступаю к мелкой форме (песне), то "период настройки" занимает до 10 дней, если к "крупной" (симфония) - до месяца. Если пишу для кино, всё начинается с чтения сценария, потом начинаешь обдумывать стиль музыки, её характер. Но главное для меня - просмотр отснятого материала: игра актёров подсказывает очень многое.
"Наташу ко мне заслали"
- ВЫ общительный человек?
- Я по гороскопу Дева и Лошадь. И многие качества из приписываемых этим знакам мне подходят. Я типичная Дева. Так, если у меня плохое настроение, я начинаю анализировать его причины. Если вижу, что повод нестоящий, я понимаю, что его можно вычеркнуть и забыть. А вот другое событие надо принять к сведению и что-то изменить в работе, жизни.
- Вы такой же рассудочный и в любви?
- Нет, напротив, очень увлекающийся! Но до определённых пределов, так как рассудок всё равно берёт верх. Однако в своё время я доставил немало беспокойства супруге Наташе. В 60-е годы я много работал для кино и эстрады, много общался на радио и телевидении с молодыми певицами, они хотели получить мои новые песни. С годами я обратился к более серьёзным жанрам, отошёл от эстрады. Кроме того, стал старше. Но до сих пор меня может восхитить, взволновать какая-нибудь красивая женщина. Для того чтобы что-то создавать, состояние влюблённости необходимо. Не важно, во что или кого ты сегодня влюблён: в женщину, в город, в погоду.
- А как вы познакомились с Натальей и кто кого покорил?
- Наташе дали своего рода комсомольское поручение помочь мне, так как я очень страдал от несчастной любви - моя прежняя подруга бросила меня ради другого. И Наташе предложили меня отвлечь - пригласить на концерт, поучаствовать в "капустнике"...
- Вы сразу влюбились?
- Курсе на третьем. Любовь ведь бывает разная. Бывает, ты влюбляешься с первого взгляда. А у нас всё началось с дружбы. Я ещё какое-то время расстраивался по поводу предыдущей девушки, тем более что мы все вместе учились. Я постепенно отходил от той любви. Но сейчас думаю, что любовь, основанная на дружбе, - это надежней, чем любовь-вспышка.
Поженились мы за несколько месяцев до окончания учёбы. Раньше было никак - нам обоим нужно было учиться. Кроме того, я жил в одной комнате в коммуналке с родителями и сестрой, у Наташи с её мамой была та же история. А тут как раз начались разговоры про распределение - раньше образование было бесплатным, но молодые специалисты были обязаны отработать 4-5 лет в том месте, куда тебя пошлют. Поскольку я оставался учиться в аспирантуре, мы решили не рисковать, чтобы не разлучаться. Обратились в загс, нам предложили 23 февраля. Мы согласились с удовольствием: во-первых, никто не забудет день свадьбы. Во-вторых, в этот день всегда салют - словно бы в нашу честь!
Но до окончания учёбы мы так и продолжали жить каждый у своих родителей. А потом переехали в дом в Ольгино, который купили мои родители. Там мы прожили два года: Наташа работала преподавателем в музыкальной школе, а я редактором в издательстве. Каждый день ездили в город на электричке.
- Дочку воспитывала в основном жена?
- Да, когда Оля родилась в 56-м году, мне было всего 26 лет - в этом возрасте как-то не очень ощущаешь себя отцом! Конечно, есть мужчины, которые независимо от возраста сразу проникаются родительскими чувствами, но у меня они появлялись постепенно. Наверное, в полной мере они начали проявляться только к моменту рождения внуков.
- А как вам удалось прожить вместе 50 лет?
- Надо доверять. Иметь каждому своё дело. И ещё необходимо оставлять друг другу немного личной свободы.
Смотрите также:
Слышен голос Отчизны любимой...