ПАНКРАТОВ-ЧЁРНЫЙ по праву может считаться страшным везунчиком. Во-первых, выжил, когда его репрессированная семья умирала с голоду на Алтайщине. Уцелел, когда (абсолютно случайно!) не угодил за решётку за... стихи, а затем - когда едва не погиб в страшнейшей автокатастрофе, предсказанной ему астрологом Павлом Глобой с точностью до дня и часа. Ну и, в-третьих, потому, что с раннего детства мечтал работать в кино и работает.
ВЗЯЛ ПОРТРЕТ СТАЛИНА И... ОБ КОЛЕНО
- АЛЕКСАНДР Васильевич, первый вопрос - о вашей родословной. Вы говорили, что ваши предки...
- ...казаки - Гузевы и Токаревы. Причём не Гусевы, а Гузевы - от слова "гузка ", то есть "задница", "куриная жопка", потому что, когда казаки отступали и тылы надо было прикрывать, противника преследующего останавливать, прикрывали "гузкой". Вот оттуда отцовский род и пошёл - с Черниговщины, с Украины, от запорожцев. А материнский род - Токаревы - от "тока", "тетерев токовал", охотничими были. Древнейшие фамилии. Четыре поколения Токаревых служили в личных охранах царей. Дед мой, Яков Трофимович, - кавалер офицерского ордена Владимира за Первую мировую войну, кстати, сопровождал Николая Второго, когда он был арестован. Самое интересное, что перед Екатеринбургом (не потому, что большевики отстранили, сам царь приказал: мол, голубчики, ну что меня охранять, меня новая власть охраняет) Николай всех сопровождавших домой отослал. Наивный...
Дедушка в 1927 году был сослан с семьёй в Сибирь, и так там вся семья и застряла. Мама была самая младшая в семье - 1910 года рождения. И вот семнадцатилетней девушкой из ссылки с Алтая она сбежала с комсомольцем Иваном Панкратовым, чью фамилию я и ношу. Это её первый муж, он был военным человеком. По рассказам мамы, пропал без вести в 1946 году, в Японии, где служил в военной разведке. Но она так и оставила его фамилию, чтобы в будущем не преследовали...
Когда вышла замуж за моего отца, у меня уже была сестричка Зиночка, а другие братик с сестричкой, рождённые мамой раньше, погибли во время войны от голода. А в 1952 году и мама попала под репрессии, но ей через знакомых помогли: в ссылку с двумя детьми она попала в деревню Конево, куда был сослан дед. Тяжело её приняли. Дед сказал: что, мол, большевистская сучка, добегалась?
- Он так ей и не простил побега?
- Ну конечно, потому что она сбежала, а в это время погибли трое её братьев, трое пошли по лагерям, одну сестру застрелили, ещё одна сестра вообще неизвестно как и где сгинула...
- Все эти годы они не поддерживали отношений?
- Мама вообще не знала, жив ли дед - офицер царской армии. Я думаю, деду "повезло ", что он в 27-м году был сослан, потому что уже в 29-е годы начались самые глобальные репрессии... Но я всегда говорю на встречах со зрителями: "Спасибо Советской власти! " Ведь благодаря её заботам я родился и вырос в Сибири, в алтайской глухой деревне, где не было электричества, радио и единственной радостью было кино. Нам привозили кинопередвижку раза два в месяц, а зимой так вообще один фильм привезут, потому что дороги заметало - не проехать. И что, кроме кинематографа, я ничего-то в жизни и не видел с детских лет. Поэтому и полюбил кино. С детства и мечта у меня была - вырасти и делать кино. Потом узнал, что кино делают режиссёры, а в основном они работают с артистами. Я думал: о, сначала надо стать артистом, а потом идти в режиссуру.
Сценарий выстроил, и у меня всё так и шло... Я книжки читать любил, сказки слушать, сам писал стихи, сочинял, придумывал, фантазировал что-то. Нельзя сказать, что это дедушку нервировало, но очень волновало. Он мне всегда говорил: "При большевиках живём, привыкай к физическому труду, надо быть работящим: учись пахать, дрова колоть, лес валить, землю копать, тогда выживешь". Он очень за меня переживал и очень жестоко наказывал - бил, порол как сидорову козу вожжами... Когда хватал вожжи или ремень, я так, тю-тю-тю-тю, быстренько залезал на тополь, который рос у нас в палисаднике, и прятался в листве так, что он меня даже видеть не мог.
- Помогло дедушкино воспитание?
- Ну а как же, и до сих пор помогает... Самое интересное, что прошло уже столько лет, и я приехал недавно с друзьями к себе в деревню: домика нашего, в котором мы жили, уже нет, но стоит, сохранился этот потрясающий тополь. У меня сравнение такое: этот тополь, как дуб в "Войне и мире" Толстого, - дерево, пытающееся обнять небо.
- Какие ещё остались яркие воспоминания детства?
- Когда умер Сталин, мне было уже четыре годика - пятый... Всадник скакал с почтой и всякими сообщениями, потому что к нам из района машинами не добраться, да и машин-то не было. И вот всадник скачет: срочное сообщение! Всем собраться! Тревожно так... И нам, ребятишкам, сказали: "Сидите все дома". Ну и сообщение: умер Сталин. И вот я запомнил - дедушка мой вбегает, а мы с сестрой на печке сидим, суетливый такой, огляделся, никого вроде нет, и... к портрету Сталина. В красном углу висел портрет Сталина, на который дед, набожный человек, всё время крестился, перед тем как сесть за стол. Я был уверен, что Сталин, это что-то великое, как икона. А тут дед, не крестясь, встал на софу, взял портрет Сталина и... об колено. Говорит: "Всё, ирод". Сломал этот портрет и в русскую печку бросил, а за портретом стояла наша родовая икона Николая Угодника. Вот на кого он крестился, оказывается. Но икону всё-таки спрятал, чтобы не было кривотолков.
И второе потрясение у меня было в 1961 году. Помню, на "грудке", это весенняя проталинка такая - "грудок" мы её называли, я ребятам рассказывал содержание потрясающего фильма "Бродяга" с Раджем Капуром (кто бы мог подумать, что позже я с ним познакомлюсь?!), который взбудоражил всю деревню. И вдруг смотрим: всадник скачет. И крик такой несётся: "Лю-ю-ди, твою бога мать! Лю-ю-ди, свет клином сошёлся!" Мы в ужасе думаем, ну всё, конец света. А он скачет, матом ругается, хохочет... Люди крестятся... Оказывается, Гагарин в космос полетел.
"МЫ С ЕВСТИГНЕЕВЫМ ИЗ ОДНОГО ГНЕЗДА"
- АЛЕКСАНДР Васильевич, есть такие темы, которых в беседах с журналистами вы избегаете?
- В принципе мне всё равно! Но я терпеть не могу, когда спрашивают, с кем живёшь, с кем спал... Вот эта вся грязь - ужасно! Сразу отвечаю, что живу с женой, зовут её Юля. Считаю её своим ангелом-хранителем, она мой и секретарь, и менеджер, и телохранитель. Без неё я голодный и несчастный. А остальное - в далёком прошлом... Хотите, вместо этого я вам расскажу удивительную историю, как я попал в кино?
Мы жили в ссыльной деревне в такой глуши, что я "лампочку Ильича" впервые увидел в десять лет. О том, что лампочка и радио существуют, я, правда, знал из кино. К нам, как я уже говорил, изредка приезжала кинопередвижка, привозили генератор на солярке, дёргали за какой-то шнур, и я смотрел свой любимый фильм про Чапая или "Мы из Кронштадта". (Я даже и подумать не мог, что когда-нибудь буду учиться у самого Ефима Львовича Дзигана, автора "Мы из Кронштадта".) Мороз градусов под сорок, лютая зима, ночь... Я сижу на кухне, пишу стихи. И тут открывается дверь и заходит... Изольда Извицкая. Представляете моё состояние?! Оказывается, наша потрясающая кинозвезда ехала с премьерой фильма "Сорок первый " из Кемерова в Новокузнецк, у них забуксовал автобус, и они застряли напротив нашего посёлка Холмогоровского. Негде ночевать, и они пошли на единственный огонёк, который горел.
Волшебная женщина невероятной красоты! Как фея из сказки какая-то, а я, кстати, с детства люблю сказки. Она улыбается: здравствуйте. Замёрзшая, лицо необыкновенное, мне казалось, если прикоснуться пальчиком - там шрам останется, такое нежное у неё лицо было. Я разбудил маму, она пельменей сварила. Они покушали, чаю попили и сразу легли спать. Утром рано я их провожал, и Изольда подарила мне открыточку со своей фотографией, чёрно-белую, - и говорит: "Саша, что тебе написать на память?" - "Не знаю". - "А о чём ты мечтаешь? " - "Я мечтаю работать в кино", - говорю. И тогда она написала: "Санечка, твоя мечта обязательно должна сбыться. Я в это верю. Изольда Из.". Открыточку эту храню до сих пор...
Прошли годы, я поступил в театральное училище в городе Горьком. А у Изольды в городе Дзержинске, под Горьким, дочка у мамы живёт, она приехала навестить дочку, и её пригласили на встречу со студентами в наше училище. И я к ней подошёл, говорю: "А помните, как вы у нас ночевали?" А прошло лет пять уже с того момента. И она меня вспомнила. Я ей напомнил про надпись на открытке, и она очень обрадовалась: "Вот видишь, мечта уже сбывается!.." А потом спустя годы встретил её в коридорах "Мосфильма", мягко говоря, в грустном виде, в грустном состоянии. "Здравствуйте, Изольда". - "Здравствуйте, Санечка. Вот видите, ваша мечта сбывается, а моя умирает..." Спасти её мы так и не смогли, хотя, наверное, было можно, если б дали работу, если б дали возможность сниматься. А с ней так же, как с Танечкой Самойловой, поступили. Танечке предложили сниматься в Голливуде, но сказалась элементарная зависть - запрещали, "не пущали"...
- Это правда, что вы сбежали из дома, чтобы поступить в театральное училище?
- Да. Мама была против. Потому что все мужчины у нас были офицерами и жили мы очень бедно. И мама, напуганная репрессиями, очень боялась, что её Сашка, если пойдёт в интеллигенцию, сможет лишнее где-нибудь сказать. В том, что эпоха репрессий вернётся, она не сомневалась. Поэтому мама говорила: "Саня, иди в офицеры. Кормёжка казённая, одёжка казённая". Шутила: "Ты у меня же страшненький, а за офицерами всегда симпатичные девчонки ухлёстывают. Глядишь, жена будет красавица".
- А почему она называла вас "страшненьким"?
- Я же был чудовищно конопатым, маленького роста, очень смешным. Во всяком случае, девчонки на меня внимание мало обращали. Может быть, поэтому у меня всегда было такое сверхповышенное внимание к женскому полу. (Смеётся.) Я их изучал, ну как же так: они на меня не обращают внимания. Что во мне такого ущербного?
- Итак, сбежали вы...
- Не то чтобы сбежал. Мама уехала в Темиртау навестить брата, моего дядю, которого освободили из лагерей и реабилитировали, он был болен и боялся, что они больше не увидятся. Оставила нам с сестрой какие-то деньги, ну а Зиночка, моя старшая сестра, говорит: "Санька, пока мамы дома нет, беги в артисты!" И все деньги, какие были у нас, мне отдала. И я решился. По справочнику посмотрел: оказывается, везде экзамены в театральные студии прошли. И в Новосибирске, и в Иркутске... Я вычислил, что остался единственный вариант - Нижний Новгород, город Горький. Вот я через всю Россию в Горький и поехал.
У меня была в детстве потрясающая убеждённость (может, это бабушка мне внушила), что детей нельзя обижать, нельзя наказывать, им нужно помогать, кормить... Поэтому я был уверен, что не умру с голоду! Я верил всегда в доброту и ни разу не ошибся. Мне в жизни встречались удивительно добрые люди. Если бы их не было, я навряд ли чего-нибудь добился.
- Как вас встретил город с добрым названием Горький?
- На вокзале меня остановила цыганка и как принялась хохотать. Ну я был очень смешной - в сандаликах на босу ногу, коротенькие штанишки, простроченные жёлтой ниткой, самые лучшие из тех, что были, и авоська, в которой рубаха скомканная белая, в этой же рубахе в газете были завёрнуты сэкономленные в дороге полбуханки хлеба, огурец, пара яиц. Вот так я шёл в артисты поступать... Цыганка, хохоча, говорит: "Мальчик, подойди сюда". Я подошёл. А я всегда очень уважал цыган и сейчас уважаю, у меня был друг детства Миршан, я часто бывал в бродячем таборе, который каждое лето стоял неподалёку от деревни, и меня они за своего принимали...
Она говорит: "Дай погадаю". Я сразу хвать за трусы, у меня в них пришитый сестрой карманчик, чтобы я там деньги, десяточку свою прятал. Цыганка ещё больше рассмеялась: "Не бойся, деньги не трону! Дай руку..." Я дал. "Мальчик, хорошая у тебя будет судьба - всё сбудется. Приехал, наверно, куда-то поступать?" - "Да". - "Поступишь. И потом всё будет хорошо". Так и случилось: я поступил. Что интересно, на экзамене я читал стихотворение "Буря мглою небо кроет ", и вся приёмная комиссия хохотала страшно, потому что у меня говор был чудовищный, алтайский - знаете, скороговорочкой говорить. То есть буря у меня в три секунды закрывала небо, и дитя также быстро плакало, это вызывало смех жуткий. Потом преподаватели мне рассказали, что в этом же училище учился Евгений Евстигнеев и, как ни странно, тоже на экзамене по речи читал "Буря мглою небо кроет". Фантастика! Только он сплёвывал после каждого слова. "Буря... тфу... мглою... тфу... небо... тфу..." Когда его спросили, почему он сплёвывает, ответил: "Холодно!" Я в 1964-м поступил, а он в 56-м, кажется, уже закончил. Когда позже судьба меня с Евгением Александровичем свела, он мне частенько повторял: "Санька, не забывай - мы с тобой из одного гнезда!"
- Как проводили студенческое время?
- Мы работали. Мама помогать мне не могла, а стипендия была 20 рублей, три рубля ещё квартирных давали, так как общежития не было. Мы вчетвером комнату снимали в складчину - по два пятьдесят с носа, а по вечерам подрабатывали. Как? В театре были заняты в массовках - это была гениальная практика для нас: почти каждый день мы выходили на сцену с профессиональными актёрами, и нам ещё платили деньги за это. И педагоги говорили: "Вот смотрите за этим артистом. А за этим не надо смотреть!" Поэтому мы уже знали, что такое плохой артист и что такое талантливый, хороший.
ОТ ГИБЕЛИ СПАСЛО БИОПОЛЕ
- РАССКАЖИТЕ полукриминальную историю о том, как вам запретили писать стихи.
- Обычная история... К тому времени я уже вовсю публиковался даже в центральной прессе - в журнале "Юность", "Комсомолке". А это стихотворение ("Мы все живём, у всех есть право...") было опубликовано в 1967 году в газете "Советская культура", ну и пошло гулять в самиздате среди студенчества...
Мы все живём, у всех есть право.
Я же пострадал не только за него. Меня вызвали в КГБ, жёстко поговорили. Взяли подписку, что я больше писать стихи не буду. Я был тогда уже студентом театрального училища. Ну я и завязал со стихами....
- Вообще?
- Ну как вообще?! Писать я писал, девушкам дарил, друзьям, конечно, но ничего не публиковал. И вообще я ко многим своим стихам серьёзно не относился. Просто они сами собой рождались, в них я высказывал то, что не мог высказывать вслух. Кстати, мама на полном серьёзе запрещала мне писать стихи - боялась, что меня за них посадят. Она была и против того, чтобы я стал актёром. Говорила: "Не ходил бы ты, сынок, в артисты, - там разврат сплошной!"
Однажды я пригласил маму на спектакль по Шиллеру - она раньше никогда не была в театре. И, когда на сцене в меня воткнули кинжал и я упал, она вскочила с места в первом ряду и закричала: "За что сыночка-то моего зарезали, гады?!" Пришлось мне поднять голову и сказать: "Я не умер". И меня унесли со сцены. А зал весь заржал, и на сцене все попадали... А когда она увидела, как я в фильме "Десять лет без права переписки " снимаю штаны и у меня нет ноги, ей стало плохо. Хорошо, что было кому поддержать. Вместе с ней фильм смотрело полдеревни. В Кемеровской области в городе Белово кинопрокатчики, когда шёл новый фильм с моим участием, непременно приглашали маму на просмотр. Она предупреждала: "Я с подружками", и за ними пригоняли автобус. Они садились в первом ряду и смотрели, "как там Шурка сегодня сработает"...
- Среди ваших близких друзей были Георгий Бурков, Вадим Спиридонов, Олег Даль. О каждом из них написано столько, что не разберёшься. Что ни судьба, то трагедия. Например, что случилось с Далем? Кто-то говорит - сердце, кто-то нашёл в его дневниках фразу: "Устал жить"...
- С Далем совсем другая история. Он закодировался, и ему нельзя было пить. Мы же с ним договорились, что он приедет с супругой Лизой ко мне в Махачкалу: я тогда запустил как режиссёр фильм "Похождения графа Невзорова" и у меня предполагались съёмки на Каспии. Он отказывался, мол, нет денег. А я говорю, оформим тебя "артистом-окруженцем", какой-нибудь эпизод для тебя придумаем, дадим номер бесплатно, отдохнёшь, заработаешь.
Лиза - монтажёр хороший, поможет с отбором материала. Он обрадовался: "Прекрасно! Лизе будет на пользу морской воздух". А у неё тогда астма развивалась. Словом, согласился, только попросился съездить в Киев на кинопробы. Уехал, а через три дня, я помню, мы сидели в Доме кино - я, актёр Гена Бортников и ещё кто-то из артистов. Ко мне подошла метрдотель Лариса Ивановна и говорит: "Сейчас позвонили из Киева, умер Олег Даль". Это для нас всех был страшный удар. Позже узнал, что он встретил своего однокашника, с которым вместе учился в театральном, и тот его уломал: "Давай выпьем, давай выпьем". А я помню, когда похоронили Володю Высоцкого, у нас компания была во время похорон - я, Василий Ливанов, Олег Даль, Валентин Смирнитский, Танечка Лаврова, - все выпивали, поминали Володю, а Ливанов и Даль ни капли, только кофе, кофе, кофе. Олег говорит: мы "зашились", поэтому не будем выпивать. Для меня было удивительно, что он всё-таки выпил. Потом ходили слухи, якобы Высоцкий изобрёл "секрет", когда "торпеда" не срабатывает. Кстати, много писали о том, что сам он кодировался, но, насколько я знаю, это неправда.
Эдик Володарский рассказывал мне другое. Однажды они пошли "сдаваться" в клинику Довженко. Их уложили на кровати, и Довженко поливал их водкой и приговаривал всякие заклинания. И одна крупная капля попала Володарскому в рот, и он её смачно проглотил. Высоцкий стал ухахатываться, и Довженко их обоих выгнал.
- Александр Васильевич, мне Людмила Петровна Сенчина рассказывала про предсказание насчёт вас и Талькова (она с ним дружила). Хотелось бы услышать из ваших уст, как было на самом деле?
- Это я потом узнал, что, оказывается, Игорьку не один раз предсказывали гибель... А этот случай произошёл примерно в конце восьмидесятых, когда мы отдыхали в Ялте, в ресторане, в весёлой и шумной компании. У Игоря были концерты, у меня - съёмки, а жили в одном отеле. Подошёл Паша Глоба. И начал разговор за астрологию. Но, во-первых, Игорь очень скептически относился к этому (да и я сам тоже). Шутка за шуткой, а Игорь-то парень такой крутой был, и поскольку мы на грудь приняли уже крепенько, вели серьёзный разговор за Россию, а тут, на тебе, астролог какой-то! Мы ему, мол, что ты врёшь, народ обманываешь? А он: "Хочешь и тебе предскажу?" Игорь: "Ну на, предскажи". Он ему и предсказал. А я вижу, конфликт нешуточный назревает, и думаю, дай, разряжу обстановку, а он и мне предсказал. Глоба сам удивился: странно, у вас совпадение, в один день и в один час погибнете. Но вот видите, я живой остался. Конечно, мы оба несерьёзно отнеслись к этому предсказанию и быстро о нём забыли. Вспомнил я об этом лишь седьмого октября 1991 года.
А днём раньше мы возвращались из Адлера в Сочи, измотанные ночными съёмками. Ехали на машине, не думая особо о скорости, только бы быстрее добраться до гостиницы и отоспаться. Попали в жуткую аварию. Машина - вдребезги. Не знаю, как остался жив, верно, чудом. Правда, все рёбра переломал и башку проломил. И лишь потом в новостях я услышал, что вечером 6 октября Игорь Тальков был застрелен в Санкт-Петербурге. Много позже Джуна объяснила, что у меня очень сильное биополе, оно-то и спасло от гибели.
ТЕЛЕВИЗОР ИЗ ВОРОНЕЖА
- ПРАВДА ли, что у вас совершенно нет музыкального слуха?
- Слуха музыкального у меня действительно нет. В юности мне по носу кастетом шибанули, а на кончике носа, оказывается, нервные окончания, связанные со слухом.
- Как же вам удалось спеть знаменитую песню "А ну-ка убери свой чемоданчик" из фильма "Мы из джаза"?
- Это весёлая, нет, скорее, даже грустная история. Композитор Анатолий Кролл чуть с собой не покончил, потому что он с пеной у рта доказывал Шахназарову, что петь должен сам Панкратов, что таких голосов больше не существует. А Шахназаров ему отвечал: "Толя, я знаю Сашу со ВГИКа, он тебе не споёт". Но тот настаивал.
Мне налили для храбрости два стакана водки. Я встал к микрофону и как заорал! Бедный Кролл упал. Вся группа хохотала до слёз. А потом Владимир Карлович Шевцик, кинооператор, вышел и спел прекрасно. До сих пор все думают, что это я пою. Один в один повторил мой голос.
- Какие самые невероятные байки и слухи вы о себе слышали?
- Я лично слышал две истории. То, что Панкратов-Чёрный - известный российский мафиози, подпольный мультимиллионер или, наоборот, нищенствует, живёт на крыше и стреляет деньги у знакомых режиссёров. Ой, каких только слухов о себе я не слышал - книгу впору издавать! Какая-то газета писала, что я самый высокооплачиваемый актёр в России. После этого мне стали звонить друзья и коллеги и просить в долг тысчонку-другую долларов. А когда я отказывал, возмущались: вот на шестисотом "Мерседесе" ездит, а пять тысяч баксов одолжить не может!
А когда я однажды в интервью рассказал про эти слухи и сказал, что у меня на самом деле даже и телевизора-то нет, то мне из Воронежа прислали в подарок новенький телевизор. Очень хороший, он у меня до сих пор на даче стоит.
Но прав ли тот, кто врал, и тот,
Кто на правах, как ром на травах,
На браво вырастил живот?
И восседая в тесных креслах,
О Преснях пресно говоря,
Искал подтекст в прелестных песнях,
Всех уверяя, что не зря.
Смотрите также:
Евгений Леонов: "Мне всегда казалось, что я недополучаю любовь"