В НАЧАЛЕ 70-х об этом романе судачила вся театральная Москва. Союз примы Маяковки Татьяны Дорониной и актера того же театра Бориса Химичева многие их коллеги считали неравным. У зрителей на сей счёт было иное мнение. Спектакли с участием яркой семейной пары всегда собирали аншлаги. Вспоминая нешуточные страсти, которыми эти двое жили на сцене, очевидцы утверждают: когда играли Доронина и Химичев, двух одинаковых спектаклей не бывало.
О ТОМ, что творилось в душе любимцев публики, знали только они сами. Реальная семейная жизнь Татьяны Дорониной и Бориса Химичева была гораздо ярче и острее сценических страстей. Какими были эти десять лет для них обоих? Что стало той разрушительной силой, которая не позволила им остаться вместе? Сегодня, спустя 25 лет после их разрыва, об этом решился рассказать народный артист России Борис Петрович Химичев.
- Если попытаться дать характеристику нашему браку, я бы сказал: мы были очень красивой парой. И все. Наш брак был действительно неравным, потому что в тот период я уступал Татьяне Васильевне по всем статьям. Хотя, когда мы с ней встретились, о нашем неравенстве я думал меньше всего. Мне всегда нравились красивые женщины. Татьяна Васильевна, безусловно, принадлежала к их числу. Мой интерес к Дорониной возник задолго до нашего с ней знакомства, когда я был еще студентом Школы-студии МХАТ. Наш педагог Павел Массальский, из чьей мастерской четырьмя годами раньше моего поступления вышла Татьяна Доронина, всегда вспоминал ее как одну из лучших своих учениц.
Впервые судьба нас свела на кинопробах. Я получил предложение попробоваться в картину "Еще раз про любовь", в которой должна была сниматься Доронина. Помню, с каким трепетом я держал в руках телеграмму с "Мосфильма". У меня появился скромный шанс очутиться на фабрике грез, да еще в дуэте с самой Дорониной! В то время у меня за спиной не было никакого кинематографического опыта, лишь несколько ролей в театре. А Татьяна Васильевна после фильмов "Старшая сестра" и "Три тополя на Плющихе" была в расцвете творческих сил. Когда меня ей представили, мои восторги поутихли. Она смерила меня та-аким взглядом, каким осматривают на ипподроме породистую лошадь и, не сказав ни слова, отвернулась к зеркалу, у которого ее гримировали.
- Представляю вашу реакцию...
- Я очень оскорбился. Спиной попятился из гримерной и заявил помощнику режиссера: "Передайте мадам, что ни сниматься, ни пробоваться с ней я не буду". А через пять лет она стала моей женой... Опять же свел случай. Мы оказались в одном театре. Пришли в уже сложившийся коллектив Театра имени Маяковского на положении новичков.
"В МАЯКОВКЕ СВОИХ ЗВЕЗД ХВАТАЛО"
- НУ ВЫ-ТО как раз в Маяковке новичком не были. Насколько я знаю, вас еще Охлопков в труппу принимал...
- После смерти Охлопкова в театр пришел Гончаров и стал формировать свою команду. В то время Маяковка входила в основную обойму театральных коллективов, и Андрей Александрович пригласил к себе таких звезд, как Армен Джигарханян, Евгений Леонов, Владимир Самойлов. Я же к моменту прихода в театр Гончарова как актер делал лишь первые шаги и посчитал, что мне здесь ничего не светит: взял и ушел. Хлопнул дверью. Но Андрей Александрович вернул меня в театр, хотя моего возвращения здесь особо никто не жаждал.
- А как отнеслись в Театре им. Маяковского к приходу Дорониной?
- Сдержанно-настороженно. Любой театральный коллектив ревниво относится к приходу новичков. Тем более если это звезда. А в Маяковке своих звезд хватало: в театре блистали Светлана Немоляева, Саша Лазарев, Анатолий Ромашин, Татьяна Карпова, Вера Орлова. Молодой состав тоже был неслабым: Наташа Гундарева, Игорь Костолевский, Саша Фатюшин. Когда в театр пришла Доронина, напрямую недовольства по этому поводу никто не высказывал, но оно, безусловно, чувствовалось.
- Татьяну Васильевну это не задевало?
- Ее трудно было задеть. Для коллег она всегда была Татьяной Васильевной. И если кто-то пытался панибратски похлопать ее по плечу, получал по полной программе. Она всех держала на расстоянии. Но мне кажется, что личность и становится личностью, когда сохраняет дистанцию.
- А какие отношения у Дорониной были с Гончаровым?
- Уважительные. Да и было за что! На вторую-третью репетицию Татьяна Васильевна приходила уже со знанием текста. Это та степень самоуважения и самоконтроля, которая делала и до сих пор делает ее великой актрисой. Кстати, Доронина и Джигарханян были в театре теми людьми, на которых Андрей Александрович голоса никогда не повышал.
- Говорят, у Гончарова был непростой характер...
- У него была одна по-человечески очень слабая черта: он был эмоционален, внушаем и скор на выводы. В этом плане большое влияние на него оказывала супруга. Любая услышанная им сплетня могла стать поводом для отчуждения с тем или иным актером. Думаю, находились "доброжелатели", которые этой чертой Андрея Александровича пользовались. В том числе и по отношению к Дорониной. Время от времени между ними пробегал холодок. Когда я стал мужем Татьяны Васильевны, в такие моменты тучи сгущались и надо мной.
"ДЕСЯТЬ ЛЕТ ПРОВЕЛИ НА ДИВАНЕ"
- КАК ЖЕ вышло, что Татьяна Доронина, такая гордая и неприступная, обратила на вас внимание?
- Придя в Маяковку, мы оказались в одинаковом положении. Ни в одну театральную группировку не входили, держались особняком. Однажды после спектакля на гастролях в Новосибирске мы собрались у кого-то в номере за чайком-винцом и я, превозмогая свою робость, шепнул ей: "Давайте отсюда уйдем". И мы ушли. На 10 лет. Свадьбу играли в ресторане Дома кино. Шумных гуляний устраивать не стали. Был просто скромный ужин с близкими людьми. В роли посаженого отца - Андрей Александрович Гончаров. В театре к нашему союзу отнеслись неоднозначно. Сразу почувствовал, как неприязнь недоброжелателей Татьяны Васильевны, автоматически перенеслась на меня.
- А были в Маяковке те, с кем вы дружили?
- Нет. У нас был очень ограниченный круг общения. Мы, что называется, варились в собственном соку. Десять лет провели на диване, в ее уютном теплом доме, обставленном добротной старинной мебелью. И нам это нравилось.
- Вам, играя с Татьяной Васильевной на одной сцене, свои актерские возможности реализовать удавалось?
- У нас с ней было три спектакля. Но любимых - два: "Да здравствует королева, виват!" и "Чайка". Думаю, лучше нас Тригорина и Аркадину мало кто играл, потому что мы играли про себя. А в финальной сцене спектакля "Да здравствует королева, виват!", когда королева (Доронина. - Авт.) прощается со своим любовником Лестером (Химичев. - Авт.), у нас не было случая, чтобы она не заканчивалась аплодисментами. Татьяна Васильевна смотрела на меня, и после нашей реальной с ней разлуки произносила: "Я очень рада вас видеть". И я уходил со сцены.
"РОМАНОВ НА СТОРОНЕ У НЕЕ НЕ БЫЛО"
- ТО ЕСТЬ в реальной жизни вы переживали нечто подобное?
- Увы. Татьяна Васильевна - человек достаточно вспыльчивый, да и я не тот мякиш, который можно бесконечно мять. На меня где сядешь, там и слезешь. Скандалы у нас в семье не были редкостью. Порой по самым незначительным поводам.
- Что же могло вас поссорить?
- Думаю, разрушительной силой, которая в конце концов не позволила нам быть вместе, стала ревность. Роль второго плана меня очень тяготила. Я не имею в виду быт. Приготовить обед, сходить в магазин мне было несложно. Тем более что в еде Татьяна Васильевна очень непритязательна. Я ревновал ее к славе, к успеху. Но эта ревность не была злобной. По сути, это была ревность к самому себе. Стоило мне поймать на себе ее не слишком ласковый взгляд или услышать повелительную по отношению к себе интонацию, и я взрывался. Когда во время наших выходов "в свет" вокруг раздавались восторженные возгласы из серии "К нам приехала сама Татьяна Васильевна!", мне очень хотелось, чтобы в этот момент она взяла меня за руку. Но она этого не делала...
- А чем могли разгневать Доронину вы?
- Своим интересом к красивым женщинам. Помню, однажды ехали с ней в лифте вместе с симпатичной молоденькой соседкой. Невольно мой взгляд скользнул пониже ее спины. Перехватив его, Татьяна Васильевна вспыхнула. Разразился страшный скандал. Той ночью я дома не ночевал. Благо мне было куда уйти. У меня была однокомнатная квартира. И тут уж я все свои моральные обязательства с себя снимал. Но внутренне всегда мечтал о примирении.
- И кто же из вас делал шаг навстречу?
- Она. Наше примирение часто происходило в театре. Мы встречались с ней на спектакле, кланялись в финале, и она шепотом мне говорила: "Зайди ко мне. Мама приезжала, еду привезла. Сумки тяжелые. Отвезешь после работы домой?" И я отвозил...
- Родители часто у вас бывали?
- Ее - да. Это было святым. Поначалу родители Татьяны Васильевны жили в Ленинграде, потом мы приложили все усилия, чтобы ведомственным обменом перевезти их в Москву. На встречу с моим отцом у Татьяны Васильевны времени так и не нашлось: то она болела, то была занята. Меня это, помню, очень задело. До сих пор жалею, что не смог тогда на той встрече настоять. Хотя... Сейчас я Татьяну Васильевну понимаю. Ей любая форма семейного сюсюканья была не нужна. Она была для нее утомительна.
- А как же поклонники? Наверняка их у Дорониной было немало...
- Любому актеру нравится купаться в лучах славы. Татьяна Васильевна - не исключение. Всегда с удовольствием получала цветы и комплименты, раздавала автографы. Но повода для ревности мне не давала. Романов на стороне у нее не было. Слишком заметной она была фигурой. Хотя поклонники у нее, конечно, были. Помню, один из них писал ей: "Приезжай ко мне на дачу". И рисовал четкую схему...
К прошлой жизни я Татьяну Васильевну не ревновал. Для меня мое собственное мужское превосходство над моими предшественниками было очевидным. Мне очень нравилось, что она сохраняла дружеские отношения с Радзинским (второй муж Дорониной. - Авт.). Это было взаимоуважение двух талантливых людей. Мне и сейчас кажется: если бы можно было актерский талант Басилашвили (первого мужа Дорониной. - Авт.) соединить с интеллектом Радзинского, с профессорской должностью Левита (четвертый муж актрисы. - Авт.) и с физическим совершенством Химичева, это был бы идеальный супруг для Татьяны Васильевны Дорониной. И она не была бы сейчас одинока. Я очень хотел от нее ребенка. Но Татьяна Васильевна выбрала профессию. Что ж, сверходаренный, сверхталантливый человек всегда должен чем-то жертвовать.
"МЫ 25 ЛЕТ НЕ ВСТРЕЧАЛИСЬ"
- КТО стал инициатором вашего разрыва?
- Она. Я бы никогда с ней не расстался. И я благодарен, что она это сделала. Иначе мы бы постоянно встречались на сцене и она говорила бы мне: "Зайди". И я бы оставался. До следующего конфликта. Правда, какое-то время после официального расторжения нашего брака мы продолжали жить вместе. Просто не могли найти равноценной замены друг другу. Во всяком случае я. Не так-то просто было разорвать отношения, которые давали пищу моему уму и сердцу. Более эрудированной, начитанной женщины, чем Доронина, я не встречал. Она многому меня научила. Из Театра им. Маяковского мы ушли почти одновременно. И это было очень непростым решением. Но надо было что-то менять в жизни, что мы и сделали. Мы расстались на болезненной ноте, и я понимал, что в одном театре нам не ужиться. С тех пор мы ни разу не встречались. Вот уже 25 лет.
- Почему?
- А зачем? Разрыв - это всегда хирургическое вмешательство. В одних случаях, если удаляют злокачественную опухоль, человек остается жив. Но иногда случаются ошибки, и удаляется что-то нужное. Вот мы удалили нужное.
- Похоже, Татьяна Васильевна так не считала. Ведь вскоре она вновь вышла замуж...
- Но того брака надолго не хватило. Цикличность ее взаимоотношений с мужьями каждый раз укладывалась в восемь-девять лет.
- А ваша личная жизнь после разрыва с Дорониной как складывалась?
- Все мои последующие романы были результатом поиска, который растянулся на многие десятилетия. Вероятно, разрыв с Татьяной Васильевной так на меня повлиял, что всякий раз, встречая красивую женщину (а других у меня не было), я опасался негативного результата и стремился к тому, чтобы он быстрее произошел. Так было с молодой красавицей-грузинкой Кето, с которой я познакомился на свадьбе младшей дочери Сергея Федоровича Бондарчука. Так было с одесситкой Еленой, с которой к тому же у меня оказалась большая разница в возрасте. Ей было 19, мне - 53. Когда я узнал, сколько ей лет, прервал все отношения. Сейчас она доцент университета, защитила диссертацию...
Последней моей жене Галине достался человек уже более уравновешенный. И именно она оказалась той женщиной, которой удалось меня успокоить. С ней наконец сбылась моя мечта, когда на вопрос "Кто в доме хозяин?" могу ответить: "Я!" И даже если меня что-то иной раз не устраивает или раздражает, той центробежной силы, которая раньше работала на уход, во мне больше не возникает. Ее дочка Леночка родила нам прекрасного внука. А потом я узнал, что у меня растет дочка Даша. Ей скоро 17. Она заканчивает хореографическое училище. И обещает быть лучше Волочковой.
- А как вам живется в Театре имени Моссовета?
- Комфортно. Сейчас, на пороге творческой и физической зрелости, я мудрею с каждым днем: стараюсь обходить все острые углы, не хочу ни к кому примыкать, не хочу против кого-то дружить, заниматься закулисными разговорами. Быть может, этим качеством со мной поделилась Татьяна Васильевна...
- Если б сегодня вдруг предложили сыграть с ней на сцене, согласились бы?
- Почему бы и нет? Вот только не предлагают.
Смотрите также:
Красивая - не значит бестолковая