ИМЯ актера Льва Прыгунова - целая киноэпоха для нескольких поколений. Это герой Гражданской войны комсомолец Виталий Бонивур, зверски замученный белогвардейцами. Это Ричард из "Иду на грозу", "Француз" из "Трактира на Пятницкой". Всего в его фильмографии более ста фильмов.
Перед разговором актер и художник честно предупредил меня: "Знаете, в Китае есть гениальная поговорка: "Говорящий не знает. Знающий не говорит". Поэтому все, что я говорю и скажу, - это полная ерунда. Потому что все, что знаю, я никогда не скажу. Просто не смогу сказать".
Я БЫЛ МАХРОВЫМ АНТИСОВЕТЧИКОМ
- ЛЕВ Георгиевич, ну есть же вещи, которые не требуют философского осмысления и обоснования. Например, детство, отрочество, юность или решение пойти в театральный, а не на завод, первая любовь, жены, дети, роли...
- Мой дед был священником. В девятнадцатом красные его за волосы тащили через всю деревню по грязи на расстрел. Но его отбили верующие. После этого дед занемог и через неделю умер. Семья вынуждена была спасаться бегством - так родители оказались сначала в Ташкенте, а потом переехали в Алма-Ату.
Отец у меня был биологом, орнитологом и потрясающим таксидермистом - делал гениальные чучела из любой птицы. Он и меня научил. К сожалению, папа погиб - разбился в горах, когда мне было десять лет, и умер у меня на руках. Вообще это очень темная история...
Отец оставил мне два ружья, прекрасную библиотеку по биологии. Каждый день я вставал в шесть утра и уходил в горы. Один или с ребятами. У нас была компания парней, из которой все потом стали биологами, кроме меня. Мы были фантастическими практиками - могли за километр узнать любую синицу, дрозда, дубоноса или урагуса по звуку или траектории полета.
- Почему же вы не продолжили семейную традицию?
- После школы я поступил в пединститут и два года отучился на биолога. Но за эти два года многое в моей жизни изменилось. Во-первых, я оказался невероятно влюбчивым, а во-вторых, встретил компанию, которая была умнее всех в городе, и в первый же день понял, что был полным идиотом.
- В каком смысле?
- Я был очень хорош собой, очень резкий, думал, что я очень остроумный. Один день продержался на своих штампах, а потом этого стало не хватать. Я жил как Маугли - целыми днями в горах, птичек изучал, стихов не знал, хотя мама моя была преподавателем литературы и я, как мне тогда казалось, был идеально подкован по "классике".
- Это была местная "золотая" молодежь?
- Это были студенты филфака - интеллектуальная молодежь. Любители джаза, стиляги, все, естественно, были пижонами... Но главное - блестящие знатоки литературы, поэзии, истории, кино, музыки, причем в основном западной. Когда я стал общаться с этой компанией, то прочитал несметное количество книг - открыл для себя Бунина, Куприна, всего Бальзака перелопатил, всерьез увлекся импрессионистами, которые по тем временам считались "врагами народа" наравне с фашистами и империалистами. И я совершенно сошел с ума от их живописи...
Примерно к этому времени я понял, что из меня педагог никудышный и надо искать что-то свое. Спасло то, что я все очень быстро схватывал, впитывал как губка. Еще повезло - видно через гены передалось - я всегда сторонился пионерии, комсомолии. Мол, я занимаюсь птичками и оставьте меня в покое. И меня не трогали.
Еще одно везение: когда мне было лет 12, моя тетушка купила самый по тем временам лучший радиоприемник "Балтика". И я, гостив у нее, поймал и ночи четыре подряд слушал "Голос Америки". Помню, у меня волосы дыбом встали от того, какие они страшные вещи говорили про Сталина и про Советский Союз. Но самое ужасное, что я мгновенно понял: все это правда. И когда в 1953 году умер Сталин, я очень хорошо это помню, уроки отменили, мы пошли в парк и там услышали знаменитую речь Маленкова. Я смотрел, как все рыдают, и боялся не сдержать смеха или улыбки. Такой переворот уже произошел в моей душе. Клянусь, говорю это абсолютно искренне.
- Лев Георгиевич, да вы, получается, диссидентом были!
- Не то слово! Даже хуже - я был "махровым антисоветчиком".
- Неужели, чтобы стать антисоветчиком, достаточно было послушать "вражеские голоса"?
- Этого было достаточно, чтобы открыть глаза и все увидеть. Рассказываю потрясающую историю - одну из самых гениальных историй в нашем институте, в результате он раскололся на две части. В Алма-Ату приехал знаменитый красавец-актер Михаил Кузнецов. И вдруг в деканат приходит телефонограмма. Оказывается, дежурная гостиницы "Алатау", где он остановился, видела, как из его номера на рассвете выходила студентка КазПИ - Казахского пединститута. В этот же день в громадном актовом зале собирают общее комсомольское собрание, вызывают ее. Спрашивают: "Скажи, что ты делала ночью в гостиничном номере?" Девушка отвечает: "Что хотела, то и делала! Какое ваше дело?!" Ей: "Если ты сейчас не раскроешь всю правду, мы тебя исключим из института и из комсомола!" - "А мне плевать на ваш институт и ваш комсомол!" Встала и ушла. Конечно, ее выгнали и исключили. Вот это был поступок - такого я никогда не забуду...
Но что делать - на всех было досье. Когда я поступил в ленинградский театральный вуз, туда следом дошло мое досье тоже.
- Вы его читали?
- Нет, я узнал о нем случайно. Не буду рассказывать как, но когда после окончания вуза меня брали к себе два театра в Ленинграде, а меня отправили в Якутск, я не удивился. Правда, туда я, естественно, не поехал, а укатил сниматься в Москву в главной роли в картине "Утренние поезда".
- Мы упустили момент, почему вы вдруг решили стать артистом. Захотели быть героем-любовником, как Михаил Кузнецов?
- Просто понял, что могу играть, что это мое. У меня было очень много энергии - я читал стихи, выступал в школе, и многие говорили: "Ты должен стать артистом". Я сначала отвечал: "Какая сцена, когда у меня бентамские курочки королевские?!" А потом созрел.
БРОДСКИЙ ПОЗВОЛЯЛ СЕБЯ ОБОЖАТЬ
- В ОДНОМ из своих интервью вы вскользь рассказываете о литературно-поэтической богеме Питера конца 50-х - начала 60-х и о том, как вы там оказались. Вот здесь, если можно, поподробнее.
- Самыми уважаемыми из поэтической богемы в Ленинграде были две компании: Бродский, Найман, Бобышев, Женя Рейн и Лева Лифшиц (ныне знаменитый в Америке литературовед, литератор и поэт Лев Лосев), Миша Еремин, Владимир Уфлянд, Володя Герасимов, Леня Виноградов, Саша Шарымов... Я в Москве познакомился с Ереминым и Виноградовым, причем через Сережу Чудакова - одну из самых уникальных личностей Москвы. О нем мало кто чего знает, а я когда-нибудь о нем напишу потрясающую книгу. Никто так его не знал, как я.
- Чем же Сергей Чудаков так велик?
- Никто так не знал кино, особенно иностранное, как знал Сережа Чудаков. Тарковский и Эфрос к нему прислушивались, Хуциев побаивался его категорических советов, и вообще это был самый остроумный человек в Москве. Кроме того, он был поэтом. Он прославился и тем, что первый в СССР открыл бордель в середине 70-х в обычном московском подвале. А еще он снял первый порнографический фильм под рабочим названием "Люся и водопроводчик". У него была знакомая, шестнадцати- или семнадцатилетняя девочка, и был реальный алкаш-водопроводчик. Он взял камеру "Конвас", набрал пленки во ВГИКе и снял махровое порно... Фантастическая личность! В 1972 году прошел слух, что он замерз насмерть в одном из парадных в 30-градусный мороз. Мы его три дня оплакивали, в смысле пили водку, поминали, вспоминали все невероятные истории, с ним связанные. А потом, в апреле, я иду мимо Никитских Ворот, а навстречу идет как ни в чем не бывало... Сережа Чудаков. Как мираж... Вот так!!! А ведь даже Бродский посвятил ему гениальные посмертные стихи "На смерть друга".
- Кстати, как вы познакомились с Бродским?
- В 1963 году я попал в компанию его друзей. А в 1965-м, на третий или второй день после его возвращения из Норинской, мы встретились. Был Леша Лифшиц, Виноградов, Еремин, Уфлянд, Володя Герасимов, я и Бродский. Деньги были только у меня и у Леши Лифшица, все тогда были нищими. Мы накрыли стол в ресторане "Нева"...
К тому времени я уже знал все его стихи, многие наизусть, и был в Бродского влюблен как в человека и в гениального поэта. Но его ближайшим другом не был, он таких людей, как я, называл "кореша". Мы были хорошими приятелями. Я его обожал, а он мне это позволял. В нашем маленьком кругу все его считали великим и называли "В.Р." (Великий Русский).
В 1972 году он эмигрировал, и увиделись мы только в 1989-м, когда я поехал за границу и три дня у него прожил. Замечательные дни были... Бродский присылал мне из Америки все свои книги с автографами. Он подарил мне свою нобелевскую речь - их всего 300 экземпляров, у меня 33-й экземпляр с шикарным автографом и с "печатью" его любимого кота Миссисипи.
Бродский - самый умный человек, которого я когда-либо встречал в жизни. У китайцев есть понятие "совершенно мудрый человек", то есть тот, кто называет вещи своими именами. Я могу назвать Иосифа Бродского совершенно мудрым человеком. Меня потрясают такие его строчки: "Я не то что схожу с ума, но устал за лето". Или: "За рубашкой в комод полезешь - и день потерян" - это так точно сказано.
КГБ НЕ ПУСТИЛ НА ПРЕМЬЕРУ
- У ВАС был необычайно яркий дебют - "Увольнение на берег", "Утренние поезда"... Почему потом вас долгое время не снимали?
- Это не так или не совсем так. Меня снимали всегда, по две-три картины в год, просто меня не снимал "Мосфильм".
- Почему?
- После "Увольнения на берег" и "Утренних поездов" я сыграл у Джузеппе Де Сантиса в картине "Они шли на восток". По первоначальному замыслу роль Бадзокки должен был играть Антони Перкинс - величайшая звезда Америки. Но он потребовал около миллиона долларов, что тогда было не по карману ни "Мосфильму", ни "Галатее". Тогда на эту роль приехал сниматься молодой Питер Фальк (позже знаменитый Коломбо). У него был контракт на 100 тысяч долларов. Он приехал в Полтаву, но режиссер посмотрел и сказал: "Его я снимать не буду!" Случайно подсунули Де Сантису мою фотографию. Меня срочно отыскали в кафе "Националь", где я в те времена был завсегдатаем, и утвердили на роль.
- Если не ошибаюсь, это был чуть ли не первый совместный кинопроект с капиталистами?
- Именно так и было. Наша группа была больше ста человек, а кормили нас как скотов - варили еду в двух котлах, и в сорокаградусную жару к ним выстраивалась очередь. Я снимался больше всех и уставал так, что ноги еле волочил, но всегда вставал в нее последним... А итальянцев кормили отдельно - в вагончике. Главный гэбист картины - второй режиссер - все время мне читал нотации: "Ты ни в коем случае не имеешь права даже близко подходить к итальянцам!" - "Как же так? Я же итальянскую роль играю!" - "Издалека смотри!" Вот такой бред. И однажды после многочасовых съемок я сорвался - зашел в вагончик и сказал: "Теперь я буду питаться только здесь!"
- По идее, вам сразу "волчий билет" полагался по законам того времени...
- А мне его и дали. На премьеру я взял с собой девушку, а в зал меня не пустили кагэбисты, был скандал. После этого для "Мосфильма" я не существовал. Сколько раз меня приглашали сниматься за рубеж, а не выпускали!
- Но вы же сыграли в румынской ленте "Туннель"...
- Туда попал просто чудом. Режиссеру Мунтяну сказали, что я пьяница, больной и сумасшедший, а мы вдруг сталкиваемся с ним на киностудии. "Будешь у меня сниматься?" - "Буду".
Это был 1966 год, только что к власти пришел Чаушеску, и наши срочно хотели завязать какой-то культурный контакт. Тогда сказали: "Да хрен с ним - пусть снимается!"
Причем слава у меня была фантастическая. Я снялся тогда еще у Хуциева в фильме "Мне 20 лет", где сыграл отца главного героя. После этого в картине "Иду на грозу" сыграл небольшую роль Ричарда. "Трактир на Пятницкой" в первый год посмотрели 70 миллионов зрителей, и успех у фильма был колоссальный. Потом каким-то чудом меня пропустили в "Дети Дон Кихота", потому что актер заболел, и картину зрители тоже приняли с восторгом. Хотя, на мой взгляд, это не самый лучший фильм... Еще был фильм Булата Мансурова "Картина" по роману Гранина, где я сыграл главную и свою лучшую роль. Его один только раз в 1985 году показали, и он попал в какой-то непонятно чей "черный список". Потрясающий фильм - с Кадочниковым, молоденькой Леночкой Цыплаковой, Майей Булгаковой, Сергеем Балашовым...
- Интересно, после суперуспешной историко-революционной картины "Сердце Бонивура" вас чем-нибудь наградили?
- Даже грамоты не дали. И вы не найдете нигде даже упоминания о фильме - о нем вообще не писали, как будто его не было. Их не обманешь - эти ребята видели, что и фильм, и герой чужие. Да, ленту регулярно показывали, потому что народ требовал. Между прочим, написал эту повесть писатель Нагишкин. А я знал его дочку - Иру Нагишкину. Она мне рассказывала, что папа получил задание что-то героическое написать, получил деньги... В каких-то архивах нашел только фамилию, все остальное придумал. После того как вышла книжка, на Дальнем Востоке местные власти зашевелились, Бонивуру даже поставили памятник. А уж после выхода картины что началось! Откуда ни возьмись вдруг "нашлись" родственники всех действующих лиц, все наследники славы бойцов несуществовавшего отряда Топоркова...
В ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ БЫЛ КИТАЙЦЕМ
- КАК большинство правдоискателей, вы, наверное, еще и драчун?
- Я очень вспыльчивый человек, у меня очень плохие нервы. Могу мгновенно взорваться и тут же быстро обмякнуть. Это очень серьезный вопрос. Но поскольку я занимался ушу, у меня сейчас не бывает никаких агрессивных ситуаций. У меня нет страха, и поэтому - тьфу-тьфу-тьфу - я хотя человек нервный, но... веселый, смешливый. Люблю смешить людей... Есть замечательная китайская поговорка: "Позорно быть богатым и знаменитым при плохом правлении и безвестным и нищим при хорошем". Вот нынешнее правление, безусловно, лучше советского, советская власть сделала из людей мутантов. Несколько лет назад я шел по Фонтанке к моему товарищу - поэту Мише Еремину - и был потрясен тем, что в чудовищной, грязной, мутной, с плавающими презервативами, досками и крысами воде вдоль всей Фонтанки стоят люди и удят рыбу. И я сочинил стихотворение:
Половина буханки,
Мише Еремину стихи понравились...
- Какие ваши жизненные законы?
- Не врать и не воровать. Это очень серьезные законы, да? Для России. (Смеется.) И быть самим собой. Все!
- Лев Георгиевич, вы известны и как большой сердцеед...
- (Перебивает.) Во-первых, бывший... Люди путают страсть с любовью, а это разные вещи. У меня было много страстей, но я помню только любовь. Любовь - тихая, прочная и мощная. Страсть очень близка к ненависти и разрушению. Это болезнь, как алкоголизм, как наркомания. Страсть - это бес, грубо говоря. А любовь - это ангелы, тоже грубо говоря. (Смеется.)
По этому поводу я могу сказать только одно: у меня была очень бурная молодость. Но, слава богу, я вовремя встретил свою любимую жену Ольгу. Я ее обожаю - мы вместе уже 22 года. О семье и о личной жизни вообще не хочу говорить ничего. У меня прекрасная личная жизнь. Сын от первой жены работает в кино, он режиссер. Мы с ним хорошие друзья.
- Чем занимается супруга?
- Она занимается тем, что она моя жена. Жена - это ее профессия. Правда, еще она сейчас занялась живописью.
- Вы ведь тоже рисуете. Давно начали?
- Живопись меня всегда привлекала. В 12-летнем возрасте я даже брал уроки у одной хорошей художницы, которая была в Алма-Ате в эвакуации. Потом она уехала, и мои уроки прекратились. Но я учился всегда и везде. Куда бы ни попадал, находил музеи и галереи, бывал на выставках, дружил с художниками. Но никогда не думал, что всерьез займусь этим делом. Рисовать начал в перерывах между съемками. И незаметно втянулся. Однажды друг пригласил меня в Америку, я взял с собой несколько картин - и все их купили. На эти деньги я больше года жил в Лондоне и полгода - в Париже. Пока остановился на натюрмортах. Но моя мечта - портреты.
- Чем еще сегодня наполнена ваша жизнь?
- Да у меня нет времени. Каждый день поздно приезжаю со съемок и тут же ложусь спать, потому что не успеваю высыпаться. А утром опять еду на съемки - у меня сейчас масса работы. А когда ее нету, еду в мастерскую и работаю здесь. Еще вот книгу пишу...
- Как вам удается поддерживать такую блестящую спортивную форму?
- Любой актер должен выглядеть моложе лет на десять как минимум. Это его обязанность. Как? Я никогда об этом не задумываюсь. Живу вольно. Это, я считаю, самая большая хитрость. Жить вольно, делать только то, что ты хочешь, несмотря ни на что. Как сказал Александр Сергеевич: "На свете счастья нет, но есть покой и воля". У меня есть и то и другое. Нет денег, но есть воля... (Смеется.) Еще занимаюсь восточной философией и китайской гимнастикой тай-цзи-цюань.
- Кстати, откуда у вас увлечение китайской философией?
- Я родился рядом с границей - всего 250 километров до Китая. Вполне возможно, в какой-то из предыдущих жизней я был китаец.
Селедка, полбанки,
Чеснок и соленый гриб...
На речке Фонтанке
Люди-мутанты
Ловят мутантов рыб.
Смотрите также:
Возвращение актрисы