- очень часто именно так говорят бывшие детдомовцы, став взрослыми.
Cудьба Марины, чью дочку из-за антисанитарного состояния квартиры забрали в приют, взволновала многих наших читателей. По электронной почте пришло даже письмо из США. Анна, русская из Нью-Йорка, пишет, что хотя она не очень много зарабатывает, но все же хотела бы помочь Марине деньгами. Позвонили в редакцию и из социального приюта, в котором находится дочка Марины 9-летняя Лора. Директор Сергей Георгиевич Альбертов приглашал приехать посмотреть, как живут здесь дети. Чтобы понять, в каких условиях жила Лора. А накануне моей поездки в Ступинский район Московской области, где и расположен приют, позвонила сама Марина.
С сообщением, что органы опеки отозвали свой иск и через несколько дней Лору должны вернуть матери.
МЫ подъезжаем к типичному 3-этажному школьному зданию, стоящему посреди луга, и я даже не сразу понимаю, что это и есть приют, где дети живут. Обнесен обычной сеткой, калитка распахнута настежь. За забором небольшое вспаханное поле, на котором копошатся несколько детских фигурок. Свой "огород" у приюта появился совсем недавно, поэтому там еще ничего не растет. Вдалеке виднеется лес. Ближайший поселок - буквально в нескольких километрах отсюда.
Из окна высовывается стриженая мальчишеская голова.
- Жень! - кричит подросток водителю, который привез меня. - Ты поедешь сегодня в Москву? - И получив утвердительный кивок, спрашивает: - Возьмешь меня с собой?
Оказывается, воспитанникам разрешается и в Москву ездить, и в лес ходить, и на речку, которая недалеко протекает. Нужно только предупредить воспитателя - или "мамочку", как тут его называют. "Ведь те, кто живет в семье, тоже у родителей отпрашиваются, чтобы куда-то пойти", - поясняют мне воспитатели.
Такое сравнение не случайно. Жизнь здесь стараются максимально приблизить к семейной. Собственно, и живут дети семьями: 5-6 ребятишек и "мамочка". "Мамочки" работают через неделю, вахтовым методом. Приезжают кто из Подмосковья, кто из более дальних областей - из Владимирской, Брянской области.
У каждой семьи своя 3-комнатная квартира: 2 детские спальни и игровая, которая на ночь превращается в "мамочкину" спальню. В каждой квартире своя прихожая, свой душ и туалет.
Современная красивая мебель, телевизор, модные 2-этажные кроватки. В глаза бросаются симпатичные одеяла, которыми они накрыты: яркие, с игрушечными рисунками, - такое же у моего сына.
В ванной на подставке стоит несколько зубных щеток, на крючках висят полотенца - не ужасные проштампованные серо-белые, а пестрые махровые.
Специальная комната на этаже отведена под прачечную, где стоит несколько стиральных машинок. Здесь каждая семья стирает вещи - по мере их накопления. Заглядываем в другую комнату. Там гладильная доска, и девочка-подросток бережно наглаживает свой наряд. Еще есть кухня - вотчина в основном девочек, которые экспериментируют здесь с мукой, другими продуктами. Вечерами старшие здесь чаевничают, секретничают. И постирать, и что-то приготовить можно в любое время. Условие одно - за собой все убрать. Как дома.
В игровой комнате Лора и несколько девочек что-то самозабвенно рисуют, изредка перешептываясь. На вошедших даже не оглянулись, поглощенные своими делами.
Бегут отсюда очень редко, буквально единицы. И, как правило, это либо дети, которые уже настолько привыкли к свободе (а по сути к бродяжничеству), что убегают и из дома, и из приюта. Либо попадающие в подобное учреждение впервые и рвущиеся назад, домой, к маме, уверенные, что там их ждут. Но, увы, чаще всего их там не ждут.
КОГДА ему было 4 года, его, брошенного родными родителями, усыновили приемные. Через 10 лет подросток стал им в тягость, они поняли, что не справляются с ним. От него отказались во второй раз. Оказавшись в приюте, он через несколько дней оттуда сбежал - и прямиком домой, к родителям. Застал их буквально на пороге, они уезжали на дачу. "Ты больше сюда не приходи, - сказала ему приемная мама. - Знаешь, как без тебя хорошо..."
Как-то в приют поступила девочка, росточком как годовалый ребенок, а по развитию - и того меньше. Она ползала на четвереньках, когда злилась - царапалась, когда радовалась - кусалась. "Нам уже младенцев стали привозить", - удивлялись воспитатели. Оказалось, что девочке - 5 лет!
Парнишка, поступивший в приют, оглядевшись, первым делом заметил: "Как хорошо, что у вас потолки низкие!" Естественно, воспитатели удивились такому интересу к потолкам. Выяснилось, что когда к маме приходил ее друг, то в пьяном угаре он любил подбрасывать ребенка вверх. Хотел, чтобы тот коснулся ногами потолка. Только потолок был слишком высокий, мальчишка не долетал до него и каждый раз падал на пол. "Достанешь потолок, тогда перестану подкидывать", - говорил "мамин друг", снова и снова повторяя попытки.
ТЕ, КТО не бежит, названивают своим родителям из приюта. Просят: "Мам, ты приедешь ко мне?" "Приеду", - обещают родительницы и даже называют день и час. И не приезжают. Они уже давно пропили вместе с деньгами, вещами, квартирами и родительские чувства, потому им даже невдомек, как дети ждут их, готовятся к их приезду, караулят у окна тех, кто даже и не вспомнит о своем обещании.
Впрочем, некоторые родители все же доезжают досюда. Даже привозят гостинцы: замусоленные карамельки, сушки. Не забывают и о себе. К одной из воспитанниц приехали сразу и мама, и бабушка. Пока девочка обедала, гостьи, расположившись в кустах, оприходовали свой нехитрый "обед". Пьяным родственникам не разрешают видеться с детьми, поэтому пришлось маму с бабушкой выпроваживать.
Правда, приезжают и другие родители. На машинах, ухоженные, хорошо одетые. Благоухающие не русской водкой, а французским парфюмом. Оказывается, дети бывают ненужны и таким, с виду благополучным родителям. От одного паренька папа и мама - родные! - отказались, потому что не справляются с воспитанием. Другая история: мама спилась, а папа женился, у него новая семья. А детей из старой семьи отдал в приют.
- Я ненавижу этих родителей!.. - говорит Софья Андреевна, занимающаяся с детьми художественным творчеством. - Ведь видно, что деньги есть. Так забери их отсюда - ведь это же твои дети...
- У меня к ним какое-то презрение, - вторит ей старший воспитатель Людмила Ивановна.
МАРИНУ здесь скорее осуждают, чем жалеют. За то, что довела квартиру до такого состояния, что там невозможно стало жить. За то, что втянула ребенка в эту историю. Кажется, все в приюте считают, что Лору правильно забрали у матери. Сам Сергей Георгиевич говорит, что по-хорошему Марину надо было бы на год ограничить в родительских правах. Чтобы у нее было время подумать о случившемся, окончательно навести порядок в квартире и доказать, что она исправилась.
Наверное, люди, работающие здесь, имеют право на такое жесткое отношение к Марине. Потому что перед их глазами судьбы детей, которых родители предали, бросили. Но своя правда и у Марины, которая не отказывается от детей, а наоборот, хочет сама воспитывать их.
- Девочка рассказывала, что они мылись в раковине. Разве это не угроза здоровью? - спрашивает меня Сергей Георгиевич.
Конечно, это очень плохо. Но, с другой стороны, меня не оставляют сомнения: не слишком ли высока плата за гигиенические навыки?
- Лора, а почему у вас было так много хлама? - спрашиваю девочку.
Она сидит на кровати, как отличница: светлые волосы убраны в хвостик, руки на коленках, открытая приветливая улыбка:
- Нам приносили, как многодетным. Мама складывала их, чтобы я носила, когда вырасту.
- А как ты сама считаешь, это плохо, когда в квартире такая грязь?
- Не знаю, - пожимает плечами. - Я ведь не умерла от этого.
- Здесь хуже, чем дома?
- Хуже. Мне не нравится, как здесь кормят, - голос становится капризным. - Борщи - бабушка лучше готовит. И манная каша какая-то невкусная.
- А что ты больше всего любишь из бабушкиной еды?
- Жареную картошку, - это уже мечтательно.
- Тебе ведь приходится здесь убираться за собой. Не нравится, наверное?
- Почему? - отвечает вызывающе. - Я вот вчера посуду мыла.
- А дома кто у вас убирался?
- Никто. - Подумав, добавляет: - Бабушка иногда полы мыла.
- По дому скучаешь?
- Очень.
УВЫ, детям не нужны махровые полотенца, чистые кровати и вкусные борщи. Им нужны мамы и папы. У детей огромный запас терпения и доверия, они очень долго прощают своих непутевых родителей. Девочка, которая стала обузой для своей свободолюбивой матери, все равно звонит той: "Мамочка, у меня сегодня день рождения. Можно я приеду к тебе?" "Не надо, - отвечает мать. - У меня сегодня болит голова..."
С возрастом этот запас постепенно иссякает, уступая место другим чувствам. "Я ненавижу своих родителей!" - говорит подросток, чья история самая "обычная". Отец - неизвестно кто и где, мама спилась, продала квартиру. Сама ушла жить к своему "хахалю", а сына "забыла". Другой подросток, которого мать точно так же лишила жилья, после окончания приюта получил квартиру от государства. Устроился на работу, пьющую мать взял к себе. Она клялась, что больше ни капли в рот не возьмет, лишь бы жить рядом с сыночком. Но продержалась несколько дней, потом из дома стали пропадать вещи, и теперь уже сын выгнал мать из дома - к ее дружку.
- Я пытаюсь объяснить детям, что нельзя так, - говорит Сергей Георгиевич. - Это же ваши родители. На что они мне отвечают: вы не были на нашем месте...
ДЯДЯ Сереж, прикинь, майку на рынке потерял, пока джинсы покупал, - парень растерянно улыбается.
Ребята, сидящие вместе с ним в кабинете директора, смеются. 16-летняя Ниночка, в каникулы устроившаяся работать здесь администратором, с пристрастием выясняет фасон купленных джинсов. Почти все подростки здесь работают: мальчишки - дворниками, девочки - администратором или в столовой. Хочется иметь свои деньги. Получив зарплату, едут на рынок: за модными вещичками и гостинцами.
С большим пакетом в руках, в котором лежит торт, к директору пробирается подросток.
- Папик? - громким шепотом спрашивает он. - Ты это... приходи к нам. Будем мой день рождения праздновать. Я вот торт купил... Придешь? - подросток демонстрирует пакет и напряженно ждет ответа.
- Приду, - кивает головой Сергей Георгиевич. - Во сколько?
- Часов в восемь... Как обычно...
Для этих ребят приют действительно становится родным домом. Окончив здесь школу, они не спешат покидать его и свою новую семью. В большой жизни страшно и одиноко, поэтому многие остаются здесь работать. Есть и свои молодожены: воспитанники Олег и Надя сыграли свадьбу прямо в день рождения приюта, недавно у них родилась дочка.
В день, когда приезжают "мамочки", дети с нетерпением ждут их у ворот, радостно кидаются им на шею. А мамочки, соскучившись за неделю по "своим" детям, с таким же нетерпением торопятся к ним, везут им гостинцы. Действительно, как в семье.
Единственное отличие: у этих детей есть печальное знание, что своего ребенка можно бросить и его воспитают другие. Сумеют ли они не воспользоваться этим опытом? Понятно, что и оставить ребенка родителям - алкоголикам или наркоманам тоже нельзя. Тот случай, когда невозможно выбрать меньшее зло.
Но я все время вспоминаю слова, сказанные воспитателем Людмилой Ивановной: "У родителей ведь не только права есть. Но еще и обязанности..." Причем ни перед государством, ни перед детским садом или школой, а перед собственными детьми. Мы должны им хотя бы потому, что привели их в этот мир. И материальные обязательства неотделимы от умения любить. Только тогда можно надеяться, что, став взрослым, ребенок не скажет родителям: я вас ненавижу.
АМЕРИКА БЕЗ ГРИМА. Беспризорные дети Америки. "Хочу умереть, чтобы больше не мучиться"