По признанию самой Тамары Гвердцители, запела она очень рано. Да и как могло быть иначе, если в их доме всегда звучала музыка! Бабушка - пианистка, потрясающе поет мама. Именно она и обратила внимание, что у дочки хороший слух и серебряный голос, которым она, еще совсем маленькая, пела русские романсы и грузинские песни о любви.
ТАМАРА, личная жизнь сложилась, как в этих песнях о любви?
- О личной жизни надо говорить, когда все очень хорошо. А если она сопряжена со страданиями, к тому же есть какие-то драматические переходы, то я предпочитаю об этом не говорить. Женщина моего типа в силу характера, темперамента, происхождения, профессиональных издержек не может быть до конца счастливой, очень довольной. Семейная жизнь не сочетается с творческой личностью.
Если бы я не стала певицей, то, воспитанная в кавказском стиле, была бы очень хорошей женой: немногословная, гостеприимная, хорошо встречающая гостей мужа, не грубая, в замечательных отношениях с родителями мужа, умеющая немножко готовить...
Но в силу того, что я обречена быть "Тамарой Гвердцители", мне это не удается. И я поняла, что ни я, ни любой другой человек не должен претендовать, чтобы я совмещала несовместимое. Может, физически мне удавалось бы утром готовить сациви, а вечером ехать на концерт. Но эмоционально это сложно.
Наверное, в жизни у меня несколько другая миссия. И я не пытаюсь нарочито казаться счастливой. Мне тяжело говорить, вспоминать об этом. Я вышла замуж в 20 лет, это была всепоглощающая любовь. Муж тоже человек творческий, режиссер. Несмотря на то, что мы расстались, у нас с ним до сих пор прекрасные отношения.
- Не был ли ваш сын обделен вниманием мамы-певицы?
- Сандро было полтора годика, когда я стала брать его с собой на гастроли. Он намотался так, что до сих пор знает и помнит все залы Советского Союза. Но я решила: чем ждать меня у окна по месяцу- полтора и страдать от недостатка внимания, материнской заботы, пусть лучше будет вместе со мной. Самую большую психологическую травму дети получают от своих родителей.
К тому же моя мама ездила с нами и всегда помогала мне. Сейчас сын учится в Америке. Хочет быть сценографом. Увлекается компьютером, но занимается и музыкой.
- На дом, ведение хозяйства, вас хватает?
- Я очень люблю обустраивать, чтобы было красиво, мило, но времени катастрофически мало. Хотя женские рефлексы во мне очень сильны и они все время срабатывают в голове.
- Как получилось, что маленькая девочка из Тбилиси заговорила на русском?
- Я жила в многонациональной семье. Мама из Одессы. Она и все ее родственники говорили на русском. Сейчас мой сын тоже разговаривает на грузинском и на русском, причем одновременно. Только семья может привить ребенку способность владеть равноценно двумя языками.
- Тамара, кто ваши родители?
- Мама - преподаватель русского языка и литературы, папа - кибернетик. Они жили вместе долгие годы, потом, правда, развелись. У меня есть родной брат, младше меня на год, живет в Тбилиси. По профессии инженер-программист. Я была неугомонная натура, а он человек более сдержанный, как все кавказские парни. Все время пытался меня утихомирить, и в детстве мы, конечно, дрались, но, несмотря на это, очень любили друг друга и нас ставили всем в пример.
- Как вы оказались в Москве?
- Это длинная история, но слово "оказались" к этой ситуации наиболее точно подходит. Я никогда не стремилась в Москву. Жила в Грузии, работала в филармонии и была очень востребована - объездила всю страну вдоль и поперек.
Но так случилось, что, вернувшись в конце 1992-го из Франции, я никак не могла вылететь в Тбилиси. Там началась война. Потом был 1993 год - путч в столице. Каждый день я собиралась уезжать обратно домой, но постоянно возникали какие-то события, препятствующие этому.
Несмотря на свой южный темперамент, я чувствовала себя в Москве безопасно, тепло, уютно. Привезла сюда своего сына, отдала его в школу при Грузинском посольстве, приехала моя мама... В течение трех лет мы жили в гостиницах. Практически на чемоданах, не обустраивались, не искали жилье, потому что не собирались оставаться.
В то время у меня был большой проект в Париже. Приходилось постоянно разъезжать. Три месяца там, месяц здесь... Позже я поняла, что о Москве нельзя думать как о явлении временном. Теперь уже я считаю свое пребывание здесь органичным. В трех городах чувствую себя "в своей тарелке": это Тбилиси, Москва и Париж. Иногда в Нью-Йорке, потому что энергетически этот город схож с Москвой. В своей жизни я меняла четыре места жительства, и каждый раз это равносильно войне. Ну что делать, если уж сложился такой цыганско-таборный образ жизни?
- Тамара, во Франции вы пели вместе с Мишелем Леграном. Как вы с ним познакомились?
- Приглашать Леграна на встречу с иностранкой, которая с акцентом говорит по-французски, было несерьезно. И продюсерская компания послала ему мою кассету. Банальный, но самый верный путь. Легран внимательно все прослушал, пришел, как он сам потом сказал, в неописуемый восторг.
Я была в Израиле, мне звонит менеджер и говорит: "Тамара, ты стоишь?.. Тогда сядь. Позвонил Легран и назначил нам встречу. Через три дня ты должна быть в Париже". Мы встретились. Я просто потеряла дар речи, когда увидела человека - музыкальную легенду. У России и Франции вековые отношения на духовном, чисто подсознательном уровне, которые пока никто не осмелился даже сформулировать. Это исторический феномен. Не знающие русского языка, французы обожают, когда исполняют русские романсы.
- Вы выступаете только в черной одежде. Так трагически воспринимаете мир?
- Однажды у меня была случайная встреча с величайшим режиссером современности - Сергеем Параджановым. Когда великий человек что-то говорит, надо прислушаться, взвесить, сделать выводы. Он подарил мне армянский крест и сказал: "Я вас вижу. Вы должны быть всегда в черном платье с красным пятном. Это может быть роза, гвоздика, все что угодно. Красное - это страсть, а черное - все, что заложено в человека и несется через века. Это достоинство".
На мне было черное платье. Мы летели в Москву. Прилетев, прямо в аэропорту он подарил мне охапку красных тюльпанов. "К черному платью, джана, только красные тюльпаны". "Джана" по-армянски "дорогая" - очень ласковое слово. Я запомнила это на всю жизнь. Словно маленькое кино случилось. Он, человек, который не мог не фантазировать, выстраивающий картины в пространстве, дал мне такое направление. Я всегда любила черный цвет, но не знала его значимости для меня. Так что это не случайно.
- Ради чего вы могли бы отказаться от сцены?
- Такого просто нет.
- Тамара, какое у вас жизненное кредо?
- Оставаться, во всех случаях, при этой жутчайшей профессии - благородной женщиной.
Безупречная львица София Ротару