Генерал Фридрих Вильгельм Бауэр - первый строитель Мытищинского водопровода.
При устройстве Мытищинского водопровода было положено начало отводу сточных вод. В "Проекте о проведении воды в столичный город Москву" (1780 г.) генерал Бауэр пишет: "Предлагаю я проект мой не только о проведении в сей город довольного количества чистой воды, но и о способе к истреблению из оного всяких нечистот, к чему подает средства самая речка Неглинная".
Как же поступает генерал? По его проекту река Неглинка между Самотечной и Трубной площадями заключена в закрытый канал. Размеры его внушительны: ширина - 2,4 м, высота - 2,1 м. Но так как "могущая собраться в него из града всякая нечистота найдет себе в открытом канале сток", то Бауэр устраивает при Самотечном пруде еще и специальный промывной резервуар.
Однако предусмотрительный генерал не ограничивается одним только Самотечным резервуаром. Во избежание загрязнения самой Москвы-реки нечистотами большого канала, он выдвигает остроумное решение. При впадении канала в реку строится "резервуар-отстойник". А для его опорожнения - подземный выпуск. Бауэр позаботился и об удалении осадка: "Охотникам до садов позволится брать оную для утучнения земель своих; а буде не захотят ею пользоваться, то станет она употребляться для засыпки понемного большого буерака".
Время идет. Подземная Москва совершенствуется. И Самотечный и Неглинный каналы после 1812 года перекрываются добротными сводами. Проходит еще пять лет, и учрежденная к тому времени "Комиссия для строений" заканчивает устройство канала между Самотечной и Трубной площадями. Общая длина его составляет 3 км. А над ним разместился Цветной бульвар. Появился Неглинный проезд. И был разбит знаменитый Александровский сад.
Это интересно
Историк М.М. Богословский в своих мемуарах писал: "...рабочие ассенизационных обозов, грязные, обыкновенно крайне плохо одетые, совсем оборванцы, - это занятие было уже последним делом, к которому приводила крайняя нужда, - были предметом юмористики московских обывателей. Их называли "ночными рыцарями", "золотарями", очевидно, по ассоциации контраста. А когда, бывало, обоз из нескольких бочек мчится наподобие пожарных по улицам... иной веселый обыватель орет во все горло зтим обозникам: "Где пожар? Где пожар?"
Подобные же картины рисует в своих воспоминаниях историк Ю.А. Бахрушин: "...на козлах, укрепленных длинными пластичными жердями к ходу полка, тряслись "золоторотцы", меланхолически понукая лошадей и со смаком закусывая на ходу свежим калачом (пшеничная булка в форме замка с тонкой дужкой-ручкой была придумана московскими булочниками для "ночных рыцарей". Булка съедалась, а запачканная дужка-ручка выбрасывалась) или куском ситного. Прохожие тогда отворачивались, затыкали носы и бормотали: "Брокар едет..." (брокар - от слова "брокать", т.е. "бросать").
Нескучный опять под угрозой