Людвиг ван Бетховен умер мартовской ночью 1827 года. Словно выражая яростное несогласие со смертью великого композитора, природа вдруг повернула времена года вспять. На город, уже одетый весенней зеленью, обрушился снегопад невиданной силы, с сумасшедшими порывами ветра, грозными раскатами грома и ослепительными вспышками молний, превращавшими кромешную ночь в ясный день. Утром венцы пошли прощаться со своим маэстро...
Бетховен никогда в жизни не имел своего угла, снимал то одну квартиру, то другую. Та, из которой он ушел в мир иной, была тридцатой. Бетховен часто менял их потому, что хозяева жилья, как правило, расторгали с ним договор досрочно или он сам, не выдержав попреков, переезжал на другое место, забрав с собой лишь пианино и небогатый скарб. Жильцом он был, конечно, не простым. Маэстро мог встать глубокой ночью, и до утра дом сотрясался от фортепьянных пассажей. Повсюду - на столе, подоконниках, кровати, на полу - валялись книги, ноты, слуховые трубки, которыми он стал пользоваться, когда совершенно оглох. И все это находилось вперемешку с клочками бумаги, сломанными перьями, кусочками засохшего сыра, хлебными крошками. Создавая в замогильной тишине из-за своей глухоты божественную музыку, маэстро питался чаще всего всухомятку...
Когда друзья стали разбираться в оставшемся после него хаосе, среди которого рождалась высочайшая гармония, они нашли письмо со странным адресом - "Бессмертной возлюбленной". Ни на конверте, ни в самом письме не было имени той, к кому он обращался, или указания места, где она проживала. Написанное словно на одном дыхании, письмо по ритму строк было сродни биению сердца, готового от страшного напряжения разорваться на куски. Вот это письмо:
"Мой ангел, мое все, мое Я... Очень глубокая печаль там, где должна торжествовать жизнь. Разве наша любовь может устоять лишь ценой жертв?.. Грудь моя полна всем тем, что мне нужно сказать - ах, бывают мгновения, когда я чувствую, что язык бессилен - приободрись, оставайся моим верным, единственным сокровищем, всем для меня, как я для тебя... Я плачу при мысли, что ты не получишь от меня первого известия раньше воскресенья.... О, Боже! Что за жизнь! Без тебя! Так близко! Так далеко! Какая тоска!.."
Кажется, неправдоподобным, но факт остается фактом: притом, что Бетховен своим редчайшим даром и дивной музыкой вызывал у современников восторг, доходивший до экстаза (был случай, когда дирекции театра пришлось вызывать полицию, чтобы успокоить публику, потрясенную его Девятой симфонией), в личной жизни композитор был отчаянно невезучим человеком.
В юности, когда Людвиг жил в Бонне, он влюбился в хорошенькую девушку и уже обдумывал, в какой форме сделать ей предложение руки и сердца, как вдруг узнал, что она выходит замуж за его лучшего друга. В Вене, куда он приехал совершенствовать свое мастерство, он влюбился в молодую актрису. Но она не нашла ничего интересного в невысоком, неуклюжем, вечно насупленном юноше.
Зато юная графиня Джульетта Гвичарди, одна из его учениц, сразу поняла, что Бетховен - настоящий гений. Девушка была музыкально одаренной, но ей не хватало трудолюбия. Когда Джульетта допускала в игре фальшь, смуглое лицо Бетховена еще больше темнело. Он швырял на пол ноты и клялся, что прекратит занятия с ней. Но прекрасные черные глаза графини умоляюще смотрели на сердитого маэстро. Придет день, когда вспыльчивый учитель, швырнув ноты, сам же станет подбирать их: очарование черных глаз окажется сильнее его гнева. В какой-то момент Людвиг поймает себя на мысли о том, что без Джульетты ему в жизни не будет ни радости, ни покоя. Ему покажется, что и она испытывает к нему точно такие же чувства... Увы, он жестоко ошибался. Черноглазая красавица однажды заявила, что она "от одного гения уходит к другому". "Другим" оказался посредственный сочинитель музыки граф Галленберг, за которого дама его сердца вышла замуж и уехала в Италию.
Эта сердечная драма по времени совпала с другой: Бетховен начал глохнуть. Всякий понимает, что это означает для музыканта. В отчаянии он едва не покончил с собой. Именно тогда в его сочинениях появляются новые мотивы: громовые, как при сотворении мира, раскаты музыки вдруг сменяются мрачной, возносящей к небесам энергией, и с этого момента музыку Бетховена нельзя перепутать ни с чьей другой...
В течение жизни он не раз гостил в имении своего друга графа Франца Брунсвика, образованного, радушного человека, высоко ценившего талант Бетховена. Но и здесь композитора под-стерегали неудачи. Сначала он влюбился в младшую сестру Брунсвика - Жозефину. Но она дала ему понять, что готова до бесконечности слушать его музыку и не более того. Затем он обратил свой взор на старшую сестру - Терезу. На этот раз ему повезло: Тереза ответила взаимностью. Это ей принадлежат слова: "Следом за гениями идут те, кто умеет ценить их". Однако на деле она поступила более чем странно: увлекшись идеями своего педагога, она навсегда уехала в Швейцарию. Иначе говоря, и она "от одного гения ушла к другому"...
Через несколько лет после отъезда в Италию Джульетта Гвичарди вернулась в Вену. Красавица призналась Людвигу, что полностью разочаровалась в графе Галленберге как в композиторе и человеке и что готова начать их роман с новой страницы. Бетховен не поверил ей. Он знал, что в одну и ту же любовь, как и в реку, нельзя войти дважды...
К сорока годам Людвиг уже потерял веру в то, что когда-нибудь обретет подругу жизни. Его все сильнее одолевает глухота. Глупо, считает он, с таким физическим недостатком искать взаимности. Смешно и нелепо, общаясь с любимой женщиной, приставлять к уху слуховую трубку или пользоваться "разговорной тетрадью". Композитор все больше замыкается в себе, становится угрюмым и молчаливым. Некоторым людям он кажется злым, чер-ствым и заносчивым. Одна из его современниц признается в воспоминаниях, что в детстве ненавидела Бетховена: во время прогулок с ним по парку, едва она замахивалась сачком для ловли бабочек, он загораживал рукой бабочку и отпускал ее на волю.
Мало кто знал, что Бетховен, как о родном сыне, заботился о своем племяннике, терпеливо сносил его капризы, грубость и оплачивал долги. Угрюмый композитор был добрым человеком, который стеснялся своей доброты.
Но вот странный закон творчества: чем более Людвиг был одинок, тем глубже и прекраснее становилась его музыка. Так и кажется, что свои душевные и сердечные страдания он каким-то таинственным способом переплавлял в музыкальные шедевры. С его несчастной любовью к Джульетте Гвичарди связывают рождение фантастической "Лунной сонаты", с ее холодной, как лунный свет, печалью и призрачной, как ночные тени, надеждой на избавление от сердечных мук. Свою исступленную, способную, кажется, вызвать извержение вулкана, "Аппассионату", он посвятил Терезе Брунсвик... Но какая из женщин того времени являлась музой Бетховена? Джульетта? Жозефина? Тереза?.. Впрочем, какое это имеет значение? Главное ведь не в том, кто из них и какими они были, а каким был он. Натура Бетховена, так по достоинству и не оцененная современницами, полностью соответствовала великолепию его гения. Вот что сказал о нем один из его знакомых: "Никогда я не встречал более детского нрава в сочетании со столь могучей и упрямой волей; если бы у него не было ничего, кроме его сердца, он все же был человеком, перед которым следует встать и склониться..."
Смотрите также:
Чайковский Петр Ильич (1843-1893)