Гарик (он же Игорь Иванович) Сукачев -один из тех немногих артистов, про которых крайне редко говорят и пишут что-либо плохое. И журналисты его уважают, и женщинам он нравится. Ну с чего бы, спрашивается, такая любовь? Вроде не красавец, фамилия какая-то полуцензурная, а наружность так вообще социально опасная. Сукачев - личность весьма парадоксальная: жесткость на сцене он сочетает с сентиментальностью в жизни, творческую многоликость с моногамностью любовных отношений, сценический эпатаж со скромностью и стремлением к одиночеству.
- Гарик, каким именем вас обычно называют жена и близкие друзья?
Гарик Сукачев: Для жены я все-таки Игорь - Гариком она меня никогда не называла и не называет. Что касается старинных друзей, то все они зовут меня абсолютно по-разному. Я не придаю этому особого значения.
- Вам уже за 40, а вы все пребываете в образе дворового хулигана. Не пора ли уже остепениться и стать Игорем Ивановичем без серег, колец и прочей молодежной атрибутики?
Г. С.: Наверное, я вас огорчу, но меня уже давно стали называть по имени и отчеству. Начинаю даже привыкать к этому. Что касается хулиганского имиджа, то вообще не понимаю, почему меня видят таким. В молодости я действительно был горячим и драчливым, но это же не значит, что и сейчас так себя веду. Всему свое время. Знаю, есть устойчивое мнение, будто Сукачев выступает или пьяным, или под лютым количеством наркотиков. Это такая очевидная глупость, даже не знаю, как к ней относиться. Глупо апеллировать глупости.
- Тем не менее именно за вами, ну и, пожалуй, еще за Сергеем Шнуровым закрепился статус почетных хулиганов страны. Вы с сигаретой на сцене не расстаетесь, Шнур вообще в зал мочится. Что лично для вас является пределом дозволенности на сцене?
Г. С.: По-моему, на сцене дозволено все, что артист считает потребным. Если публике это не понравится, она просто отвернется. Все эти, как вы говорите, "хулиганские выходки" были опробованы давным-давно и не нами придуманы. Если говорить о курении, то вспомните того же Маяковского, который любил попыхивать папироской во время своих выступлений. В 1967 году Джим Моррисон впервые показал со сцены член, и он же первым спел в прямом телевизионном эфире словосочетание "fuck you". Большим шалуном в этом смысле был Фрэнк Заппа. Просто для кого-то это цель, а для кого-то средство.
- Далеко не всем приятны ваши "хулиганские средства", хотя нельзя не признать, что на сегодняшний день для определенных кругов вы являетесь фигурой в какой-то степени культовой...
Г. С. (перебивает): Ой... Правда, что ли?! А я и не знал... Мне кажется, вы что-то путаете. Думаю, сегодня существует культ Земфиры, групп "МУМИЙ ТРОЛЛЬ", "СПЛИН", но никак не Гарика Сукачева. Для меня это пройденный этап, который закончился вместе с существованием группы "БРИГАДА С".
- В таком случае "Сукачев" - это хотя бы модный бренд?
Г. С.: Я абсолютно немодный персонаж, хотя могу и ошибаться в этом вопросе. И раньше-то не особо стремился быть модным артистом, а сейчас меня это тем более не интересует. В свое время, когда группа "БРИГАДА С" стала широко известна в узких кругах андеграунда, возможно, мы и задавали моду, равно как и группы "БРАВО", "ЗВУКИ МУ", "НИКОЛАЙ КОПЕРНИК" и прочие московские и питерские команды. Тогда в рок-музыке каждый занимал свою нишу, проповедовал свое музыкальное течение. Начало 80-х годов было самым интересным временем в рок-музыке нашей страны. Такого уже не повторится.
- С того времени, о котором вы говорите, молодежь, по-вашему, как-то изменилась?
Г. С.: Совершенно очевидно, что молодежь стала значительно свободнее и раскомплексованнее, нежели мое поколение. Так или иначе, но я наполовину советский человек со множеством комплексов и предрассудков, которых уже нет у представителей нынешнего поколения. Невзирая на открывшиеся перспективы, мир с каждым годом становится все жестче по отношению к молодым. Свобода опьяняет и искушает, как библейский змей. Моему поколению в какой-то степени было легче. По крайней мере, были более четкие жизненные ориентиры и не было той разобщенности среди молодежи, которую я вижу сегодня.
Моему сыну Саше скоро исполнится 18, и он вступит уже во взрослую жизнь. Я за него очень беспокоюсь и не устаю повторять ему то, что всегда говорил себе: "Любая палка имеет два конца, а правда - она где-то посередине".
- Это вы о разного рода криминале и наркотиках, которые наверняка были в вашей жизни?
Г. С.: Конечно, в свое время у меня были конфликты с законом, но разговаривать на эту тему я не люблю. Душевного подъема "криминальные воспоминания" у меня не вызывают, да и героического я в них ничего не вижу. Бравада по этому поводу - фигня на постном масле.
К счастью, я никогда не был очарован тяжелыми наркотиками, а мое отношение к траве в настоящее время более чем спокойное. Когда-то выкурил два мешка этой фигни, и мне стало просто неинтересно. Сейчас могу курнуть раз в год, когда настроение симпатичное.
- Поклонники группы "НЕПРИКАСАЕМЫЕ" любят искать в текстах ваших песен какую-то философию. Она там есть?
Г. С.: Я бы не взялся анализировать свои стихи и разбираться, что в них есть, а чего нет. Когда пишу, не задумываюсь о том, как к этому отнесутся и что будут искать в моих творениях. Замечательно, что есть люди, которые серьезно относятся к моему творчеству. Я и сам в любимой музыке, фильмах и книгах ищу то, что вы называете "какой-то философией".
- Вы работаете и режиссером, и актером, и сценаристом, и музыкантом, ну разве что в балете не танцуете. Какое же из искусств для вас является важнейшим?
Г. С.: Искусство в целом... Я не разделяю его на виды и жанры. Для меня это абсолютное понятие, несущее духовность. Никогда не ставил для себя каких-то рамок и приоритетов в творчестве. Не знаю, в каком качестве мне захочется выступить завтра, но через много лет я хотел бы попробовать себя в роли пенсионера. Быть пенсионером в нашей стране - тоже искусство.
Что до музыки, то, честно говоря, уже очень хочется, чтобы мне это занятие поскорее надоело. Пока музыка до конца не наскучила, но рано или поздно надоест обязательно.
Вообще-то не люблю бить себя кулаком в грудь и орать о том, какие у меня планы. Я фаталист и неоднократно убеждался на собственном опыте, что человек предполагает, а Бог располагает. Предпочитаю делать свое дело тихо.
- Выходит, вы еще и суеверный человек?
Г. С.: В кое-какие приметы я верю, как, наверное, каждый из нас. Если мне перебегает дорогу черная кошка, внимания не обращаю. А вот если, выйдя из дома, что-то забываю и возвращаюсь, обязательно смотрюсь в зеркало, иначе дороги не будет. Пока это работает. Надо сказать, что человек я фантастически рассеянный, поэтому возвращаюсь в 99 случаях из 100. Зеркало уже до дыр проглядел.
- На сцене вы производите впечатление человека достаточно жесткого, хотя друзья говорят, что вы и всплакнуть можете, если настроение соответствующее. Как-то сложно представить вас сентиментальным.
Г. С.: Есть масса вещей, которые меня трогают, и это хорошо. Мне нравится быть сентиментальным. Порой какие-то незначительные на первый взгляд жизненные ситуации могут умилить до слез. Творчество нашей группы за последние 10 лет пронизано сентиментальностью. Мои близкие знают, что человек я достаточно чувствительный, к тому же люблю одиночество. Стараюсь избегать шумных компаний и вечеринок, где много незнакомых людей. В принципе я умею быть одиноким даже в большой компании.
Смотрите также:
В. Меладзе пресытился шоу-бизнесом?