НАСТЯ всегда любила, просто боготворила отца и недолюбливала мать. Поэтому, когда та развелась и отец был даже вынужден уехать жить в другой город, она еще больше на нее взъелась. А когда та меньше чем через год вышла замуж за другого мужчину и привела домой, просто возненавидела ее да и отчима поначалу встретила в штыки. А потом вдруг... влюбилась в него. И в этой влюбленности были и чувствауже созревающей женщины, и прежняя любовь к отцу, и желание досадить матери.
Настя добивалась внимания Михаила Игнатьевича очень настойчиво: была с ним очень общительна и ласкова, всегда очень откровенно улыбалась, не упускала случая присесть к нему на колени или обнять, когда мать не видела. Принимая душ или ванну, как бы случайно оставляла дверь в ванную комнату приоткрытой, а однажды, воспользовавшись неисправностью замка, зашла в ванную, когда душ принимал отчим, чтобы осуществить свою мечту - увидеть его голым.
Михаил Игнатьевич сначала не придавал значения такому поведению девочки, но со временем все стало настолько очевидно, что ему пришлось прилагать немалые усилия, чтобы устоять под нешуточным натиском Насти.
Возможность более решительных и результативных действий предоставилась, когда Нина Сергеевна, медсестра амбулаторного отделения при больнице, согласилась в течение месяца подменить подругу на ночных дежурствах в стационаре. В первую же ночь наедине с отчимом Настя, дождавшись, когда тот ляжет спать, вошла к нему в спальню и, сняв "ночнушку" и на мгновение представ в льющемся из окна фонарном свете перед опешившим Михаилом Игнатьевичем абсолютно голой, молниеносно юркнула к нему под одеяло, прижалась всем телом и, покрывая поцелуями, стала активно возбуждать его рукой, а потом и более изощренным образом. Лишившись девственности уже почти за два года до этого, Настя успела приобрести достаточный опыт с партнерами несколько старше ее и потому действовала умело и без особого смущения. Этому противиться Михаил Игнатьевич уже не мог - это оказалось выше его сил, и в результате уже через несколько минут Настя оказалась на нем в позе наездницы, добившись наконец своего, всеми своими движениями и действиями, выражая страсть и удовольствие и доставляя огромное удовольствие лежащему под ней совершенно деморализованному мужчине...
Последующие двое суток Михаил Игнатьевич провел в жутких терзаниях, не зная, что предпринять и как выбраться из сложившейся ситуации, а на третьи, когда Нина Сергеевна вновь отправилась дежурить, все повторилось. Только на сей раз, когда отчим, специально задержав приход домой допоздна, вошел в спальню, Настя уже лежала в кровати и, откинув одеяло, недвусмысленно позвала его на себя.
Прошел месяц, ночные дежурства закончились, и Настя потеряла возможность проводить хотя бы некоторые ночи со своим любимым мужчиной, каковым она считала отчима. И вот, не желая делить его со ставшей совсем уже ей ненавистной матерью и стремясь окончательно завладеть им, девочка придумала и стала приводить в исполнение адский план. Благодаря поощряемому матерью интересу к медицине (еще в детстве она играла в медсестру) Настя неплохо разбиралась в лекарствах и, найдя в материнских запасах большое количество сильнодействующего снотворного, которое та когда-то принесла из больницы для болевшего отца, она стала при каждом удобном случае всеми правдами и неправдами подсыпать его матери на ночь. Это давало ей возможность продолжать ночные утехи с отчимом, в то время как Нина Сергеевна, ничего не ведая, крепко спала. Но и этого юной нимфоманке стало мало, и она стала преследовать объект своей страсти уже почти без оглядки на мать. Стоило той, например, удалиться перед сном в ванную хотя бы на десять минут, как Настя добивалась от Михаила Игнатьевича, чтобы он занялся с ней сексом как для собственного удовольствия, так и для того, чтобы ее "возлюбленный" уже не захотел потом заниматься тем же самым с ее соперницей - матерью.
В конце концов Нина Сергеевна стала замечать неладное и однажды, не совсем еще уснув, прошла к комнате дочери. Заглянув в приоткрытую дверь, к своему ужасу, застала ее как раз "скачущей" в своей любимой позе на Михаиле Игнатьевиче. Те, давно утратив бдительность, даже не заметили ее присутствия за дверью, поэтому и не смогли предотвратить последовавшее несчастье. Несчастная женщина, не сказав ни слова, плохо соображая, что делает, в отчаянии выпила роковую дозу того самого снотворного и утром уже не проснулась, оставив после себя лишь короткую записку: "Ухожу, чтобы не мешать вашему счастью. В моей смерти не виню никого, кроме себя самой".
Следствие было долгим и мучительным для всех. Михаил Игнатьевич честно все рассказал, проявляя подлинное раскаяние и кляня себя за содеянное. Настя в итоге тоже во всем созналась. Сексуальной связи взрослого мужчины с девочкой обвинение не коснулось - она была добровольной, а Насте на момент вступления в эту связь уже исполнилось 16 лет. Гораздо сложнее было со смертью ее матери: у следствия были серьезные сомнения в том, что Нина Сергеевна сама рассталась с жизнью. И если бы не записка и другие доказательства, Настю и ее отчима могли обвинить в предумышленном убийстве.
Не обвинили...
"Счастливый конец"?
Долгий роман с женатым