КАЖДОЕ сообщение о захвате заложников и требованиях террористов плодит все новых желающих шантажировать государство жизнью его невинных граждан. Кто-то, прижав нож к горлу жены, требует зарплату за квартал, кто-то, угрожая малышам из детсада, - миллион долларов в мелких купюрах и бутылку водки, кто-то - свободу всем чеченцам... И каждый раз ради заложников государство вынуждено делать вид, что готово обсудить условия.
О ТОМ, как вести переговоры с террористами, написаны диссертации - иногда людьми, никогда не бывавшими в настоящем деле. Психологами разработаны специальные рекомендации, что и как нужно говорить. Один из первых пунктов - разговор должен вестись с позиции силы. Например, нельзя начинать диалог словами: "Здравствуйте, Шамиль Басаев..." Многое в этих инструкциях остается строго для служебного пользования. Участники операций иногда откровенничают с прессой, рассказывают про снотворное в кофе для террориста - и усложняют работу своим коллегам, которым еще придется освобождать заложников.
В Москве есть несколько хорошо подготовленных групп ГУВД и МВД, которые неплохо справляются с "бытовым терроризмом". Это, скажем, когда наркоман держит в заложниках мать и требует дозу. Или сильно нетрезвый мужик угрожает перерезать семью, если ему не компенсируют пропавшую заначку. Переговоры и обезвреживание таких деятелей серьезными антитеррористическими операциями не считаются.
О "серьезности" террориста можно судить по его требованиям. Если просит 5 млн. долларов мелкими купюрами - значит, впечатлительный человек кино насмотрелся. Один миллион баксов даже в стодолларовых купюрах весит порядка 14-15 кг. Бегать по городу или по "зеленке" с такими мешками от тренированных парней из спецназа тяжело. Другое дело, если выдвинуты политические требования и звучат они серьезно. Тогда переговоры ведутся только для того, чтобы затянуть время, отвлечь террористов. Но штурм все равно будет, даже если заложникам угрожает опасность. Еще правило, которое действует почти во всех развитых странах: террористам никогда не дают оружия, взрывчатых веществ - всего того, чем они могут нанести ущерб. Также практически никогда не производят обмен заложниками (например, бандиты захватили Сидорова, чтобы власти отдали им должника Петрова). Непозволительной уступкой террористам считается, если по их требованию с ними соглашается говорить кто-то из первых лиц государства.
Переговоры, как правило, ведет представитель того подразделения, которому поручена операция. Раньше это были опытные "чекисты" из антитеррористических групп. Последние несколько лет к такой работе привлекают профессиональных психологов. К сожалению, нередко хотят поучаствовать и политики. Профессионалы такого вмешательства не любят, так как считают, что политики в любой, даже трагической ситуации стараются получить определенные дивиденды.
Бывают ошибки и у профессионалов. Достаточно вспомнить случай у посольства Швеции. Тогда заложник не пострадал, но погиб полковник Савельев - один из создателей группы "Альфа". То ли много подмешали наркотического вещества в коньяк террористу, то ли начальства слишком много понаехало на операцию - кто теперь знает?
Иногда переговоры специально дают вести людям, которые их завалят. Чтобы при этом некие силы могли разыграть свою политическую карту. Так было перед началом первой чеченской войны - взрыв одного вертолета, захваченного кавказскими террористами, должен был подготовить народ к войне.
От человека, который ведет переговоры с террористами, зависит очень многое. В том числе и главное: понадобится силовое решение или нет? Команду на штурм дает руководитель операции - если требования террористов непомерны, если они не хотят уступать, если они начинают убивать заложников и готовы выполнить все свои угрозы. Но до этого момента переговоры продолжаются...
Как рождаются террористы