ОТЛЕТЕЛ в историю фестиваль-гигант "100 лет Большому залу консерватории", суливший собрать цвет классической музыки и стать крупнейшим музыкальным событием сезона. Сбылось ли?
В ОБШИРНЫХ программах 20 концертов приняли участие все ведущие российские симфонические и камерные оркестры (кроме "Виртуозов Москвы"!). Целый ареопаг выдающихся российских дирижеров предстал в эти дни на первой концертной сцене России: Валерий Гергиев, Геннадий Рождественский, Владимир Федосеев, Михаил Плетнев, Юрий Симонов, Василий Синайский, Александр Ведерников, Владимир Зива, Марк Горенштейн... Но не было среди них ни Евгения Светланова, ни Владимира Спивакова. А из зарубежных дирижеров-гастролеров, в сущности, единственным оказался известный русский скрипач Дмитрий Ситковецкий. Не мало ли для фестиваля, претендовавшего на международную историческую значимость?
Случилось нечто парадоксальное: самым знаменитым из зарубежных музыкантов, почтивших обитель музыкальной классики России, стал американский джазовый пианист Чик Кореа. Выйдя на сцену Большого зала, Чик бесцеремонно трижды "чикнул" своим фотоаппаратом зрительный зал, чтобы запечатлеть вид бушующих в его честь амфитеатров. Неслыханное шоу сотворилось в Большом зале: тысячеголосый хор слушателей, разделенный на пять голосов, джазировал вслед за мелодиями играющего на рояле и дирижирующего Чика. Полный кайф!
К счастью, пианизм классической школы был представлен на фестивале весьма достойными именами: Владимир Крайнев, Николай Петров, Элисо Вирсаладзе, Джон Лилл. Но почему же на юбилейную акцию в честь 100-летия установки органа в БЗК не нашли нужным пригласить лучшего ученика профессора А. Гедике (первого подвижника и "опекуна" этого органа) - выдающегося органиста Гарри Гродберга?
Скажем откровенно: бацилла сепаратизма и тайных "междоусобных" войн не украшает консерваторскую среду. Она проявилась и в подборке "100 имен Большого зала", опубликованной в юбилейном буклете. Например, в разделе летописи событий "100 лет Большого зала" за 1952 г. читаем: "18 февраля: первое исполнение Второго концерта для виолончели Сергея Прокофьева под управлением С. Рихтера". А кто же играл на виолончели в день этой сенсационной премьеры? И не только играл, но и помогал Прокофьеву сочинять этот Концерт, превратившийся благодаря соучастию выдающегося виолончелиста в Симфонию-концерт для виолончели с оркестром? Ах, этот Ростропович...
Но отдадим должное струнникам, участникам фестиваля - прежде всего, конечно, Юрию Башмету, Александру Князеву и Эдуарду Грачу, который вместе со своим феерическим камерным оркестром "Московия" мог бы давать не менее "дорогие" благотворительные концерты, чем Чик Кореа и иже с ним...
Говорят, "историческую" репутацию фестиваля спас Владимир Федосеев и его БСО, воскресившие с огромным воодушевлением программу торжественного концерта, который прозвучал 7 апреля 1901 г., в день открытия Большого зала консерватории. Федосеев дал действительно удивительный, полный торжественной русской музыки концерт, с театрализованным вкраплением хроники исторических событий, создавшей атмосферу ТОЙ "торжествующей империи". Ах, какие величественные русские гимны умели сочинять наши предки!
Однако невозможно не заметить, что художественную репутацию фестиваля спас и Михаил Плетнев, воскресивший вместе с РНО, хорами Владимира Минина и Льва Канторовича и группой певцов-солистов великую оперную трилогию "Орестея" Сергея Танеева. В этот вечер на сцене Большого зала консерватории торжествовал возвышенный, благородный и трагический голос московской композиторской школы. Даже ради одной этой премьеры стоило затевать весь фестиваль.
Культура (25.05.1999)