ДО ВЫХОДА фильмов "Брат" и "Брат-2" Виктора СУХОРУКОВА знали немногие: не складывались у него отношения с кинематографом. Да и в театре дела шли не очень-то успешно - его даже однажды со скандалом выгнали с работы. А ведь Сухоруков, выросший в рабочей семье фабричного города Орехово-Зуево, с детства мечтал стать актером, участвовал во всех кружках самодеятельности и не любил драться - уже тогда берег лицо. Когда он поступал в ГИТИС, набиравший курс Всеволод Остальский сказал про Сухорукова: "Или ненормальный, или гениальный".
- Как ни странно, многим зрителям ваш персонаж в "Брате" и "Брате-2" оказался ближе, чем супермен Данила Багров.
- Нас с Витей Багровым объединяет бесшабашная веселость, за это зрители и полюбили моего героя. Мы с ним расп...дяи, а это качество близко нашим людям. Мне вообще всегда хотелось сыграть придурка в цветном пиджаке.
- Почему после окончания института вы не остались в столице, а поехали в Ленинград в Театр комедии?
- Тогда в чести были другие приоритеты, мы тянулись к прогрессивным, на наш взгляд, режиссерам. В то время Петра Фоменко только назначили главным режиссером в Театр комедии. Я знал, что он, бунтарь и диссидент, ставил лучшие в то время спектакли. До этого я ни разу не был в Питере, а Фоменко посмотрел меня и сразу предложил главную роль. В театре меня считали любимчиком режиссера, он действительно меня любил, уважал и терпел.
- Почему же терпел?
- Я был праздным, веселым, лихим и необузданным. Моему внутреннему "я" было подчас тесно в собственной плоти, и Витя Сухоруков ее расширял: вином, куражом. Я хотел обратить на себя внимание всего мира. Когда Петр Наумович ушел из театра, меня выгнали по "волчьей" статье, без права устройства на работу в течение полугода. А как было не выгнать человека, за которым завтруппы бегает с криком: "Выпей нашатырь!" Я же улепетывал по лестнице: "Не буду, я уже протрезвел!" Я пил этот нашатырь только из рук самого Петра Фоменко. На самом-то деле я был далеко не одинок в своем поведении: многие со мной пили, гуляли, прожигали жизнь. Но почему-то именно меня невзлюбило начальство. Хотя совесть моя чиста: я не сорвал ни одного спектакля.
После ухода из театра работал грузчиком, посудомойщиком, хлеборезом. Новая жизнь началась в 1989 г., когда режиссер Юрий Мамин пригласил меня сняться в его фильме "Бакенбарды". Потом Алеша Балабанов утвердил меня в свою дебютную ленту "Счастливые дни". Своими картинами он "сделал" меня, а я помог ему.
- Вас же приглашали в Голливуд сниматься в двадцатой серии бондианы, а вы, говорят, отказались?
- Мне предложили довольно большую роль, но как-то это не сложилось. Наверное, я заработал бы много денег, но для меня они не главное. Предать коллег ради заработка преступно и грешно. Дело в том, что на эти же дни у меня были намечены спектакли с Олегом Меньшиковым в его антрепризе "Игроки" и съемки в фильме "Золотой век". Зато меня пригласил на встречу Питер Гринауэй. Он собирается снимать фильм в России, сейчас идет отбор актеров. Если ничего не выйдет, я хотя бы возьму фотоаппарат и с ним сфотографируюсь!
- Вы часто играете отрицательных персонажей. Не надоело перевоплощаться в мерзавцев?
- Я действительно ни одного положительного персонажа не сыграл. Когда живешь с этими образами, "воспитываешь", материализуешь их, разное случается. И депрессии, и бессонные ночи. Во время съемок у Балабанова в фильме "Про уродов и людей" было так тяжело, что я сорвался, меня даже положили в психиатрическую больницу - в знаменитую Бехтеревку. И я оттуда ездил на съемки. Я ненавидел своего персонажа Виктора Ивановича (ассистента главного злодея-порноторговца), а теперь им горжусь. В СССР Сухоруков кинематографу не был нужен, в "Ленфильме" меня даже на порог не пускали. А когда начались хаос, катаклизмы, переломы, я понадобился. Может быть, режиссеры видят меня именно таким - неадекватным, кривоидущим, существующим на грани.
- Но злодеи у вас получаются все-таки симпатичные.
- Я люблю веселить и веселиться. Кстати, плакать легче, чем быть смешным. Грустный, отчаявшийся, кислый человек никому не нужен. Его могут пожалеть, что-то посоветовать, могут, наконец, дать денег. Но потом от него убегут далеко-далеко. Драматическая маска недолго вызывает сочувствие и начинает раздражать. А веселые люди всегда необходимы!
- Что сегодня вас держит в Питере, почему бы не переехать в столицу?
- В Питере я сейчас никому не нужен и рад бы переехать, да денег не хватает. Когда открываю газету с объявлениями по покупке жилья, мне становится плохо. По-моему, это очень нечестно. Слава не должна быть бедной. Меня любят люди, и я не хочу быть нищим!
Безруков вырос