О ПРОБЛЕМЕ терроризма чаще всего говорят политики и силовые министры. Так во всяком случае кажется, когда смотришь ТВ. Но политики и силовики говорят дежурными фразами, не вдаются в подробности и уж тем более не высказываются по поводу природы самого зловещего явления ХХI века. Между тем есть специалисты, которые изучают эту проблему детально: начиная с сентября 2001 года, когда весь мир содрогнулся при виде рухнувших на Манхэттене башен-близнецов, при Российской академии наук действует Координационный совет по борьбе с терроризмом. В него входят более 40 ученых - они исследуют социально-психологические причины терроризма, в первую очередь чеченского. К их мнению прислушиваются президент и Совет безопасности. Прислушаемся и мы.
Презентация неравенства
"ГОВОРЯТ, что терроризм не имеет национальности и вероисповедания. Но это не совсем верно, - утверждает главный научный сотрудник ВНИИ МВД Юрий Антонян. - Как террорист может не иметь национальности, если он рос и воспитывался в определенной культурной среде, под ее влиянием? Да, вышло так, что ислам объединил самых бедных людей на земном шаре, стал для них своеобразной идеологией. Но по своим канонам эта религия не является более агрессивной, чем, скажем, христианство. Просто из всех мировых религий ислам - самая молодая. И у нее есть проблема самоидентификации, поиска своего места". Эта проблема, по мнению ученых, аналогична проблеме подросткового максимализма: самоутверждение происходит за счет объединения в "стаю" и агрессии по отношению к "чужим".
А директор Института социологии РАН Леокадия Дробижева уверена, что одной из причин исламского терроризма является так называемый комплекс возвышающихся потребностей: "Вот у племени майя нет никаких проявлений экстремизма. Они есть лишь у тех народов, которые стоят на пороге модернизации общества. То есть люди начинают знакомиться с комфортной жизнью, они видят, какие условия созданы в развитых странах, но сами их не имеют. Этот контраст и порождает протест".
Вслед за "комплексом возвышающихся потребностей" возникает "презентация неравенства": те, кто считает себя обделенным благами цивилизации, выпячивают на первый план социальную (либо иную) несправедливость. "Одна часть общества чувствует себя неравной по отношению к другой - политически, экономически, психологически, - продолжает Дробижева. - Этот механизм используется теми силами, которые принято называть международным терроризмом. Чеченский терроризм финансируется из-за рубежа, а в качестве его социальной базы при этом выступает представление о неравенстве".
"Начало терроризма не там, где есть настоящая бедность, а там, где создается ощущение бедности и полной безысходности, - убежден директор Института этнологии РАН Валерий Тишков. - Террористы, захватившие "Норд-Ост", твердили о том, что чеченцев при Сталине депортировали и в этом заключается высшая несправедливость. Но ведь эти террористы сами не были в депортации! Они лишь использовали ссылки на историю как прием манипуляции. В СССР 13 народов было депортировано. Это не значит, что они силой оружия обязаны изживать нанесенную им травму. Мой отец четыре года просидел в немецких лагерях, но я же не иду воевать против Германии!"
Некоторые ученые из Координационного совета считают, что никакого международного терроризма в принципе не существует. Просто есть отдельные проявления терроризма, имеющие одинаковую природу. Жителям России, и москвичам в частности, сейчас приходится иметь дело с одним из таких проявлений. Но почему угроза пришла именно со стороны Чечни?
Миф о "гордом дикаре"
ХОРОШО известны стереотипы, которыми общественное мнение награждает чеченцев. Дескать, этот народ веками воевал, мирно жить не хочет и не может. Соответствует ли это действительности?
"Если у чеченцев и есть какие-то этнические особенности, то они не содержат в себе установок на насилие. Таковы данные наших исследований, - поясняет Валерий Тишков. - Все это варианты литературной мифологии: мол, чеченцы - уникальная нация, которая никому никогда не подчинялась. На самом деле "советскости" в них гораздо больше, чем пережитков Средних веков. Образ "гордого дикаря" на руку бандитам, они его и используют. Сама Чечня не была генетически запрограммирована на вооруженный мятеж - так сложились обстоятельства, политическая ситуация в начале 90-х. Все мы помним, что это было за время. Проблему можно было решить в зародыше, пригласи Ельцин Дудаева к себе в резиденцию - тот, во всяком случае, готов был идти на уступки. Ельцин на это не пошел... Так что культура под названием "автомат Калашникова" присуща лишь представителям молодого населения республики - чеченцам старшего поколения она была неведома".
Проблема усугубляется тем, что Чечня остается беднейшим регионом страны с высоким уровнем безработицы. В этих условиях бандитизм становится реальным источником доходов, позволяющим прокормить себя и свою семью. Правда, по мнению Юрия Антоняна, новое поколение чеченских боевиков выглядит более убогим в интеллектуальном плане, чем их предшественники 90-х годов: "Это заметно по некоторым элементам поведения и речи". А доктор юридических наук Леонид Сюкияйнен убежден, что с точки зрения канонов ислама террористы, захватившие театральный центр на Дубровке, равно как женщины-самоубийцы, приехавшие в субботу в Тушино, не могут считаться шахидами: "Для этого есть два основания. Во-первых, они не ставили целью утверждение слова Аллаха, а действовали исходя из своего видения политической ситуации. Во-вторых, шахидом не может стать человек, который вступил в бой в результате совершенного греха: поднял руку на безоружных женщин и детей. Шахид по определению тот, кто гибнет в бою с равным себе соперником. Как бы террористам этого ни хотелось, они так и не попали в рай..."
Настораживает тот факт, что чеченский терроризм за последние восемь месяцев явно приобрел женское лицо. "Женщины острее переживают трагические ситуации, они живут эмоциями, - комментирует Леокадия Дробижева. - Террористы пользуются как этим, так и тем, что женщина меньше обращает на себя внимания со стороны правоохранительных органов. В Боснии, кстати, было то же самое".
Известно, в каком бесправном положении находится женщина на Кавказе: мужчина для нее - полновластный хозяин, приказы которого не обсуждаются. Все представительницы слабого пола, связанные кровными узами с бандитами, - потенциальный боевой ресурс. В случае гибели родственника такая женщина практически обречена. Ей за несколько месяцев "промоют мозги" так, что она сама наденет на себя пояс со взрывчаткой и поедет туда, куда укажут. Отказаться невозможно. Кто знает, сколько таких "живых бомб" находится сейчас на территории Чечни в ожидании своего часа?
Исламская альтернатива
УЧЕНЫЕ РАН сходятся во мнении: беда современной Чечни в том, что там давно нет интеллигенции, она перебралась в Москву. (В 90-е годы из воюющей республики сбежал последний работник умственного труда, если он там еще находился.) Скажем, в московской семье чеченцев, все члены которой как минимум образованны, фанатики-самоубийцы вырасти не могут. Кем станут нынешние чеченские дети, которые, кроме войны, ничего не видели? Политический психолог Дмитрий Ольшанский считает, что именно на них надо делать ставку в решении проблемы Чечни: приглашать детей на учебу в Россию, воспитывать их, прививать им новые культурные установки и т. д.
Наконец, государству в его взаимоотношениях с мусульманской республикой нельзя игнорировать фактор ислама. "Государство само не знает, как относиться к этой религии. Ислам для России - плюс или минус? - вопрошает Леонид Сюкияйнен. - Власть, которая не отводит ему никакого места в своей политике, не может быть легитимной. Скажем, на Западе кроме радикального ислама существуют авторитетные мусульманские центры, которые находятся в университетах, занимаются религиозным образованием. А мы оставили это просторное идеологическое поле ваххабитам. И они вербуют на нем молодых малограмотных людей - на них-то весь расчет".
Бороться с терроризмом, который вырос на мощной идеологической основе, надо его же методами - идеологическими, считают ученые. Альтернатива радикальному исламу должна быть четко сформулирована на уровне государственной программы. Только тогда мы избавимся от постоянного страха, который уже начинает нас преследовать везде: дома страшно ложиться спать, а на улице страшно появляться в людных местах. "И все-таки Москва не сможет превратиться во "второй Иерусалим", - подводит итог Леокадия Дробижева. - В Израиле есть две основные группы населения, которые участвуют в этом противостоянии. У нас же значительная часть общества не вовлечена в конфликт и не осознает его. Другие масштабы проблемы, другая численность. Нам надо просто быть бдительнее, но не стоит терзать себя мыслями о постоянной террористической угрозе".
ТЕ, КОГО НАЗЫВАЮТ ЦЕНТРИСТАМИ. С. Шахрай: "Противоречия уже вскрылись..."